"Польская нефтяная и газовая компания" (PGNiG), 72% акций которой находится в собственности польского государства, выиграла Европейский суд у Европейской комиссии (ЕК). Суд приостановил до 2018 года аукционы на использование 40% мощности газопровода Opal. В результате Газпром потерял возможность использования "Северного потока" на полную мощность.

Переменчивая Еврокомиссия

Ситуация вернулась к состоянию конца прошлого года — до этого времени Газпром тоже мог использовать только 50% мощности газопровода Ораl. Еврокомиссия была уверена: все, что больше, противоречит Третьему энергопакету ЕС. Однако в конце 2016-го она решила, что Третий энергопакет не пострадает, если будут проведены аукционы на использование дополнительных 40% мощности газопровода. При этом ЕК прекрасно знала, что Газпром является единственной компанией, заинтересованной в транзите газа через Opal. То есть решение принималось под увеличение транзита именно российского газа и именно северным путем.

Ничего удивительного в этом нет. Европа уже сталкивалась с проблемами украинского транзита зимой 2014-2015 и 2015-2016 годов. Оба раза Евросоюз был вынужден оплачивать газ, потребляемый Украиной, поскольку Киев шантажировал Европу тем, что будет отбирать из трубы транзитный (европейский) газ, а то и вовсе остановит транзит.

Недополучать газ в зимний период в ЕС не хотели. Каждый год платить Газпрому по полтора миллиарда долларов вместо Украины Европе тоже надоело. В Евросоюзе прекрасно понимали, что эти деньги, оформлявшиеся как кредит Украине, Киев никогда не вернет. Наконец, увеличение транзита северным путем было в интересах Германии, которая становилась главным распределителем российского газа, поступавшего в ЕС. Неслучайно Берлин, несмотря на все антироссийские санкции, очень конструктивно подошел к проекту "Северный поток — 2", который должен заработать уже в 2019 году. Причем он заранее искусно выведен из-под действия Третьего энергопакета ЕС. И даже "прозрение" Еврокомиссии по поводу газопровода Opal продавил Берлин.

Почему Польша подала в суд

По сути, Польша выступила не только и даже не столько против Газпрома, сколько против перспективной немецкой газовой стратегии. В который раз в своей истории Варшава попыталась блокировать российско-германское сотрудничество. Все прошлые попытки закончились для Польши национальными катастрофами.

Почему же поляки вновь рискнули? Ведь с Украиной у них уже далеко не самые теплые отношения. А утверждения Варшавы о том, что работа Opal на полную мощность может нанести ущерб транзиту российского газа через газотранспортную систему Польши (именно этим мотивировала PGNiG свой иск в Европейский суд), яйца выеденного не стоят. Все обходные газопроводы рассматривались исключительно как средство обойти риски украинского транзита. И то замещение мощностей украинской трубы станет возможным не раньше вступления в строй "Северного потока — 2" и "Турецкого потока".

По самым оптимистичным оценкам, это случится только в 2019 году. Между тем решение Евросуда действует только до 2018-го.

Фантомные боли

Позицию Варшавы мы сможем понять, если отрешимся от чисто хозяйственных вопросов и сконцентрируемся на проблеме традиционной (на протяжении последних 25 лет) польской внешней политики.

Польша считает, что устойчивую конструкцию ЕС может придать расширение германо-французской гегемонии до формата германо-франко-польской. Варшава должна стать третьим — равноценным Парижу и Берлину — центром силы в ЕС. Но для этого Польше не хватает собственного экономического, политического и демографического ресурса.

Решение проблемы в Варшаве видят в установлении польского лидерства в Восточной Европе. Только выступая от имени совокупной восточноевропейской общности, Польша способна приобрести сравнимый с Германией политический вес.

Навязывание польского лидерства Чехии, Венгрии, Словакии и Румынии встречало пассивное, но непреодолимое сопротивление. В Прибалтике Польшу тоже побаивались. Кроме того, восточноевропейские страны бывшего социалистического содружества и прибалтийские государства сами являются членами ЕС и обладают теми возможностями и не меньшими амбициями, чем Варшава.

Все постсоветское время Варшава была наиболее активным и последовательным западным (за вычетом США) игроком на украинской и белорусской площадках. На Украине Польша поддерживала даже бандеровщину, идеологи которой видели своих врагов не только в русских, но и в поляках. В Белоруссии Польша — совместно с США — активно пыталась расшатать режим Лукашенко и заменить его на какой-нибудь "евроинтеграционный" проект.

Но окно возможностей для Варшавы стремительно закрывается. Если не заблокировать северный транзитный путь, дать ему заработать на полную мощность, Польша потеряет всякое влияние на газовую политику ЕС, а ключевым в этом вопросе станет германо-российский союз. Польша же (с точки зрения политических возможностей) станет еще одной Румынией.

В этих условиях Варшава хватается за последнюю соломинку, которую ей предоставляет украинский кризис, а также разгорающийся хозяйственный конфликт Минска и Москвы, в котором газовый вопрос играет ключевую роль. Блокада северного транзитного маршрута Польшей должна, с одной стороны, усилить переговорную позицию Минска и Киева во взаимоотношениях с Россией, с другой — поставить их в зависимость от позиции, занимаемой Польшей в ЕС. Снимет Варшава претензии к Opal — и пространство для маневра Украины и Белоруссии резко сократится.

Пикник на обочине

Однако, выстраивая свою антироссийскую стратегию на постсоветском пространстве, Польша противопоставляет себя интересам не только Германии, но и всего ЕС.

Во-первых, как уже было сказано, Германия совсем не прочь стать "газовым хабом" всего ЕС и усилить свое доминирование в Евросоюзе.

Во-вторых, поставка газа по северному пути стоит дешевле. Так что, отстаивая свои эгоистичные интересы, Польша способствует удорожанию газа для европейского потребителя (который и оплатит более дорогую доставку).

В-третьих, Германия и Еврокомиссия не случайно озаботились северным маршрутом. Так, 2014-2016 годы показали, что украинский транзит крайне ненадежен и может прерваться в любой момент.

Нельзя сказать, что действия Польши (а иск PGNiG не мог не быть санкционирован польским правительством) не наносят ущерб Газпрому. Наносят, но не критический. Куда более серьезный ущерб они наносят Германии и ЕС.

Между тем в "старой" Европе и так набирает популярность идея ошибочности решения о принятии в ЕС Восточной Европы. Активно обсуждается концепция возвращения к Евросоюзу в рамках только Западной и Северной Европы. Польский демарш вполне может стать каплей, переполнившей чашу.

Два столетия подряд Польшу в таких случаях делили. Сейчас нравы другие, возможности другие и механизмы воздействия применяются другие — более прагматичные. Пытающиеся прыгнуть выше, чем им позволяет собственная ресурсная база, государства просто вытесняются на обочину мировой политики.

К чему это приводит — можно увидеть на примере Украины. Это хуже оккупации и раздела. Иностранное господство порождает легенду о золотом веке независимости и стремлении в него вернуться, консолидирует нацию и дает надежду на возрождение государства. А государственная несостоятельность приводит к разочарованию народа и его стремлению примкнуть к кому угодно и на любых условиях.