США выводят Иран в эпицентр сложной борьбы
Большая война с джихадистами может распасться на несколько маленьких войн
Иран регулярно проводит испытания различных типов баллистических ракет. Не всегда эти акции наталкивались на негативную реакцию США, Израиля и их западных партнеров. Так, когда в марте 2016 года Иран проводил маневры с участием своих военно-космических и ракетных сил под кодовым названием «Эктедар-е-велаят», когда были произведены учебные запуски ракет со стартовых носителей представитель Госдепартамента заявлял о намерении поставить перед Советом Безопасности ООН вопрос о ракетных пусках в Иране. Однако тогдашний пресс-секретарь Белого дома Джошуа Эрнест признал, что «пуски баллистических ракет не являются нарушением Совместного всеобъемлющего плана действий, подписанного ранее Ираном с постоянной пятеркой Совета Безопасности ООН и Германией и направленного на урегулирование ядерной проблемы Тегерана». На сей раз все выглядит несколько иначе, хотя противоречиво. В Администрации США вдруг заявили, что «новые санкции США против Ирана не связаны с Совместным всеобъемлющим планом действий (СВПД) по ядерной программе Тегерана», и что «США продолжают выполнять свои обязательства по СВПД».
Новый глава Пентагона Джеймс Мэттис начал атаковать Иран с другого направления. На пресс-конференции в Токио по итогам встречи с японским коллегой Томоми Инадой, он назвал Иран «крупнейшим спонсором мирового терроризма среди всех стран», но добавил, что не видит необходимости «в увеличении американского военного присутствия в регионе».То есть, пуски ракет в Иране не представляют угрозу для США и их союзников, но теперь эта страна подается как «спонсор мирового терроризма», что не имеет прямого отношения к проводимым Ираном военным учениям. Точно так же провисают и заявления советника президента США по национальной безопасности Майкла Флинна о том, что «Вашингтон не намерен терпеть «провокации» со стороны Ирана, которые угрожают интересам Соединенных Штатов», поскольку на данном этапе Вашингтон еще не декларировал официально суть своих национальных интересов на Ближнем Востоке, хотя старые, доставшиеся от прежней Администрации Барака Обамы окружение президента Дональда Трампа подвергает жесткой критике. Окружение президента Трампа заявляет, что прежде Белый дом якобы «закрывал глаза на враждебные и воинственные действия Ирана в отношении Соединенных Штатов и мирового сообщества». Сам Трамп также заявляет, что «не исключает военного варианта решения «иранской проблемы», хотя Иран продолжает настаивать на том, что создаваемые в стране баллистические ракеты не предназначены для доставки ядерного боезаряда и не подпадают под резолюцию 2231 Совета Безопасности ООН, а его ракетная программа носит исключительно оборонительный характер.
По мнению французского издания Le Monde, «Трамп разжигает исторический очаг напряженности с Ираном после того, как Обама пытался его либо потушить, либо ослабить». Сейчас многие американские эксперты считают, что президент Обама рассчитывал «заключить немыслимый союз с Ираном» еще до появления российских ВКС в Сирии, вспоминают, как президент Ирана Рухани в свое время предлагал США «ведение совместной борьбы против терроризма суннитской радикальной группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» (структура, запрещенная в России). Но это был тот самый момент, когда эпицентр борьбы с ИГИЛ (структура, запрещенная в России) находился в Ираке, где после вооруженного вторжения США в 2003 году к власти были приведены шииты. То есть, США в случае принятия предложения Рухани объективно должны были укрепить так называемый шиитский полумесяц от Ирана до Ирака, Ливана и Сирии, а президент Сирии Башар Асад должен был выступить в роли союзника, а не наоборот. Но появление суннитской радикальной группировки ИГИЛ не только вводило в ближневосточную острую геополитическую интригу Турцию, как союзника США по НАТО, Саудовскую Аравию и Катар, но и обозначило единый фронт, охватывающий сразу две страны — Ирак и Сирию. Таким образом США в Ираке изначально закладывали подоплеку не только геополитического конфликта, но и конфессиональную войну с выходом на «странные альянсы». В таком контексте понятны причины, по которым новая американская Администрация критикует ядерную сделку с Ираном. Она считает политику Обамы концептуальной ошибкой и пытается перевернуть геополитическую пирамиду, но далеко не в пользу суннитской Турции, своей союзницы по НАТО.
Иран, организуя пуски свои баллистических ракет, пытается позиционировать себя как на Ближнем Востоке, так и в альянсе с Россией и Турцией в качестве такого центра силы, который претендует на самостоятельное значение и свой собственный диалог с США, а не через Москву или Анкару. На аналогичную роль претендует и Турция. Как констатирует в этой связи американское издание National Interest, «США пока еще не создали новой коалиции, а Ближнем Востоке, но у них появляется соблазн повести дело таким образом, чтобы «создать войну или войны внутри большой войны с ИГИЛ (структура, запрещенная в России), чтобы увязать их между собой и по линии регионального геополитического противостояния между Турцией и Ираном, вводя в оборот существующие в регионе этнические и конфессиональные противоречия».
Пока же Администрация Трампа только присматривается, вступая в информационную и дипломатическую борьбу с Ираном, постепенно выводя его в эпицентр сложной борьбы. Первые шаги на этом пути сделаны. Будем ждать следующих.
Станислав Тарасов