Историк рассказал, как операция "Трест" спасла Россию сто лет назад
Операция "Трест", начатая в конце 1921 года молодыми советскими специальными службами, не просто обезопасила Россию от военного вторжения с Запада, которое могло оказаться смертельным для страны, но и оказала большое влияние на дальнейшее развитие контрразведывательного искусства, рассказал РИА Новости президент Общества изучения истории отечественных спецслужб, доктор исторических наук, генерал-лейтенант ФСБ в отставке Александр Зданович.
Он привел некоторые подробности той операции, мало известные широкому читателю — в частности, кто был настоящий автор идеи, легшей в основу "Треста", и как конкретно советские чекисты водили за нос зарубежных разведчиков.
Угрозы с разных сторон
По словам Здановича, для того чтобы оценить весь замысел и итоги "Треста", надо принимать во внимание то очень тяжелое положение, в котором в 1921 году оказалась советская Россия, подвергавшаяся серьезным угрозам извне и изнутри.
"После того как Белая армия покинула Крым после завершения активной фазы Гражданской войны, за границей собралась русская военная эмиграция, очень значительная по численности и агрессивно настроенная", — отметил Зданович.
В отличие от других категорий мигрантов, основной массе офицеров, покинувших Россию, терять было нечего, добавил он.
"У них не было ни накоплений, ни бриллиантов. Они приехали фактически нищими и вынуждены были каким-то образом зарабатывать. Поэтому было понятно, что любые финансовые вливания в них со стороны зарубежных стран приведут к радикализации эмигрантских кругов. Не случайно в 1924-1925 годах образовался Русский Обще-Воинский Союз генерала Врангеля", — отметил он.
К тому же после Гражданской войны на Дальнем Востоке образовалась Дальневосточная республика, так называемая "розовая власть". "И оттуда тоже возникала угроза, связанная с интервентами", — добавил Зданович.
В самой России в тот год произошли Антоновское восстание на Тамбовщине и Кронштадтский мятеж, Карельское восстание, имели место и другие явления, опасные в политическом отношении. К тому же в 1921 году после польско-советской войны Москва и Варшава заключили Рижский мирный договор, по которому советская Россия отдала Польше территории Западной Украины и Белоруссии. В результате сформировался "санитарный кордон" от моря до моря, и соединивший прибалтийские страны, Польшу и Румынию.
"Я уж не говорю о том, что экономика советской России была разрушена. В стране разразился тяжелейший экономический кризис. И в начале 1921 года большевики на Х съезде партии объявили о переходе к новой экономической политике, НЭПу", — добавил Зданович.
Наконец, находилась в далеко не лучшем состоянии и Красная Армия.
"Она была значительно потрепана, к тому же началось значительное сокращение ее численного состава. Надо учесть и то, что в составе Красной Армии насчитывалось немало бывших царских офицеров, которые вынуждены были служить в ней, чтобы прокормить семьи", — отметил собеседник агентства.
Вымысел как реальность
"Принимая все это во внимание, советское правительство опасалось, что либо повторится попытка внешней интервенции, как до этого произошло в Гражданскую войну, либо вообще случится крестовый поход против советской России. Соответственно, парирование этих угроз стало основной задачей для органов ВЧК. Поэтому чекисты стали проводить такие операции, как "Трест", — сказал Зданович.
Определенные наработки у сотрудников ВЧК к тому времени уже имелись.
"В западных районах Белоруссии и частично на Украине уже была проведена операция "Крот" по разгрому антисоветского подполья. Уже тогда были предприняты попытки создания так называемой легендированной организации", — отметил историк.
Речь шла о создании у противника прочной уверенности в существовании (на самом деле вымышленной) мощной, обладавшей большими возможностями авторитетной организации, враждебной к советской власти, и потому представлявшей большой интерес с точки зрения содействия врагам в реализации их замыслов в отношении советской России. Это легендирование проводилось на уровне мельчайших нюансов. В итоге противник должен был попасть в сети, искусно расставленные Лубянкой. То есть происходило бы то, что на профессиональном языке контрразведчиков называлось "отвлечением внимания на негодный объект".
До того, как закончилась операция "Крот" и началась знаменитая операция "Синдикат-2", 16-е спецотделение Особого отдела ВЧК (позже — 6-е отделение КРО, Контрразведывательного отдела ГПУ) уже вело разработку менее широко известной операции "Синдикат-1". В рамках нее намечалось внедриться в эмигрантскую организацию "Центр Действия" и польскую разведку, которая отчасти контролировала ее деятельность. Для этого в Москве и некоторых других городах легендировались подпольные организации, программы которых были идеологически близки воззрениям известного террориста, эсера Бориса Савинкова.
"И как раз в рамках "Синдиката-1" родилась идея, которая способствовала созданию "подпольной организации" "Монархическое объединение Центральной России" (МОЦР), и ставшая основой дела "Ярославец". В историческую литературу оно вошло под другим названием — операция "Трест", начавшаяся в конце 1921 года", — сказал Зданович.
Настоящий автор "Треста"
Вокруг "Треста" есть немало мифов, порожденных псевдоисториками, но не подтверждаемых никакими документами, отметил он.
"Согласно одному из таких мифов, идею "Треста" чекистам подсказал бывший генерал царской армии Владимир Джунковский. Но тот не имел вообще никакого отношения к зарождению "Треста", — добавил историк.
"Сама идея легендированных операций впервые была применена на рубеже 1920-х годов, и это сделал Николай Демиденко — тогда он был начальником закордонной части Особого отдела Кавказского фронта. Молодой Демиденко (а он был 1896 года рождения) с успехом применял легендирование для подавления бандитского движения и противодействия спецслужбам кавказских республик до их советизации", — подчеркнул Зданович.
Чуть позже, переехав в Москву, Демиденко стал заместителем начальника 6-го отделения КРО, которое как раз и проводило операцию "Трест".
"Демиденко был очень активный и мыслящий контрразведчик. Изучая документы "Синдиката-1" и "Треста", я понял, что идея "Треста" принадлежит именно Демиденко. Ее в свою очередь подхватил начальник 6-го отделения КРО Сосновский — это был псевдоним в свое время разоблаченного бывшего резидента польской разведки Игнатия Добржинского, согласившегося работать на советскую Россию, и, как это ни покажется поразительным, зачисленного на службу в ее контрразведку. Вот эти два человека, Демиденко и Сосновский, фактически все и разрабатывали, руководили оперативным составом и агентурой", — сказал Зданович.
Видные помощники спецслужб
Но если в рамках "Синдиката-1" шло противостояние эмигрантским экономическим кругам либеральной направленности, опиравшимся на советских нэпманов и часть интеллигенции, то в ходе "Треста" чекисты противодействовали тем, кто хотел в своих целях использовать военные круги в России.
Костяк агентуры КРО, задействованной в "Тресте", составляли вовсе не отбросы общества, согласившиеся помогать контрразведке ради продовольственного пайка, отметил Зданович.
"И тем более ни в коем случае не было какого-либо запугивания агентов. Нет, речь шла о том, что служивые люди, представители дворянства, очень образованные личности, не последние в обществе и армии, решили помочь чекистам, чтобы сохранилось российское государство", — сказал историк.
Для проведения операции подбирали людей, связанных как с монархическими, так и с военными кругами — и отставными офицерами и генералами, и с теми, кто на тот момент служил в рядах Красной Армии.
Политическую часть МОЦР "возглавлял" Александр Якушев — "авторитетный представитель монархического подполья", высокопоставленный сотрудник Наркомата внешней торговли, в прошлом действительный статский советник. Успех "Треста" во многом оказался возможен благодаря дипломатическим талантам Якушева, на котором лежала большая часть переговоров с лидерами эмиграции. А военным "руководителем" МОЦР стал поляк по национальности, бывший царский генерал, профессор Военной академии РККА Андрей Зайончковский.
Реализация "Треста" была делом не только Контрразведывательного отдела, но и Иностранного отдела ВЧК-ГПУ-ОГПУ (внешней разведки), а также армейских структур.
Искусная "деза"
"Самым главным результатом операции "Трест", продлившейся пять с лишним лет, я считаю даже не то, что советская контрразведка сумела проникнуть в монархические эмигрантские круги и влиять на них, а то, что она смогла продвинуть западным разведкам и политикам дезинформацию о том, что Красная Армия укрепилась настолько, что способна, как говорится, дать по зубам любому, кто предпримет попытку интервенции. Это было исключительно важно, потому что реально Красная Армия в то время находилась в состоянии упадка", — сказал Зданович.
По его словам, с точки зрения дезинформирования противника успехом завершилась работа против польской разведки, под контролем которой действовал созданный в Варшаве главный центр связи МОЦР с эмигрантскими монархическими организациями.
"Польская линия была очень серьезной в деле "Трест". И вполне возможно, что как раз поэтому в качестве военного руководителя МОЦР был выбран этнический поляк Зайончковский", — отметил Зданович.
Работа по подготовке "секретных" дезинформационных материалов была очень кропотливой. Причем они составлялись не чекистами, а Разведывательным управлением Красной Армии, и докладывались народному комиссару по военным делам — сначала Льву Троцкому, а потом сменившему его на этом посту Михаилу Фрунзе.
"Эти документы должны были помочь польской разведке составить некую единую картину положения дел в Красной Армии. И тут чекистам существенно помог фактор масштабного реформирования РККА — благодаря ему оказалось возможно передавать полякам настоящие секретные документы, которые на практике устаревали через очень короткое время", — сказал Зданович.
"Скармливание" полякам "дезы" шло весьма успешно, и в конце концов их разведка затребовала ни много ни мало мобилизационный план Красной Армии. Это важнейший документ, лежащий в основе действий вооруженных сил государства на случай начала войны", — пояснил историк.
Для ответа полякам потребовалось определенное время. "Мобилизационный план" был готов в сентябре 1926 года, его утвердили в Реввоенсовете СССР и по частям передали "заказчику". Польская разведка, получив этот документ, оценила его очень высоко, отметил Зданович.
Не случайно в конце 1924 года начальник КРО, прославленный чекист Артур Артузов в своем отчете председателю ОГПУ Феликсу Дзержинскому писал, что ключевым достижением советской контрразведки на тот момент было не количество вскрытой и перехваченной агентуры противника, а создание устойчивых каналов продвижения в его руководящие центры стратегической дезинформации о Красной Армии. На тот момент главные штабы иностранных государств на 95% снабжались информацией, которая виртуозно готовилась контрразведкой совместно с руководством Красной Армии, подчеркивал Артузов.
Гуманная акция
Зачастую применительно к операции "Трест" говорится, что одним из ее значительных успехов стал вывод на территорию СССР крупного английского разведчика Сиднея Рейли, где он был расстрелян.
"Мой тезис таков — Рейли в "Тресте" все же был, что называется, "побочным продуктом". Изначально никакими планами, а я знаком с архивными документами по "Тресту", не предусматривалось выводить этого человека на советскую территорию", — сказал Зданович.
Советский суд еще в 1918 году заочно объявил Рейли вне закона и приговорил к расстрелу за участие в подрывной и террористической деятельности на территории РСФСР (в частности, в "заговоре послов"), и, когда сложились определенные оперативные условия, чекисты воспользовались возможностью заполучить британца, добавил он.
"Более того, я читал те показания, которые он давал в Контрразведывательном отделе. Рейли блефовал и рассказывал просто-таки враки про английскую разведку, в которой он к тому времени уже не работал", — отметил Зданович.
"Я даже специально проверял по книге, которая в свое время была выпущена англичанами к 100-летию их разведки MI6. Так вот ни по людям, ни по операциям ничего из рассказанного Рейли не совпадает с реальной историей. То есть он "крутил мозги" нашим контрразведчикам. Но они это понимали, потому что никаких серьезных действий ими дальше предпринято не было", — пояснил собеседник агентства.
Зданович также опроверг тезис о том, что дело "Трест" было крупной провокацией большевиков, направленной против лидеров Белого движения.
"Это не так. Ведь что такое провокация? По сути, это действия, вынуждающие конкретного человека совершить поступок, которого у него в голове даже не было. Но руководители Белого движения и без всякого "Треста" имели намерения идти на вооруженную интервенцию и террор, чтобы достичь своих целей. Поэтому "Трест" был ни коим образом не провокацией, а оперативной игрой. Скажу более того — "Трест" можно считать по-настоящему гуманной акцией, которая предотвратила очередное массовое кровопролитие в России", — отметил Зданович.
Победы в противостоянии умов
Важно подчеркнуть, что сотрудники ВЧК-ГПУ-ОГПУ, разработавшие и реализовавшие "Трест", в основу всего закладывали высокий интеллект, добавил Зданович.
"Мы имеем дело с примечательным фактом: советские спецслужбы, которым к началу "Треста" еще не исполнилось и четырех лет, уже обладали такими наработками и уверенностью в своих силах, что решили начать новую крупнейшую операцию, бросив вызов матёрым иностранным разведкам. И она оказалась настолько тонко задуманной и удачно выполненной, что оказала большое влияние на дальнейшее развитие оперативного искусства советской контрразведки", — подчеркнул Зданович.
В историю советских спецслужб вошла операция "Мечтатели", проведенная в 1930-х годах против японской разведки. В начале 1930-х годов основная военная угроза для СССР исходила от Японии. На территории оккупированной японцами территории Маньчжурии было создано марионеточное государство Маньчжоу-Го, ставшее плацдармом для подготовки Токио к нападению на Советский Союз.
Но на дальневосточном направлении Красная Армия тогда еще не была готова успешно отразить возможную агрессию. Поэтому, чтобы посеять у японцев иллюзию высокой боеспособности советских войск, в 1932 году ОГПУ начало и несколько лет проводило на Дальнем Востоке операцию "Мечтатели" (имелись в виду силы в СССР и за границей, которые мечтали восстановить в России прежний социально-экономический строй). Чекисты легендировали планы по созданию подпольной подрывной антисоветской организации, якобы готовящейся действовать в Забайкалье.
В ходе операции ОГПУ удалось продвинуть стратегическую дезинформацию в Харбинскую военную миссию — крупнейший орган японской военной разведки, работавший по Советскому Союзу. Благодаря этому у японцев сложилось необходимое советской стороне преувеличенное мнение о силе и возможностях Красной Армии. В результате Квантунская армия не напала на СССР, а за это время быстрыми темпами удалось сформировать боеспособную группировку советских войск на Дальнем Востоке.
"К сожалению, многие чекисты, стоявшие у истоков легендированных операций, погибли в годы "Большого террора". В частности, были расстреляны Артур Артузов и Игнатий Сосновский. Николай Демиденко умер своей смертью в 1934 году, но, весьма вероятно, и он не избежал бы подобной участи", — отметил Зданович.
Борьба с абвером
Однако легендированные операции очень скоро оказались востребованными — во время Великой Отечественной войны. "Самым ярким примером стала трехэтапная операция советских спецслужб "Монастырь-Курьеры-Березино", — сказал Зданович.
В декабре 1941 — январе 1942 годов, когда стало окончательно ясно, что планы гитлеровцев на "блицкриг" — молниеносную войну — потерпели провал, на Лубянке возник грандиозный план по проникновению в органы германской военной разведки — абвера.
По аналогии с операцией "Трест" в конце 1941 года было решено подставить "Абверкоманде 103" (разведывательному органу германской группы армий "Центр", имевшему позывной "Сатурн") не существовавшую в реальности антисоветскую церковно-монархическую организацию под названием "Престол". На роль "вождя" этой организации выбрали известного в начале ХХ века и отличавшегося профашистскими взглядами поэта Бориса Садовского (он жил в подвале церкви Новодевичьего монастыря, отсюда и название операции — "Монастырь"). "Послом" "Престола", направлявшегося в "Сатурн", стал агент советских органов госбезопасности Александр Демьянов.
Тщательнейше подготовленные дезинформационные материалы стратегического характера, поступавшие в абвер из Москвы через Демьянова, сыграли очень большую роль в маскировке подготовки Красной Армии к решающим сражениям под Сталинградом и на Курской дуге, переломившим ход войны в пользу Советского Союза.
А от "Монастыря" "отпочковалась" операция "Курьеры", в рамках которой проводились задержания немецких агентов, прибывавших в Москву в качестве разведчиков и курьеров.
Затем, в конце лета 1944 года, из "Монастыря" получила логичное ответвление и операция "Березино". Ее дерзкий замысел заключался в том, чтобы легендировать перед германской разведкой якобы наличие крупной немецкой воинской части, скрывающейся в лесах Белоруссии и пытающейся установить связь с командованием вермахта. В результате советским спецслужбам удалось отвлечь внимание гитлеровцев и на эту ложную цель и сковать их силы.
"Практика легендирования оказалась очень эффективной и после войны, когда советские спецслужбы применяли ее в борьбе с бандеровским подпольем на Украине и с прибалтийскими националистами, за которыми стояли западные разведки", — отметил Зданович. "А опыт операции "Трест" активно изучался как в учебных заведениях наших органов безопасности, так и за рубежом. И по праву — ведь это, без преувеличения, одна из самых ярких страниц в истории мировых спецслужб", — добавил историк.