Иван Грачев: «В России рекорд по смертности пенсионеров. Этого можно и надо было избежать»

Почему не удается пройти между Сциллой смертности и Харибдой подавления экономики

Во время эпидемии ковида тотальная цифровизация показала всю потенциальную мощь своего аппарата, напоминает главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН Иван Грачев. Но при этом ни одна страна в мире не смогла это использовать, чтобы разработать стратегию дифференцированного оптимального ужесточения противоэпидемических мероприятий. Так что распространение очередных волн пандемии привело к тому, что, постоянно мутируя, вирус выиграл время и пространство, необходимое ему для адаптации к новым путям и способам заражения людей.

Дискретные локдауны вредны

Самым значимым событием этой недели стало объявление президентом России Владимиром Путиным фактически по всей стране локдауна — с 30 октября по 7 ноября. «А при необходимости можно продлить нерабочие дни после 7 ноября», — сказал глава государства на очередном совещании с членами правительства. Главам регионов предоставлено право устанавливать дополнительные меры. В частности, мэр Москвы Сергей Собянин объявил локдаун в столице с 28 октября по 7 ноября. При этом в связи с ростом заболеваемости ковидом в Москве введены новые ограничения с 25 октября 2021 года аж до 25 февраля 2022 года. На этот срок работодатели обязаны перевести на дистанционный режим работы не менее 30% от общего числа сотрудников. Предприятия сферы услуг должны обеспечить вакцинацию не менее 80% от общего числа сотрудников, при этом прививку первым компонентом необходимо сделать до 1 декабря. Москвичи в возрасте старше 60 лет и граждане, страдающие хроническими заболеваниями, должны соблюдать домашний режим по месту постоянного жительства «либо на садовых участках».

График 1. Число переболевших в Москве в сутки — на 21 октября 2021 года

Поскольку я давным-давно считал ситуацию с ковидом на моделях, то пришел к выводу, что дискретные локдауны вредны. Поэтому такие меры я не одобряю. Медицинский эффект их, с точки зрения подавления эпидемии, близок к нулю. А с точки зрения экономики это переход на рельсы экономического спада, что показывает график 2.

График 2. Зависимость экономического спада (вертикальная ось) от времени (дни по левой горизонтальной оси) и исходной интенсивности контактов

Т. е. если страна идет на хоть какой-то экономический рост, то переход опять в режим локдауна — это переход в левую сторону графика 2, на рельсы экономического спада.

Часть моих кровожадных читателей меня критикуют: модель, которой ты пользовался, неверна, поскольку ты на стадии второй волны утверждал, что можно избежать и ее, и третью, и четвертую волну эпидемии. Но здесь можно возразить, опираясь на экспериментальный факт: в горах, окруженная территорией Италии, есть небольшая Республика Сан-Марино, которая к весне этого года полностью привилась не каким-нибудь Pfizer, а нашим «Спутником», это была основная прививка. И там, начиная с весны, никакой значимой третьей волны не было, на 21 октября там болели (страна, правда, небольшая, население — 34 тыс.) всего 17 человек, а смертельных случаев отмечено только 91 и всего 1–2 — после завершения массовой вакцинации, это данные Университета Джонса Хопкинса. Т. е. проблема с ковидом там решена. Грубо говоря, если бы другие страны действовали так же, как Сан Марино, то уже давным-давно в мире никакой эпидемии не было бы.

Откуда полтриллиона профицита у ПФР?

Дискуссия на эту тему, на самом деле, вовсе не абстрактная. Я готов признать: да, моя модель в применении к нашей стране начиная с третьей волны была неверной. Но не потому, что она не могла быть верной, а по той причине, что совершенно заведомо было ошибочным управление подавлением эпидемии в России: наступили еще раз на те же грабли, потом — еще раз… И сейчас с этими локдаунами страна, по сути, снова наступает на те же грабли — вместо того, чтобы проанализировать данные и все-таки принять правильные решения.

На этой неделе обсуждается бюджеты страны, прошлый и будущий. И я с огромным удивлением узнал, что бюджет пенсионного фонда за 2020-й профицитный, и профицит очень большой, свыше полтриллиона рублей. За все время моей работы в Думе я не помню, чтобы случалось таких чудес. Поэтому стал смотреть — что же там произошло? Гипотеза очевидная: пенсионеры умерли, но в каких масштабах, сколько? И на самом деле там цифирь жуткая. Наше руководство говорит, что страшны потери на автомобильных дорогах страны: в дорожно-транспортных происшествиях в России за 2020 год погибли свыше 16 тыс. человек, еще 183 тыс. получили ранения. При этом Росстат зафиксировал беспрецедентное сокращение численности пенсионеров в России. С 1 января 2019 года по 1 апреля 2021 года пенсионеров в стране стало меньше на 1,276 млн человек — это рекордная величина за всю историю доступной статистики с 1998 года. Три четверти этого сокращения произошло с 1 июля 2020 года по начало апреля 2021 года, за это время число пенсионеров уменьшилось на 956 тыс. человек. Не буду утверждать, что все они умерли от ковида, но совершенно очевидно, что причинно-следственная связь между пандемией и такой высокой смертностью есть.

Огромные потери! Сотни тысяч умерших — просто потому, что не принималось правильных решений. В частности, и минувшей весной, и на данном этапе правильным решением было бы не объявление локдауна, а дифференцированные карантины. Я уже много раз говорил, что есть точки, где люди заражаются, и таких точек не так много — это в основном ретейл и транспорт. И до достижения массовой вакцинации, массового популяционного иммунитета, надо постоянно эти точки придерживать, пока не будет достигнуто массовой вакцинации так, как в Сан-Марино. А не шарахаться — то открыли, то закрыли.

Решение об обязательной вакцинации должно быть принято законом или указом

Второе, что надо делать, — решиться на обязательную вакцинацию для отдельных групп граждан. Абсолютно неправильно перекладывать данное решение на региональные власти и даже на предпринимателей. Например, Москва начинает требовать: предприниматели обязаны вакцинировать 80% своих сотрудников. Соответствующее решение должно быть совершенно однозначно принято законом или указом на федеральном уровне. Скажем, министр обороны Сергей Шойгу в армии уже его принял. Отдельных данных по армии в статистике нет, но нигде не слышно, чтобы там массово болели и умирали. Шойгу даже призывы проводил вполне эффективно. Поскольку взял на себя ответственность и принимал нужные решения, в том числе о том, что в армии все должны пройти вакцинацию. И в целом по стране нужны были решения о том, что все вакцины, которые у нас вырабатываются, должны пойти в дело через режим последовательной, дифференцированной, обязательной вакцинации. И сегодня это решение принять необходимо.

Картина эпидемии ведь такова — этот вирус оказался особенным. Поскольку его не подавили сразу массовой вакцинацией и дифференцированным карантином, то дальше его поведение даже от вируса гриппа отличается, его инновационный цикл, если можно так выразиться, т. е. рождение каких-то принципиально новых штаммов, даже не привязано к годичному циклу. И очевидно, что этот вирус действует существенно быстрее, чем в пределах года-полугода, — обновляется и выдает инновационные штаммы. Поэтому, если вакцинация проходит медленно, процедура становится практически бесполезной. Т. е., пока граждан в медленном темпе вакцинируют с помощью старого штамма, рождается новый штамм, для которого эта вакцина уже не шибко эффективна.

Есть и еще одна особенность у данного вируса. Недавно Роспотребнадзору РФ дали справку о том, что среднее время болезни составляет 11 дней. На старте, по первым данным, я как раз заложил в своих моделях среднее время болезни — 10–11 дней. Но с появлением не какого-то одного исходника, а серии штаммов картинка оказывается существенно сложнее.

График 3. Корреляция с лагом между заболевшими и выздоровевшими

Грубо говоря, если бы болезнь протекала в среднем действительно 11 дней, то на этом корреляционном графике на точке «11 дней» был бы основной ярко выраженный максимум. А по экспериментальным данным это не так. Когда коррелируешь кривую заболевших и кривую достоверно выздоровевших, то все получается существенно сложнее. Поэтому, думаю, мы не шибко хорошо учитываем скрытых, бессимптомных носителей, которых, похоже, у этого вируса очень много. Сколько времени они носят вирусы, предсказать вообще довольно сложно. Поэтому с ним надо бороться решительно. Если время его инновационного обновления составляет порядка четырех месяцев, надо для принципиального изменения ситуации проводить вакцинацию очень быстро, в сжатые сроки. Или же, как говорит глава центра им. Гамалеи, академик Александр Гинцбург, надо создать универсальную вакцину на достаточно долгие сроки. Но не факт, что это удастся.

Поэтому я еще раз фиксирую, что реальная эффективная борьба с эпидемией ковида — это длинный дифференцированный карантин до достижения полного популяционного иммунитета, который, судя по реакции нашего народа, без обязательной вакцинации — по крайней мере, некоторых категорий граждан — не будет достигнут.

Что касается Татарстана, здесь президент Рустам Минниханов не хочет вводить дополнительные локдауны, и я это одобряю. Локдаун — штука дискретная, он практически бесполезен для подавления пандемии, а экономически вреден.

Надежды на оптимизацию управленческих решений оказались завышенными

И еще раз об очень важном аспекте. Потенциал современных цифровых баз данных с гигантским объемом информации об интенсивности контактов предполагал возможность проведения комплекса реально необходимых мероприятий для противодействия развитию пандемии COVID-19. Однако он не был эффективно использован ни федеральными, ни региональными и местными органами власти для минимизации негативных последствий пандемии. В этом смысле практическая реализация потенциала развития цифровизации оказалась совсем незначительной.

По прошествии двух с половиной лет после начала пандемии достоверно установлено, что лимитирующими факторами в организации противоэпидемических мероприятий стал не объем оперативной цифровой информации, а отсутствие конструктивных идей и адекватных потокам информации управленческих решений. В научной работе, которую мы с коллегами проводим в Центральном экономико-математическом институте РАН, мы представили анализ упущенных и реализованных возможностей оптимального управления противоэпидемическими мероприятиями. Для этого использовалась комбинированная экономико-эпидемическая модель, а также идея существования аналогии появления очередных волн пандемии в результате новых мутаций коронавируса с появлением инноваторов в социально-экономической системе.

Это позволило еще в апреле 2020 года дать удовлетворительный по амплитуде и фазе прогноз первой волны для Москвы. Кроме того, была получена оценка нецелесообразности введения полномасштабных локдаунов. Оптимальный социально-экономический вариант подавления контактов предполагал прохождение страны между Сциллой высокой смертности и Харибдой сильного подавления экономики.

Уже к лету 2020 года цифровые гиганты «Яндекс» и Google ввели в оборот массовые данные об изменении уровня интенсивности контактов — в интегральном и дифференцированном по отраслям варианте. Они показали, что наши надежды на оптимизацию управления противоэпидемическими мероприятиями сильно завышены. Во всех странах, включая Россию, вслед за ужесточением этих мероприятий, а иногда и введением локдаунов почти всегда следовало их ослабление вплоть до полного восстановления контактов. Именно эта ситуация, собственно, и провоцирует приход второй и последующих волн роста заражений коронавирусной инфекцией.

График 4. Реально наблюдаемое (желтая кривая) числа инфицированных в Москве и его модельное приближение (синяя кривая) с учетом коррекции

На графике 4 показано соответствие реальных и квазимодельных кривых числа актуальных больных для Москвы с учетом массивов цифровой информации об интенсивности контактов от «Яндекса».

Дифференцированные по отраслям данные об интенсивности контактов от Google позволили оценить ранее высказанную, в том числе в моих блогах в «БИЗНЕС Online», гипотезу о нецелесообразности тотальных локдаунов и оптимальности дифференцированного по отраслям подавления интенсивности контактов. Корреляционный анализ волн подавления интенсивности контактов и волн роста числа заражений позволяет сформировать стратегию дифференцированного оптимального ужесточения противоэпидемических мероприятий. Таким образом, реальные общедоступные массивы цифровой информации позволили уже на стадии первой волны предложить оптимальные и даже инновационные стратегии дифференцированного ужесточения противоэпидемических мероприятий. Их использование вполне помогло бы избежать значимого экономического спада и полностью избежать второй и последующих волн распространения пандемии.

В этом смысле тотальная цифровизация продемонстрировала всю потенциальную мощь своего аппарата. Однако ни одна страна в мире не смогла показать ничего близкого по отношению к оптимальной стратегии дифференцированного оптимального ужесточения противоэпидемических мероприятий. В реальности произошло то, что произошло. Распространение очередных волн пандемии привело к тому, что, постоянно мутируя, вирус выиграл время и пространство, необходимое ему для адаптации к новым путям и способам заражения людей.