Дивизия-феникс
Продолжаем рассказывать, как дивизия, сформированная в Рыбинске, защищала подступы к Москве
Продолжение. Начало здесь Из Рыбинска 246-ю дивизию перебрасывают на самое горячее направление – смоленское. Месяц наши бойцы обучаются военному делу и строят рубеж на Волге в составе Ржевско-Вяземского обвода обороны.
22 августа начинается большое наступление Красной Армии, к этой дате дивизию подвозят на передовую, на северный фланг Смоленского сражения. Сибиряков и рыбинцев выгружают на границе Калининской и Псковской областей. Боевой их путь пролегает в болотистых и озерных низинах, напитанной влагой пойме извилистой реки Западная Двина. Окапываться в такой местности практически невозможно. Да и не приходится окапываться – их привезли сюда атаковать, а не сидеть в окопах.
Каково было нашим бойцам: впервые на передовой – и сразу в наступление? Наша дивизия в составе 29-й армии пытается пробиться на юг, в сторону смоленского Велижа и Демидова. В эти августовские дни Красная Армия наступает по всему смоленскому фронту: 22 августа начался очередной этап Духовщинской операции по освобождению Смоленской области. Общая цель наступления – выбить врага из Смоленска, остановить его на пути к Москве.
Немцы застряли здесь крепко – Смоленск они захватили еще 19 июля и с тех пор ненамного продвинулись вперед. Но противник все еще очень силен – Ржев и Калинин еще далеко на востоке, но нашей дивизии придется, сражаясь, откатиться и туда и сдать эти города.
Воинам 246-й дивизии поставили задачу: разгромить ильинскую группировку противника, пытавшуюся окружить соседей из 22-й армии, и овладеть Ильиным – важным опорным пунктом врага. На Ильинском плацдарме фашисты формировали большую ударную группу для броска на Москву. Ни скотины, ни кошек
20 августа дивизия выгрузилась из эшелонов и переправилась через Западную Двину. Их прибытие не осталось незамеченным: командир немецкой 3-й танковой группы записал в дневнике: «Прибыла свежая дивизия». У села Андреевского наши бойцы сменили измотанную 243-ю дивизию, которая накануне выгнала немца из села.
Вот что увидели сибиряки, впервые попав на поле боя. «Деревушка разрушена: ни жителей, ни скота, ни даже кошек, — пишет в дневниках медик дивизии Николай Моисеев. — Сиротливые остатки разбитых фундаментов, груды обугленных головешек, пара-тройка печных труб. Картина неприятная, солдаты тихо матерятся, проклинают безжалостного противника. Все поля, тропинки и дороги, где мы идем, изуродованы воронками разрывов. Всюду тяжелый трупный запах от многочисленных могильных курганов. Солдаты прикрывают лицо ладонями, защищаясь от невыносимого зловония».
С 22 августа дивизия непрерывно атакует Андреевские высоты, доминирующие над болотистыми полями, – отсюда все вокруг отлично простреливается. Это невысокие холмы, растянувшиеся на километры. На вершинах сидят немцы-корректировщики огня. Противник отлично укрепился, а сибиряки идут в атаку во весь рост, среди дня, не скрываясь. Их встретил сильный минометный огонь врага.
Но и успех есть: бойцы 914-го полка все-таки заставили немца бежать, бросая оружие. В тот день они захватили 9 вражеских минометов и 30 пулеметов, противотанковую пушку и много других трофеев. Так об этом пишут в наградном листе комполка 914-го майора Александра Крутихина, который за успешное наступление отмечен орденом Ленина: «23 августа, наблюдая за полем боя, обнаружил пять огневых точек противника. Отдав приказ уничтожать огневые точки, Крутихин по телефону под градом пуль корректировал огонь. Все точки противника были уничтожены».
Продолжая атаковать, 914-й полк выходит к селу Толкачи. Ночное наступление 27 августа возглавил комиссар полка Петр Сорокин. «Удачно атаковав высоту, 3-й батальон уничтожил три дзота, в штыковой атаке перекололи до роты противника, захвачены трофеи. Но отошедший враг обрушил на батальон минометный и пулеметный огонь. Понеся большие потери, батальон дрогнул и начал отход. Вырвавшись вперед, Сорокин крикнул: «Вперед! Не отступать!», и увлек за собой бойцов. Положение восстановилось, высота прочно закреплена». Сорокин получил контузию, но остался в строю до конца боя, за взятие высоты его наградили орденом Красной Звезды. Боевое крещение кровью
Не столь успешно наступает соседний 908-й полк: он встретил особо упорную оборону, совсем не продвинулся и понес большие потери (385 человек за день). На следующий день наступление продолжилось, но немцы отлично укрепились и сопротивлялись ожесточенно. Удалось продвинуться на 400 м, после чего дивизия прекратила атаки.
Медик 908-го полка Николай Моисеенко вспоминает: «Цепи сибиряков волна за волной штурмуют высоты, примкнув штыки к винтовкам и с грозным «Ура!». Наши парни не кланялись пулям, а шли в атаку, как на параде – в полный рост! Отсутствие боевого опыта пытались компенсировать бесшабашной смелостью и яростью натиска. Эх, если бы одним «Ура!» можно затыкать немецкие пушки и уничтожать пулеметы! Атаку без поддержки артиллерии, танков, авиации противник безнаказанно, как в тире, расстреливал нашу пехоту из всех видов вооружений».
Потери ужасают. В 914-м полку за 22-23 августа – 625 убитыми и ранеными, в 908-м полку за два дня – 685 убитыми и ранеными. К 26 августа дивизия потеряла 3225 человек.
«На моем попечении – около 400 раненых, — пишет Николай Моисеенко. — Они всюду: в траншее вдоль опушки, на полянах и лесных тропинках, на грунтовой дороге, где идут машины из полкового госпиталя. Под каждым деревом, кустом – окровавленные бинты, мольбы о помощи, стоны. Весь день бегаю, успокаиваю, делаю уколы, накладываю шины, перевязываю. К вечеру выбиваюсь из сил, в изнеможении сажусь у дерева. Но расслабиться не получается: трава и земля настолько пропитаны кровью, что голова идет кругом. Кровь на траве, бинтах, деревьях, обмундировании, документах, фото любимых, которые мы рассматриваем с ранеными и умирающими. Кровь хлюпает жижей под ногами и проникает в складки кожи, отчего кисти приобретают алый цвет. Ее соленый привкус ощутим даже в воздухе».
Медсанбаты переполнились ранеными. Врачи сбивались с ног. Медик из Рыбинска капитан Маргарита Рожкова описывает те дни: «В первый бой было так много раненых, что я растерялась. Не растерялась лишь старшая медсестра Матильда Сандарьян. От ее команд растерянность улетучилась. И мы взялись за перевязки с такой прилежностью, будто всю жизнь ими занимались. Когда она отдыхала или спала, мы даже не знали: то готовит стерильный материал для перевязок, то дает наркоз во время операции. И мы равнялись по ней».
«Трава и земля настолько пропитаны кровью, что голова идет кругом. Кровь на траве, бинтах, деревьях, обмундировании, документах, фото любимых, которые мы рассматриваем с ранеными и умирающими. Кровь хлюпает жижей под ногами и проникает в складки кожи, отчего кисти приобретают алый цвет. Ее соленый привкус ощутим даже в воздухе»
Если раненых вывозят грузовиками в тыл, то убитых даже не успевают хоронить. Об этом говорят поисковики из Тюмени, которые сегодня ездят в эти места искать останки своих земляков: «Бойцов и командиров 246-й дивизии, сраженных кинжальным огнем немецких пулеметов, оставили непогребенными на скатах Андреевских высот, в болотистых низинах и в перелесках. В сумятице отступления, похожего на беспорядочное бегство, не установили имена погибших в самоубийственных атаках. В последующих окружениях документы соединения были сожжены или потеряны».
Сколько солдат не вернулись домой, сколько пришло в деревни и города ледяных извещений «Пропал без вести». В братской могиле тверской деревни Брод покоится 709 останков, найденных поисковиками спустя 60-70 лет после боев. Имена 370 бойцов так и остались неизвестны.
В попытке объяснить, почему столько солдат упокоились безымянными, поисковик цитирует долгожителя тверской деревни Брод: «После полудня фашистские пулеметы отдыхали. Вместо их стрекота в окна и двери деревни Брод проникал стон раненых красноармейцев. Жители торопили ночь: только в темное время суток они могли подползти к своим. Раненых прятали в сараюшки да подполы, а убитых хоронили в первой попавшейся ямке или прямо в окопах и под прибрежными кустами речки Западная Двина, воды которой были красными от крови. Документы мы у них не вытаскивали, а куда их посылать, коль кругом немцы? Да и не до того было: дай бог успеть укрыть набитых, хотя бы мало-мальски присыпать их земелькой».
Позже выжившие участники рассказывали об этих бесплотных атаках на холмы как о самых страшных боях за всю войну. Так описывал первый бой дивизии капитан-артиллерист полка 914-го Андрей Терновский: «На Андреевских высотах были одни из самых тяжелых боев. И хотя я прошел всю войну до самого Берлина, такого героизма, который тогда показали солдаты, сержанты и офицеры, я не припомню». Саперы дивизии 246-й пишут: «Дорого достался нам этот рубеж, противник хорошо укрепил его в огневом и инженерном отношении. Много наших саперов осталось там навечно». И все же отступили
Несмотря на захват высот, развить успех наша дивизия не смогла, хотя от Андреевских хуторов до Ильина меньше 10 км. На этом участке начали наступать немцы, сибирякам пришлось отступить. Противник начал реализовывать операцию «Тайфун», окружил северных соседей – 22-ю армию.
С отвоеванных километров нашу 246-ю дивизию передвигают обратно на север – прикрывать брешь во фронте. С тех пор она продолжит пятиться, оставляя Нелидово и Красново, Ржев и Калинин. Получается, все усилия и потери были зря? Отступая, этот вопрос наверняка задавали себе бойцы дивизии. Но все было не зря: наши воины прорвали оборону 26-й немецкой дивизии и сильно измотали ее в боях. Для наступления немцам пришлось подтягивать подкрепление, подвозить новые орудия. И чем дольше они увязали в этих боях, тем медленнее они двигались к столице.
В сентябре дивизия подсчитает потери. Первое боевое крещение огнем дорого далось сибирякам. За пять августовских дней штурма Андреевских высот дивизия потеряла треть бойцов и офицеров: больше 3,5 тыс. убитыми и ранеными из 11 тысяч первоначального состава. Ее пополнит тысяча бойцов из Воронежа.
Ликвидировать Ильинскую группировку противника, угрожавшую Ржеву, не удалось. Неудача и у ряда наступательных попыток всей советской армии – русские продолжают пятиться под железным напором миллионных немецких армий. 30 августа и наша 246-я дивизия отступила к ст. Западная Двина, где высадилась всего неделю назад. Идет третий месяц войны – она только начинается. Впереди у советского народа годы лишений, смертей и нечеловеческого напряжения сил. Но мы победим.
«Бойцов и командиров 246-й дивизии, сраженных кинжальным огнем немецких пулеметов, оставили непогребенными на скатах Андреевских высот, в болотистых низинах и в перелесках. В сумятице отступления, похожего на беспорядочное бегство, не установили имена погибших в самоубийственных атаках. В последующих окружениях документы соединения были сожжены или потеряны»