Оренбургский ретродетектив. Серия 5, год 1920: как беглый коррупционер новую жизнь под новым именем начать пытался
Основано на реальных архивных документах 100-летней давности
1917 год, строительство железной дороги под ОрскомА мы продолжаем рассказывать о преступлениях, совершенных на территории Оренбургской области в давно прошедшие времена. Сегодня заглянем в очередную папку Революционного Трибунала, разбиравшего дело о коррупции: надежному, казалось бы, пролетарию доверили ответственную должность, а он воспользовался служебным положением и «занялся гнусными выгодами лично для себя»; к тому же оказался бунтовщиком и антисемитом...
«Опять наработал кучу делов»
16 сентября 1920 года из села Мурапталово (сейчас это Башкирия, а тогда была Оренбургская губерния) на хутор Абдульган выдвинулись два человека. Старший милиционер Ведькалов и его помощник, младший милиционер Алибаев, отправились проверять оперативную информацию: агенты донесли, что в хуторе неизвестно откуда взялся человек с женой и двумя детишками, что он обменивает на продукты, да и просто продает за деньги, хорошие вещи: одежду, постельное белье… В общем, по всему выходило, что незнакомец занимается спекуляцией.
Протокол, заполненный милиционером Ведькаловым
Около 7 вечера милиционеры ворвались в дом Григория Терешина, где незнакомец снимал угол. Но его самого не застали (как выяснилось позже, спекулянт заметил их, приближающихся к хутору, издали, и сразу сбежал). В доме были лишь жена да дети. Женщина сразу принялась плакать. Ведькалову она сообщила, что муж служит где-то, но не знает, в каком отделе или части, потому что неграмотная. За какую-то провинность он недавно был арестован, но «с-под аресту ушел, захватил с собой меня и детей, привез на хутор Абдульган, где и проживаем с месяц». Муж каждый почти вечер куда-то уходит, говоря, что по делу очень важному, а она ждет его и беспокоится.
Поняв, что ничего от перепуганной жены им не добиться, милиционеры учинили обыск. В сараюшке во дворе они обнаружили несколько узлов, в которые было увязано целое состояние:
Начало 20-х, рынок в Орске (фото ОКМ)
К тому же оказалось, что белье – «казенного образца». То есть не купленное по случаю, а краденое, притом краденое в госучреждении. Милиционеры принялись искать еще тщательнее – и в кармане фуфайки, висящей в избе, нашли 2 документа. 1 удостоверение личности на имя Алексея Карташева, второе – на имя Алексея Леонтьева. Причем подпись под обоими – одинаковая! То есть спекулянт оказался не прост, очень не прост – жил с фальшивыми документами… А еще при обыске обнаружились три письма, и, прочитав их, милиционеры опешили: какая уж там спекуляция, какие кражи – тут белогвардейщина махровая, контрреволюция! К сожалению, самих писем в материалах дела нет, есть лишь цитаты, приведенные следователем Оренгубчека Зыковым:
Александр Сапожков
В общем, дело принимало оборот неожиданный. Милиционеры забрали найденное при обыске добро, посадили в телегу женщину с детьми и двинулись обратно в Мурапталово. Местным властям оставили распоряжение: «Розыск скрывшегося бандита продолжать безостановочно».
Однако искать его не пришлось. Следующим утром, около 11 часов, «скрывшийся бандит» заявился в Мурапталово и сам сдался милиционерам. Сначала он заявил, что фамилия его Леонтьев, что приехал в эту местность, чтобы найти работу. И даже бегал, узнавал о вакансиях (правда, тут же сбился от неожиданного вопроса милиционера: тот поинтересовался, в какие именно учреждения заходил «Леонтьев», а «Леонтьев», потерявшись, стал бормотать про какого-то прохожего мужика, который сказал, что работы нет). Барахлишко, найденное при обыске, его: приобрел по случаю в Москве. Понимая, что деньги обесцениваются, вложил все в ходовые товары, а теперь распродает понемногу, чтобы детей прокормить.
В общем, говорил он довольно складно… а потом Ведькалов предъявил ему два документа и три письма. «Леонтьев» сник и замкнулся. Тут подоспела конвойная команда, которая проводила его в Оренбургскую губернскую тюрьму.
«Занялся гнусными выгодами лично для себя»
Находясь под стражей, таинственный незнакомец начал давать признательные показания. Назвался он Алексеем Карташевым, 35-летним крестьянином Владимирской губернии, Вязниковского уезда, Останковской волости, деревни Костенино. Впрочем, на земле почти не работал: в ранней юности ушел в Москву на заработки, где освоил профессию бетонщика и кочевал со стройки на стройку. Считался малограмотным: окончил 2 класса церковно-приходской школы.
Анкета задержанного
После революции перед ним, крестьянином по происхождению и рабочим по сути, открылись новые карьерные перспективы. Гражданская война занесла его в Оренбургскую губернию, где он устроился в кумысолечебницу (санаторий, где инвалиды Красной Армии восстанавливали силы с помощью целебного кобыльего молока), расположившуюся в национализированной усадьбе помещика Брагина. Да не просто рабочим, не бетонщиком тем же стал – сразу каптенармусом, то есть, гражданским языком говоря, завхозом.
Должность оказалась хлебной, и вскоре Карташев этим вполне воспользовался. Вот как он описал свое падение на допросе:
1928 год, товарищество по обработке земли в Орске (фото ОКМ)
Когда в кумысолечебницу нагрянула ревизия, она обнаружила множество поддельных расписок: то энергичный каптенармус купил в деревне старый дом на дрова – печку топить – и бревна привез в учреждение, но утаил, что впридачу к ним прихватил у хозяина кабанчика и утку, которых оставил у себя; то 10 фунтов соли было куплено, а в расписку вписано 8, то еще что… Дома у него произвели обыск – и обнаружили, по тогдашним голодным годам, богатства несметные.
«Убеждения противны рабочей власти»
7 мая 1921 года Оренбургско-Тургайский Революционный Трибунал в лице неких Рожкова, Гребенщикова и председателя Галкина вынес приговор:
Последний лист приговора Ревтрибунала
Урал56.Ру благодарит за помощь в подготовке материала ГБУ «Государственный архив Оренбургской области» и лично директора Ирину Джим, а также начальника отдела публикации и научного использования документов Ксению Попову.