Для американцев вирус оказался куда опаснее железного занавеса

Репортаж из Фултона, где Черчилль 75 лет назад развязал против нас холодную войну. И почему Сталина ОН называл "мудрым русским государственным деятелем"?

Во Вторую мировую британский премьер Уинстон Черчилль был союзником Сталина, а после пытался нашу страну уничтожить. Интересно, что у британцев в крови пренебрежительное превосходство к русским, однако именно в России Черчилль научился смешивать горячую и холодную воду в одном кране, дабы мыть руки и умываться проточной водой, а не так, как это до сих пор в английских домах, затыкая раковину, плескаться в грязной воде. Интересно, как об этом пишет сам Черчилль в своей книге "Как я воевал с Россией".

В Москву к Сталину он в первый раз прибыл в августе 1942-го, чтобы сообщить, что Второй фронт в Европе не будет открыт в этом году. И вот цивилизационное открытие Черчилля, о котором он пишет с неподдельным удивлением: "Я заметил, что над раковинами нет отдельных кранов для холодной и горячей воды, а в раковинах нет затычек. Горячая и холодная вода, смешанная до желательной температуры, вытекала через один кран. Кроме того, не приходилось мыть руки в раковине, это можно было делать под струей воды из крана. В скудной форме я применил эту систему у себя дома".

В книге Черчилля "Ка я воевал с Россией" много подробностей, однако и много упущений. Например, там нет ничего о секретном плане под названием "Немыслимое", который Черчилль попросил разработать свое военное командование уже весной 1945 года. Это был план развязывания войны в Европе уже против СССР, когда Британия и США ставят под ружье на своей стороны и остатки гитлеровской армии. Вот как об этом пишет американский военный обозреватель историк Майкл Пек: "План "Немыслимое" предусматривал, что такие демократические государства, как Соединенное Королевство и Соединенные Штаты, развяжут войну против Советского Союза. Ее оправданием послужила бы необходимость отбросить назад советскую империю и лишить ее завоеваний в Германии и Восточной Европе".

То есть Черчилль вводил в заблуждение и Сталина. В одно и то же время вел договаривался с ним о послевоенном устройстве и параллельно разрабатывал план нападения на СССР. Нормально? Черчилль, надо сказать, считается в Британии образцом английской дипломатии.

А в книге о Сталине Черчилль пишет даже вполне себе комплиментарно. Вот как начинается рассказ о первой встрече в 1942-м: "Я прибыл в Кремль и впервые встретился с великим революционным вождем и мудрым русским государственным деятелем и воином, с которым в течение следующих трех лет мне предстояло мне предстояло поддерживать близкие, суровые, но всегда волнующие, а иногда и сердечные отношения".

Напасть на СССР летом 1945-го у англичан и американцев силенок не хватило. Но уже в 1946-м Черчилль объявляет нам холодную войну. В американском городке Фултон он произносит речь, которая и стала началом этой самой холодной войны. Было это 75 лет назад.

И через 75 лет после Фултонской речи действующий спортзал – самое обширное помещение Вестминстерского колледжа. С 1946-го здесь мало что изменилось. Даже кондиционеры не поставили. А тогда внутрь набились 2700 человек. Уинстон Черчилль выступал отсюда. Здесь находились журналисты и операторы, которые бывшего британского премьера сильно раздражали – слепили светом. От телетрансляции, а такая возможность уже была, он принципиально отказался.

От софитов Черчилль отгораживался знаменитым цилиндром. Его же приподнимал, приветствуя зевак. На улица заштатного городка на Среднем Западе, что сам по себе символизирует Америку, встречать кортеж вышли 25 000 человек. На въезде в Фултон Черчилль попросил водителя лимузина съехать на обочину.

"Он был сам себе пиарщиком и знал, что имидж важен, поэтому он и попросил остановить машину, чтобы он смог поджечь свою сигару и чтобы люди его увидели, ведь они именно этого и ждали. Так и произошло", – говорит Тимоти Райли, главный куратор National Churchill Museum.

Рядом с этой фотографией размером во всю стену в Музее Черчилля – один из его главных экспонатов – трибуна, с которой тогда выступали. Первым на ее поднялся Гарри Трумэн. Своей рукописной ремаркой на отправленном из колледжа приглашении американский президент сделал так, чтобы британский гость, согласился покинуть солнечный Майами, куда врачи отправили его набираться сил после проигранных консерваторами выборов.

Восторженная аудитория прекрасно знает, что мать Черчилля родом из нью-йоркского Бруклина. Джени Джером вышла замуж за английского герцога Мальборо. Не догадываются слушатели пока о том, какую громкую "помолвку", не спрашивая, затевает ее сын. США и Великобританию Черчилль хочет спаять в подобие единой внешнеполитической нации. Ну, а чтобы альянс с особыми отношениям сложился быстрее и был крепче, его участников решено напугать. Советским Союзом.

"Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы, государств, чья история насчитывает многие и многие века, оказались по другую сторону занавеса", – заявил Черчилль.

Свою речь Черчилль называл "Мускулы мира", прекрасно понимая, что британские мускулы после войны выглядят дрябло, а значит, устоять на ногах его страна может, лишь операясь на мощь США. К тому же таящая на глазах империя нуждалась в финансовой подпитке. Американскиая пресса быстро расшифровала маневр. В одной чикагской газете назвали выступление ядовитым, в другой – нью-йоркской – идеологической декларацией войны против России, даже в Конгрессе сочли слова Черчилля шокирующими. Трумэн тут же сделал вид, что был не в курсе.

"Трумэн дистанцировался, потому что таково было общественное мнение, люди не понимали, почему должны стать соперниками со Сталиным. Война закончилась, и многие люди даже после Первой мировой войны не хотели ничего подобного, война надоела. Риторика Черчилля беспокоила людей. Им казалось, что он зашел слишком далеко, когда речь пошла о строительстве военного альянса. Но год спустя была одобрена доктрина Трумэна, у США была очень жесткая политика, которая включала в себя очень многое из того, что сказал Черчилль", – пояснил Тимоти Райли.

Но точно известно, что последние правки вносили ночью в прямо поезде, на котором Черчилль и Трумэн вместе добирались из Вашингтона. А за две недели до их поездки в Миссури сотрудник американского посольства в Москве Джордж Кеннан отправляет в Белый дом свою знаменитую длинную телеграмму, наполненную тем же смыслом, что и Фултонская речь. В общем, холодная война началась не с одного залпа, а с целой очереди.

"В марте 1946 года президент Трумэн открестился от речи Черчилля. Он сказал, что она не отражает точку зрения американского руководства. Он врал. Потому что Соединенные Штаты не только были хорошо осведомлены о содержании речи, они принимали активное участие в ее составлении. Черчилль работал над этой речью в Государственном департаменте вместе с госсекретарем Соединенных Штатов Бирнсом. В тот момент Соединенные Штаты Америки просто почувствовали, что они являются единственной сверхдержавой. Если Рузвельт считал, что миром должны управлять 4 полицейских – США, СССР, Китай и Великобритания, то Трумэн после того, как узнал о ядерном оружии, решил, что достаточно одного полицейского и одного помощника шерифа в лице Великобритании", – отметил Вячеслав Никонов политолог, доктор исторических наук, депутат Госдумы РФ.

Новая мировая полиция быстро закрутила гайки не только снаружи, но и внутри. "Русские идут!" – мобилизационный клич, с тех пор понятный каждому в англоговорящем мире. Подключился Голливуд. Два года спустя в американском кино возник пропагандистский жанр.

Название этой картины – "Железные занавес". Вроде бы цитата из той же фултонской речи. Но на самом деле Черчиллю она не принадлежит. Выражением любил пользоваться еще Геббельс в свой пропаганде. И это заимствование, конечно, дополнительно задело вчерашних союзников. И все же чувства меры у тех, кто тогда вел с Москвой дела, со стороны там же в Фултоне родившегося коллективного Запада было куда больше, чем у нынешних. Что-то вроде highly likely услышать от Черчилля было бы странно.

"По сравнению с тем, как сегодня в той же Британии неприкрыто, грубо, даже, осмелюсь сказать, по-хамски (как в свое время министр обороны молодой там сказал: "Россия, убирайся!") ведется дипломатия, которую уже нельзя назвать даже дипломатией, этот текст Черчилль еще был исполнен в классическом дипломатическом духе, где воздается должное. И он даже сказал, что он глубоко чтит и восхищен героическим русским народом и его товарищем по военному времени Сталиным, что он вполне понимает, что России нужна зона безопасности, которая исключила бы нападение Германии в будущем. То есть зона Восточной Европы им как-бы отводилась как согласованная, как зона интересов Советского Союза. И если бы в таком тоне сегодня западные лидеры говорили с Россией, то можно было бы очертить какую-то красную линию. Сейчас же ситуация совершенно непредсказуемая. Кстати, для Сталина не было ничего нового в этой речи", – отметила Наталия Нарочницкая, доктор исторических наук, президент Фонда исторической перспективы.

За полгода до нее на стол советскому генсеку лег добытый внешней разведкой документ под названием "Безопасность Британской империи". Было там и про строительство военных баз по периметру СССР, и про охрану черноморских проливов от Советов, и про контуры будущего военного альянса – НАТО возникнет через три года после Фултонской речи. А еще мае 1945-го Черчилль приказал маршалу Монтгомери складировать германское вооружение, чтобы вооружить им немецкую армию, бросив ее на борьбу с Красной Армией. Так родился план операции "Немыслимое".

"Надо помнить, что всего месяцем ранее, 9 февраля, когда Сталин произносил свою речь, он напрямую обвинял Запад в развязывании Второй мировой войны, он обличил капитализм как угрозу построению коммунизма и советской безопасности. В некотором смысле Черчилль реагировал именно на эти слова. Их обоих следует рассматривать в связке, нераздельно друг от друга", – считает Марк Болтон, историк.

В подтверждение этой точки зрения рядом со зданием разбомбленной, но восстановленной и перевезенной по кирпичку в США церкви из Лондона, где сейчас располагается Музей Черчилля в Фултоне, установлен фрагмент Берлинской стены. Подарок музею на первую годовщину демонтажа этого символа холодной войны.

"Когда говорят, что Советский Союз тоже несет свою ответственность за начало холодной войны, мы должны помнить, что планы нападения военного на нашу страну, в том числе с использованием ядерного оружия, на Западе разрабатывались очень тщательно. И никто и никогда не предъявил ни одного советского плана. Потому что таких планов просто не существовало. В нашей стране не было намерения нападать ни на Германию, ни на Францию, ни на Великобританию, ни на Соединенные Штаты. А они собирались", – подчеркнул Вячеслав Никонов.

Например, разработку плана "Тоталити", что предполагал превентивные ядерные удары по 20 советским городам, по приказу Трумэна начали вскоре после бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Не стесняясь, действовал Запад на опережение и в зонах собственных интересов. Когда Черчилль колесил по США, в Италии и Греции шли кровавые расправы над коммунистами. Криками "Винни, убирайся!" встречали его перед возвращением в Лондон толпа.

15 марта добравшийся до Нью-Йорка Черчилль в фешенебельном отеле Waldorf Astoria на закрытом ужине выступает с еще одной речью, которая также была рассчитана на глобальный эффект. Всего через десять дней после Фултона в изменившимся даже за это время мире, где нарастают трения вокруг Ирана, Турции, Маньчжурии, Черчилль, по сути, ставит американцам ультиматум: или союз с Британией для предотвращения советской агрессии, или тот же союз, но уже в ответ на войну.

Ну, а тем, кто заходит в музей в Фултоне, лет первым делом открывается вот такая картина.

- Это современный Черчилль?

- Это знак в контексте современности, боюсь, что мы столкнулись с новой угрозой – пандемией, поэтому все в масках, – говорит Тимоти Райли.

Для американцев, которых, как и во времена Черчилля, снова пугают угрозой с Востока, невидимый вирус оказался куда опаснее массивного железного занавеса. В сражении с ковидом США потеряли 523 тысячи жизней. Больше, чем в Первой, Второй и холодной войнах вместе взятых.