Наталья Машталир: «Люблю сквер Дмитриевский, а мечтаю о единой набережной»
Главный архитектор Краснодара - о хрущевках, об ужасах города и о том, кто в крайцентре решает, что такое красиво.
Не ценим советский модерн
– Краснодар – красивый город?
– Да, конечно.
– Сегодня модно считать иначе.
– Нужно начать с того, что входит в наше понятие красивый. Город часто критикуют за малосимпатичную архитектуру. Но лично для меня такого понятия не существует.
Облик нашего города был сильно изменен в 90-е и 2000-е годы. Люди строили бетонные и стеклянные многоэтажки посреди исторического центра. Такая эстетика капитализма считалась непререкаемо прекрасной. Сегодня мы думаем иначе. Понимание красоты очень субъективно. Мы, наконец, начали беречь дореволюционную архитектуру, ставим ее под охрану, но до сих пор не научились ценить советскую. Многим не нравится гостиница «Москва», здание городской администрации. А вот иностранцы, которые к нам приезжают, просят показать как раз советский модернизм. Например, я была в датском музее архитектуры, там лежит три книги по этой теме. Они это читают, изучают, понимают. Город –
это не статичная структура, а динамичная. И что будет считаться красотой через 20 лет, мы говорить не можем.
– В Древней Греции существовал обычай поселять женщин в положении в сады со скульптурами красивых дам и мужчин. Считалось, что это способствует формированию красивого ребенка. А куда бы вы отправили человека формировать чувство прекрасного в нашем городе?
– Хочется отметить те места, которые у нас являются общепризнанными объектами красоты: стадион и парк «Краснодар», улица Красная, безусловно это наши природные парки: ботанический сад им. Косенко, берег Кубани – даже необустроенный, но он очень красивый, живописный и эстетичный.
– Одно неочевидное место которое обязательно нужно посетить в нашем городе?
– Не назову, они все очевидные.
– Место, которое совсем не похоже на Краснодар?
– Мавританский домик, совершенно великолепный. Он сейчас выглядит не самым лучшим образом, но, если напрячь фантазию, можно представить, что ты находишься на востоке, в арабской цивилизации. Кстати, были планы и на его реставрацию, но есть проблемы с переселением людей. Конечно, они не хотят переезжать из центра, но жить в таком доме – большая проблема. Сегодня здание в аварийном состоянии, это памятник архитектуры, и жильцы по закону обязаны его содержать. Все мы понимаем, как в 90-х такие объекты раздавались.
Элитное жилье с низкими потолками
– Психологи немало пишут о развитии личности, об улучшении человеческих взаимоотношений и нередко связывают это с влиянием на людей пространственной среды. И ведь архитекторы всегда привлекали психологов для создания удобных и комфортных квартир, домов, городов. Согласны с утверждением, что пространство формирует наше сознание? Мою среду и восприятие формировали панельки. А вашу?
– Мою тоже. Но каждые выходные приезжал дедушка, который возил меня по музеям, выставкам, мы заходили в Дом книги. Хотя мой вкус сформировался позже. Все же среда – это люди, которые тебя окружают, книги, произведения искусства, которые ты видишь, это то, что слышишь в детстве. Простите, многие великие архитекторы не жили во дворцах, но кто же поспорит с их чувством вкуса. Важно, есть ли рядом люди, с которыми ты можешь поговорить о прекрасном. А то, как выглядит дом, в котором ты живешь, совсем не формирует сознание, восприятие и чувство вкуса.
– В каком доме вы живете сейчас?
– Живу в обычной многоэтажке в Юбилейном микрорайоне.
– Считается, что борьбу с красотой начал Хрущев. Стали строить дома – промышленные изделия, но не архитектурные произведения, – решали жилищный кризис. Безликое массовое домостроение в стране стало наследием. Возможно ли вообще с этим что-то сделать или должно пройти время и все придется сносить? Программа реновации хрущевок когда-нибудь нас затронет? И вообще, почему их стали считать плохими, может, мы их недооцениваем?
– Я не считаю, что хрущевки – это негативная среда. Если брать показатели, а все-таки архитекторы мыслят цифрами, и считать коэффициент использования территории, то у панелек он очень щадящий, допустим – 1, если брать современные дома и реновацию по-московски, там он уже 2,5 – это в два с половиной раза плотнее. Некоторые города, такие как Екатеринбург, точечно пытаются делать застройку в пять раз плотнее. Формируется ли из этого классный город? Точно формируется плотный город, но что с безопасной средой? Что с озеленением? На самом деле, если реконструировать хрущевки, то они вполне могут превратиться в элитное жилье с низкими потолками. Это там, где у тебя мало своего места, но зато общественного пространства – более чем достаточно. И если двор грамотно распланировать – может быть убрать машины под землю или построить парковку, – может получиться хорошая территория с большим количеством функций. Тем более эти районы хорошо обеспечены инфраструктурой. Я жила в детстве в брежневке, и наши дворы были удобны и безопасны. Школа – в 15 минутах ходьбы, транспорт под носом. Нынешние микрорайоны не все могут похвастаться такой богатой инфраструктурой.
– Моему дому в Славянском мкр 40 лет. Не лучше ли уже сегодня подумать, что мы будем делать с этим наследием через 30 лет? Есть способы привести старый фонд в прилежный вид?
– О реновации. 30 декабря прошлого года приняли изменения в Градкодекс, которые касаются комплексного развития территорий. Теперь для того чтобы выполнить реновацию, нужно согласие лишь 50 процентов жильцов – не 100, как это было раньше. Это упрощает всю историю. Конечно, на территориях, которые могут подвергнуться реновации, должен работать принцип многофункциональности или сбалансированного сочетания самых разных функций, ведь современный житель мегаполиса очень ценит свое время. Нельзя все просто застроить высотками вместо хрущевок.
Но для нашего города в этом вопросе нет одного универсального решения на все районы. Каждый случай надо рассматривать индивидуально. Поэтому я не могу сказать, что городу нужна реновация или в Краснодаре ничего не будут трогать.
Что такое хорошо
– Есть ли место городскому архитектору в мире, где правят ГОСТы по строительству недвижимости, но нет никаких нормативных актов, которые принуждали бы делать это красиво?
– Да, есть. Но красиво или некрасиво зависит не от документов, а скорее от общего уровня образования. Архитектор же сам не строит, у него есть заказчик. У нас действительно не хватает эстетики. Многим людям кажется, что здание с большим количеством элементов – это красиво. А здание гостиницы «Москва» – не очень. Все субъективно. Многое зависит от проекта, качества материалов, как объект вписывается в окружающую среду. Хорошо, что существуют объемно-пространственные регламенты, которые помогают архитектору работать.
– Вы же наверняка знаете архитекторов, которые делали не самые симпатичные здания нашего города. Когда-нибудь им задавали вопрос – не стыдно?
– Вопрос рифмуется с тем, что мы обсуждали на круглом столе в вашей редакции. Часто архитектор проектирует одно, а заказчик строит другое. Во время пути условия могут поменяться: от настроения заказчика до его финансовых возможностей. Экономия – причина неважного внешнего вида многих зданий Краснодара.
– Принято ругать за внешний вид улицы Северную и Красных Партизан. А какой, по вашему мнению, главный ужас города?
– Это когда на основных магистралях города в Генплане и ПЗЗ заложена индивидуальная жилая застройка. А должна быть общественно-деловая. Что из этого в итоге получается: строят жилье, никто ничего не согласовывает, а потом его переводят в коммерцию… И улица Северная в итоге выглядит так, как сегодня. Вот и весь секрет внешнего вида этих улиц. В Генплане и ПЗЗ мы исправили недоразумение, которое длилось у нас 30 лет. Теперь вдоль основных магистралей будет действовать объемно-пространственный регламент, в котором указано, как должно выглядеть здание, пусть это ИЖС или любой другой объект. Правила землепользования и застройки мы сейчас будем утверждать. А в Генплане уже выделили такие территории и из ИЖС перевели в общественно-деловые – для понимания, что люди могут построить на своих 10 сотках.
Визуальный мусор
– Ваше интервью РБК от 2018 года: «Многие здания все еще «замусорены» слишком кричащей рекламой, это очень заметно за пределами центра Краснодара. Мы не сможем говорить про какой-то архитектурный облик, пока каждая компания будет по своему усмотрению делать фасады, козырьки и двери, увешав все свободное пространство вывесками и рекламой». Расскажите, что изменилось сегодня.
– С одной стороны за два года мы очень продвинулись в этом направлении, но с другой – нет. Внесли изменения в правила благоустройства, которые были настолько невнятными, что каждый предприниматель трактовал их как хотел. Сегодня правила одинаковы для всех, в них все детально и подробно прописано, с визуальными примерами и размерами. Человеку сразу становится понятно, чего от него хотят. Требования, конечно, увеличились, но зато они стали конкретными и понятными. Это дало нам больше возможностей разговаривать с предпринимателями о том, что они делают не так. В 2019 году в соответствии с правилами благоустройства мы выдали 3 тысячи обязательных требований к объектам, в 2020-м всего 2 тысячи – из-за пандемии. Мы практически никого не штрафовали. В 2019 году из 3 тысяч вывесок с нарушениями демонтировали практически 60 процентов. Но Краснодар – город для бизнеса. И предпринимателей у нас много, поэтому те самые 1500 вывесок, которые мы сняли, не очень заметны в общей массе. И вау-эффекта не случилось. Тем не менее на Красной многие поменяли свои вывески. Кстати, часто получаем обращения от жителей разных микрорайонов, мол, у нас в доме у магазина неправильная вывеска. Тут, кстати, стоит ответить, что сами жильцы вправе побороться за внешний вид своего дома и обратиться к владельцу бизнеса самостоятельно, как многие, кстати, и делают. В 2020 году всего 40 процентов предпринимателей сняли несоответствующие нормам вывески. Почему так? Без штрафов сложно разговаривать, к сожалению. Но в 2021 году мы снова возвращаем наказание рублем, надеюсь, работа пойдет быстрее.
– Про пешеходный центр. Верите в успех затеи?
– Я – верю. Но предложению предстоят еще долгие обсуждения.
Где лучшие тусовки
– Можно ли в Краснодаре получить хорошее архитектурное образование?
– Невозможно единожды обучить архитектора и отправить его работать. Это должен быть постоянный образовательный процесс. Я сама всегда на каких-либо курсах. Вот сейчас записалась на образовательный модуль по изменениям в Градкодекс. Те ребята, которые действительно хотят учиться, могут и в Краснодаре получить образование, но дальше постоянно развиваться уже на других платформах. Точно уверена, что для этого важна еще и среда, которая нас окружает. Люди, которые могут подсказать, научить и подкинуть идеи.
– Есть ли в Краснодаре архитектурная тусовка, место обмена знаниями, опытом и просто пространство для идей. Или все сами по себе?
– Нет такой тусовки, увы. И нет такого места. Но, возможно, скоро появится. Недавно глава города предложил рассмотреть возможность появления креативного пространства. Развитие креативных индустрий – будущее Краснодара. Они способны создавать рабочие места путем производства интеллектуальной собственности и могут нам помочь в будущем. И Евгений Алексеевич, понимая это, уже сегодня предложил создать такой центр.
– Может, есть и попытки объединить молодых и опытных архитекторов?
– Между нами пропасть. Очень разные принципы лежат в основе нашего мировоззрения. Но я с большим уважением отношусь к старшим архитекторам – к тем, которые продолжают развиваться всю свою жизнь. Например, Сергей Инверович Чобан. Он сделал эскизный проект стадиона «Краснодар». Человек старой классической школы, очень академичный, ты с ним общаешься и учишься.
– А с новым архитектором края Ильей Поздняковым у нас есть шанс на счастливое будущее?
– Я думаю, на 100 процентов. Очень продвинутый специалист, грамотный, все прекрасно понимает. Пригласить его поработать на Кубани на этом посту – правильный выбор.
– В градостроительной сфере важный тренд: все больше проектов, реализуемых властью или частным бизнесом, разрабатывается с учетом реального запроса горожан. Начинаются бесконечные слушания граждан. Это же формальность?!
– Речь идет про проектные семинары. Общественные обсуждения из категории формальных процедур перекочевали в разряд принципиальных моментов. Это интересная и полезная система. Мы ее, конечно, придумали не сами, но внедрили ту методологию, которая нам подходит. Что это такое? Сначала мы разрабатываем эскизный проект, несем его к людям. Округ собирает нам тех, кому это действительно важно. На топосъемке наносим дорожки-тропинки, делаем зонирование, подбираем визуал, как будет выглядеть та или иная зона. Всех рассаживают за столы – по пять-восемь человек. Просим рассказать об особенностях и нюансах территории, и что на ней хотят увидеть. Каждая команда презентует проект. Мы же всю информацию классифицируем. С такими данными легче работать.
– Вы всегда участвуете в таких семинарах?
– Я их провожу, да. Важно, чтобы люди слышали друг друга. И переводим разговор в обсуждение функций, а не формы. Наша цель, чтобы территория была качественной, функциональной, у нас нет задачи просто поставить лавочку и отработать бюджетные деньги.
Когда бьют – это нормально
– Реализации какого проекта ждете как никакого другого?
– Мечтаю о единой набережной. Я им давно занимаюсь, очень хочется, чтобы появилось финансирование. Скоро будет берегоукрепление, а после него уже пойдет благоустройство. Проект изменит жизнь города, развернет его к реке. Надеюсь, что это подвигнет на строительство локальных очистных сооружений. Хочется гулять по Набережной, вдоль которой бежит чистая река. И кажется, что это должна быть краевая программа, которая предусмотрит строительство таких сооружений вдоль Кубани, во всех муниципалитетах на ее берегу.
– Какой свой проект вспоминаете с особым теплом?
– Люблю сквер Дмитриевский. Ревитализация Карасунских озер и линейный парк «Карасуны» – проект, который мы с коллегой Григорием Корневым разработали еще в 2014 году, вместе начали его продвигать, к нему подключилась Елена Шувалова из «Помоги городу». Рада, что нам удалось реализовать его первую часть. А вторая часть – там земля минспорта, и они обещали подхватить эстафету. Надеюсь, им выделят финансирование на это.
– «Бить» архитектора – это традиция?
– Наверное, да. У меня много друзей – городских архитекторов, и они тоже рассказывают, что их «бьют» за каждый шаг. Но это нормально, я считаю. Ты просто воспринимаешь это как часть своей работы.
– Изменилось ли ваше самоощущение после назначения? Все получается?
– Не все получается, но я стремлюсь к этому. Приятно, когда твою работу видят и ценят.
Блиц
– Если гулять в Краснодаре, то где?
– Ботанический сад.
– Отдыхать душой?
– Взять плед и пойти на Карасунские озера, которые теперь пруды, либо пойти на берег Кубани.
– Творчество – рутина. Расставьте соотношение в процентах.
– Сложный вопрос. Конечно, с 9.00 до 18.00 – это рутина. Творчество наступает после окончания рабочего дня. И это соотношение зависит от того, сколько ты в свое свободное время посвятил себя творчеству. Например, в выходные ты можешь глубоко погрузиться в тему, изучить ее детально. Потому что в остальное время чиновники загружены общением с горожанами, выполнением поручений.
– Какие последние книги вы купили?
– Дмитрий Захаров «Средняя Эдда» и книга по проектированию набережных на английском языке.
– С Генпланом стало легче?
– Да.