Напророчили будущее. Создатель альманаха - о свободе слова и вдохновении
Первое независимое издание Северного Кавказа - ежемесячник «45-я параллель» - получило путёвку в жизнь благодаря журналисту Сергею Сутулову и его соратнику Марку Шкляру. Чем оно раздражало советских аппаратчиков - в интервью с Сергеем Владимировичем.
Первое в постсоветские годы независимое издание Северного Кавказа - ежемесячник «45-я параллель» - получило путёвку в жизнь благодаря журналисту Сергею Сутулову и его соратнику Марку Шкляру.
В 2020-м этот проект отметил 30-летие, а летом 2021-го отпразднует 15-летие поэтическая интернет-версия, ради публикации в которой русскоязычные авторы по всему миру выстраиваются в очередь. Как появилось издание и чем его создатель раздражал советских аппаратчиков, Сергей Владимирович рассказал в интервью «АиФ-СК».
Ставропольский дикоросс
Светлана Болотникова, «АиФ-Северный Кавказ»: С чего начиналась «45-я параллель»?
Сергей Сутулов-Катеринич: Отправить в путь-дороженьку новое печатное издание под эгидой Ставропольского краевого отделения Советского фонда культуры мне предложил возглавлявший отделение Михаил Новиков. Фронтовик, под руководством которого все коммунисты нашего фонда летом девяностого (заметьте, за год до путча!) вышли из партии.
Вскоре ежемесячник «45-я параллель» набрал двухсоттысячный тираж, его читали по всему постсоветскому пространству, а ещё во Франции, в Германии, Израиле, Канаде, США... Тамара Глоба в одном из номеров прапроекта дала моему другу и однокашнику по ВГИКу Вячеславу Лобачёву большое интервью, в котором предрекла, что изданию предстоит существовать пять лет. Потом нужно либо название, либо формат поменять. И действительно, в середине 90-х годов из-за нехватки финансов бумажный проект пришлось закрыть. Под эгидой «45-й» мы снимали документальное кино.
Как периодическое издание «сорокапятка» возродилась в 2006 году: 21 июня вышла виртуальная версия первого номера поэтического альманаха «45-й параллель». У нас порядка двух тысяч авторов со всего мира. В прошлом году отпраздновали 30-летие бренда и 500-й выпуск электронной версии. Поэтические вечера прошли в Москве, Кингисеппе, Челябинске, Мельбурне, Ставрополе, Ростове, где я вхожу в состав областного отделения Союза российских писателей.
- Почему ростовского, а не ставропольского?
- Там живут мои друзья и очень хорошие поэты моего поколения Валерий Рыльцов, Саша Соболев, Оля Андреева, Борис Вальсон, Нина Огнева и другие. Они предложили сотрудничество. А в Ставрополе меня долгое время не воспринимали как поэта.
Со своими стихами к читателям я вышел поздно. Меня не печатали. Говорили, что это не поэзия, а заумь, графоманство или пижонство. Перестал даже предлагать стихи издателям, а тут матёрый журналист Борис Прохоров, собкор газеты «Труд», убедил, что в Москве меня опубликует известный поэт и журналист Юрий Беликов. В своё время самородка из пермских краёв приметил Андрей Вознесенский, а чуть позже Юрий Александрович вошёл в состав редколлегии журнала «Юность»...
Наташа, моя жена, отпечатала стихи на машинке, мы их отправили в столицу. В газете «Трибуна» вышел разворот со стихами Сергея С-К, где Юра Беликов представил меня народу заметкой «Призрак серого соловья». В начале тысячелетия он издал книгу «Дикороссы. Приют неизвестных поэтов», куда включил и подборку моих стихов.
- Но до этого ведь в 1999 году вышел ваш сборник «Дождь в январе», в презентации которого участвовали студенты журфака.
- Эта первая книжка была издана почти случайно. В девяносто шестом мы с женой развелись, а через полгода я нежданно повстречался со своей судьбой - Натальей, с которой познакомился в ранней молодости. Мы потеряли друг друга из вида на целую четверть века! Пришла большая любовь, старые стихи вспомнились, новые начали колобродить... Я тогда работал в пресс-службе мэра Ставрополя Михаила Кузьмина. Попросил его помочь издать книгу, и он легко нашёл спонсора. Предисловие к «Дождю в январе» написал замечательный прозаик Георгий Шумаров - один из немногих ставропольских писателей, которые меня морально поддерживали. А редактором сборника стал мой друг Евгений Панаско, чей талант литератора недооценён до сих пор.
- Теперь вас издают с удовольствием?
- Так бывает, когда автора порекомендует кто-то из признанных. Хотя последняя моя книга - объёмный том стихов с автобиографической повестью о любви «Наташкина серёжка» - это скорее исключение из правил, подарок судьбы. Минкультуры Ставрополья в прошлом году провело конкурс, пригласило поучаствовать меня, и я победил.
- Альманах не выходит в бумажном виде?
- Время от времени мы составляем антологии: лучшее за какой-то период или по какой-то теме. Никто нас не финансирует, авторы запускают проект вскладчину.
- Как отбираете поэтов для публикации?
- Когда была презентация «Дикороссов», я «оброс» друзьями и знакомыми, которых не печатали по 10-15 лет, с хорошим запасом стихов. Затевая интернет-версию «сорокапятки», обратился к ним. Они откликнулись. Сарафанное радио заработало, и сейчас у нас огромная очередь русско-язычных авторов со всего мира, номера заполнены до марта, притом что мы выходим три раза в месяц. За полтора десятка лет - ни единого сбоя! Честь и хвала нашему веб-мастеру Александру Шапошникову. Искренняя благодарность соратникам - Вячеславу Лобачёву, Ирине Аргутиной, Лере Мурашовой, Эсмире Травиной, Сергею Плышевскому, Борису Вольфсону, Андрею Баранову, Сергею Смирнову...
Автоматом никого не публикуем. Каждый файл со стихами рассматриваем коллегиально, если есть сомнения, голосуем. Некоторые авторы пару раз опубликуются, а потом уровень их текстов резко падает. Значит, не взрастили в себе внутреннего редактора. Я вот очень жёстко к своим стихам отношусь, пишу так, что живого места нет в рукописи. Есть два типа авторов: Александр Пушкин писал с многочисленными исправлениями, а Михаил Лермонтов - почти набело, потому что сначала «выхаживал» стихи.
Мне нравится байка Владимира Маяковского, связанная с черновиками. Он рассказывал, что завёл правило держать ручку и бумагу на столике у кровати, чтобы записывать образы, которые приходят по ночам. Однажды написал: «Нога». Проснулся и не помнит, что хотел сказать. Собирался уже выбросить листочек, и вдруг его осенило: «Тело твоё я буду беречь и любить, как солдат, обрубленный войною, ненужный, ничей, бережет свою единственную ногу...».
У меня сначала идёт какой-то гул, без слов. Потом возникает ритм, слова, строчки, образы. Записываю на листочке, и такие клочки бумаги по всему дому шастают! Проходит время, пытаюсь «потянуть за ниточку». Получается - пишу дальше, нет - так нет. Если журналистике достаточно системы навыков, то поэзия требует, простите за пафос, озарений и выжимает тебя до болей сердечных. Это не ремесло, а господне наказание.
«Элитой себя возомнили?»
- Журналистом быть проще?
- Думаю, да, хотя мне изрядно доставалось за критические материалы. Диктофонов тогда не было, и я практически всегда отдавал интервью на визировку. Но и от своих подписей люди, случалось, отказывались. Однажды написал статью о неблаговидных делах в Пятигорском институте иностранных языков. Один из антигероев очерка - сын секретаря райкома партии - был зашифрован буквами «Г-ко», но его мать всё равно узнала сыночка, позвонила в крайком. В Пятигорске от показаний открестились. В крайкоме требовали меня уволить, но члены редколлегии выручили товарища: формально перевели в собкоры по Шпаковскому району и лишили квартальной премии...
- Что самое сложное в редакторской работе, которой вы занимаетесь в альманахе?
- Общение с авторами и читателями. У каждого своя система взглядов, своя гражданская позиция, своя политическая ориентация. Если я буду разборки чинить на темы Иосифа Сталина, Крыма, Шамиля Басаева, растеряю часть людей! Считаю, что звереть не надо, даже отстаивая свои взгляды. Ведь как случается: отправляю свою статью о Крыме давней знакомой, доктору наук, у которой диплом защищал. И вдруг - резкая записка! «Сергей! Ты с теми, кто идёт в пятой колонне! С Макаревичем, Шевчуком, Гребенщиковым! Мне с вами не пути. Встречу - не поздороваюсь».
- Из-за пандемии люди стали ещё нетерпимее...
- Сталкивался с таким на почте, когда случайно забыл маску дома. На меня набросилась женщина с выкриками: «Вот он, носитель инфекции. Я медик, за версту вирусных чую!». Но есть и позитивные впечатления. Обратился в магазин сантехники за ручкой для ванны. Последняя - на витрине, но продавец Юра говорит: «Не проблема, вам привезут домой». И привезли. Звоню Юре, благодарю, а он в ответ: «Если бы все были, как вы, мы бы жили в другой стране».
- Как относитесь к внедрению QR-кодов для походов в общественные места?
- Братья Стругацкие всё это давно описали. Выхода я не вижу. И убедился, что большинство россиян действительно заслужили такую жизнь. Они свято верят, у нас один-единственный вождь и учитель, что мы живём с каждым годом всё лучше, как поёт мой близкий друг, бард Тимур Шаов.
- Тем, кто не согласен, остаётся параллельное существование?
- Да, бытие в ином измерении. Последние номера бумажной «45-я параллели» выходили со слоганом «Издание интеллектуальных меньшинств». Партийных и околопартийных деятелей это возмущало: «Элитой себя возомнили?». Как бы то ни было, тираж в 50 тысяч тут же расхватывали. Как минимум, столько у нас было единомышленников.
А совсем недавно мы запустили на портале «45-й» ретросериал - интервью с писателями, поэтами, режиссёрами, актёрами, художниками, опубликованные в нашем издании 30 лет назад. 11 января вышла беседа с Борисом Натановичем Стругацким. Точно вижу: мысли и чувства героев не стареют!
Из опубликованного
Я – вещь в себе.
Но – весть тебе
О том, что никогда
Не прочерчу в твоей судьбе
И малого следа.
Я – весь в себе.
Но – весть тебе
О том, что, может быть,
Твоей судьбе, твоей беде
Доверено любить.
1992 г.