Купеческая риторика: аргументация в спорах персонажей П.И. Мельникова-Печерского
Аннотация. Статья посвящена коммуникативно-риторическому аспекту художественного текста. В романах П.И. Мельникова-Печерского «В лесах» (1871–1875) и «На горах» (1875–1881) повествователь неоднократно подчеркивает риторическое мастерство персонажей-купцов. Цель статьи – выявить особенности их аргументации. Патриархальный купец предпочитает аргумент ad hominem, купцы новой формации – аргумент ad rem; однако и те, и другие используют цитаты из Евангелия как главный довод в деловой коммуникации. В работе использован сравнительно-исторический метод исследования. Ключевые слова: П.И. Мельников-Печерский, риторика, образ купца, евангельский текст в русской литературе.
В дилогии П.И. Мельникова-Печерского «В лесах» (1871–1875) и «На горах» (1875–1881) неоднократно подчеркивается риторическое мастерство персонажей – в частности, их владение аргументацией. Так, Манефа отзывается о Патапе Чапурине: «Любого заговорит, и не хочешь, согласье дашь. Такой уж человек…» [1, с.185]. Подобным образом характеризуется и Василий Борисыч: «…с кем беседу ни зачнет, всякого на свою сторону поворотит» [1, с.159]. Заметив, что Чапурин «любит с умным, знающим встречником поспорить», этот персонаж «охотно пускался с ним в споры, но спорил так, чтоб и ему угодить, и себя не унизить» [1, с.159-160]. Повествователь отмечает, что и в целом «народный ум» проявляет немало «ловкости в словопрениях» [2, с.539]. Персонажи дилогии принадлежат в основном к купеческому сословию, поэтому изображенные «словопрения» связаны главным образом с торговлей.
Например: «Битый час торговались. У обоих от спора даже во рту пересохло» [2, с.535]. Писатель вникает в тонкости купеческого дела: как, что продают его герои, какие при этом возникают коммерческие проблемы и риски. При этом повествователь отмечает этнографические особенности ведения торговли в изображаемой среде. Продавец утвари, необходимой для старообрядческих богослужений, при посторонних говорит с покупателем «обиняком, либо поофенски» [2, с.525] – венчик для погребения именуется «шапчонкой», а разрешительная молитва, которая кладется в гроб с усопшим – «подожком» [2, с.526]. По старообрядческой традиции, иконы не «покупают», а «выменивают», что не делает спор об их цене менее упорным [2, с.534–535]; по наблюдению В.В. Лепахина, в этом споре «Мельников-Печерский очень метко и ярко высветил своеобразное утилитарное иконопочитание» [3, с.255].
В деловой риторике персонажи дилогии используют уловки и даже прямой обман, который не раз интерпретируется как неотъемлемая черта купеческого ремесла. Чтобы обосновать право на подобные хитрости, герои Мельникова-Печерского приводят народные пословицы. Когда Смолокуров напоминает купцу Орошину: «…еще ни одной ярманки не бывало, чтоб ты кого-нибудь не подкузьмил», тот без смущения отвечает: «Что ж? … На войне обманом города берут, на торгу неумелого что липку обдерут. Для того не плошай да не глазей, рядись да оглядись, дело верши да не спеши» [4, с.142]. Смолокуров пытается поживиться за счет будущего зятя своего старого друга: «Объегорю! Что ж?.. Купец, что стрелец – оплошного ждет… Друзья мы приятели с Зиновьем Алексеичем – так что ж из этого?..» [2, с.145] Примечательно, что при раскрытии этого обмана Зиновий Алексеич не обижается на Смолокурова: они вместе смеются над неудавшейся попыткой Марко Данилыча «объегорить» приятеля. К обману в деловых беседах прибегают и симпатичные писателю герои – например, Веденеев, пытающийся узнать о местонахождении Самоквасова у его дяди: «Поглядев на него, тотчас смекнул Веденеев, что, ежели спроста спросить его о племяннике, он и говорить не захочет… Пришлось подняться на хитрости» [2, с.425]. На хитрость в деловой риторике идет и Чапурин, и эта хитрость (обман приказчика, который сам известен своей нечестностью) предстает в повествовании оправданной [4, с. 239]. Рассматривая споры персонажей «Братьев Карамазовых», В.Е. Ветловская отмечает, насколько часто они употребляют аргумент ad hominem («довод к человеку») [5, с. 164].
В романе «На горах» этот довод в нескольких диалогах использует Смолокуров, пытаясь убедить других купцов снизить для него цену. Пример тому – его обращение к Меркулову: «Хоша для того облегчите условия насчет наличных, что я завсегда любил и уважал вашу супругу Лизавету Зиновьевну» [4, с.153]. Тот же аргумент использован в споре с Чубаловым о цене оптовой закупки икон: «…уж больно ты в цене-то зарываешься, дружище!.. А еще земляк!.. А еще сосед!..» [2, с.534]. Примечательно, что Меркулов и Веденеев – молодые купцы нового образца, прошедшие петербургскую школу коммерции, – неизменно отвечают на психологический довод ad hominem рациональным аргументом, а именно ссылкой на уже заключенное соглашение. Это довод ad rem, не зависящий от личности участника спора. «– А в условии-то, Марко Данилыч, что написано? – хладнокровно отвечал Веденеев раскипятившемуся Смолокурову» [4, с.164]; «Ни от единой буквы условий не отступим»; «Нельзя, нельзя, ни по какой причине нельзя менять условий», – говорит Меркулов [4, с. 153]. Для молодых купцов весомым доводом является ссылка на заграничный опыт. Именно так Меркулов оправдывает свое согласие получать маленькую прибыль: «Мы ведь за скорой наживой не гонимся. За границей купцы-то довольствуются и меньше, чем пятью процентами» [4, с.152]. Для Смолокурова, купца старой формации, такого авторитета не существует: «Да ну ее ко псам, вашу заграницу-то! Надо вести дело порусски, а не по-басурмански!..» [4, с.152]. Узнав, что Меркулов и Веденеев продают рыбу необычно дешево, Смолокуров возмущается: «И себя разорите и нас всех!.. Хорошее ли дело с ближними так поступать?» [4, с.152].
Меркулов отвечает на это: «…не одни рыбники наши ближние» [4, с.152]. Очевидно, что под «ближними» первый из собеседников имеет в виду себя и других торговцев-рыбников, которые тоже будут вынуждены снизить цены, и подобное понимание, как намекает Меркулов, не соответствует заповеди Христа о любви к ближнему. Примечательно, однако, что для обоих купцов эта заповедь выступает в деловом споре как заведомо истинное суждение, то есть рациональный аргумент. Слова Христа привлекаются как основной довод и в споре Смолокурова с Веденеевым о несостоятельных должниках. Первый утверждает, что должника и его семью можно отдавать в кабалу; при этом купец ссылается (что естественно для старообрядца) на авторитет древнерусской традиции: «Благочестивыми царями так уставлено, патриархом благословлено…» [2, с.196]. Второй возражает: «Двести лет назад можно было в кабалу отдавать, а теперь нельзя . Господень закон только вечен, а людские законы временные, потому они и меняются» [2, с.196]. Далее оба соглашаются в том, что «Евангелие вечно» [2, с. 196]. Тогда Смолокуров для подтверждения своей позиции напоминает евангельскую историю немилосердного должника (Мф. 18: 23-35), на что Веденеев возражает: «Так ведь это в притче сказано . А в повелении Христовом, в молитве Господней что сказано? «И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим» [2, с. 197]. Из других эпизодов видно, что Смолокуров отнюдь не старается жить по Евангелию – его интересует лишь собственное обогащение (как он сам себя уверяет, ради счастья дочери). По контрасту, Патап Чапурин берет на себя попечение о хозяйстве умирающего Смолокурова (по сути – постороннего ему человека), объясняя свой поступок апостольской заповедью: «Сказано: «Друг друга тяготы носите и тем исполните закон Христов» [4, с.232].
Когда дочь Смолокурова благодарит его за неоценимую помощь, Чапурин возражает: «Какие тут благодарности?.. Доброй волей, без твоей просьбы привелось мне взять попеченье о тебе и делах твоих… На то была воля божья. Так я рассуждаю» [4, с. 438]. Это рассуждение весьма примечательно. Ссылка на волю Божью обычно служит объяснением собственной неудачи («Когда б на то не Божья воля, не отдали б Москвы» и т. п.). По контрасту, Чапурин весьма преуспел в том, что задумал, причем вопреки уговорам окружающих. Выслушав их аргументы против его намерения, купец заключил: «Дело решено, я так хочу, и больше говорить нечего» [4, с.222]. Таким образом, герой явно утвердил собственную волю – и, тем не менее, позже говорит, что это была не его воля, а Божья. Из контекста следует, что герой воспринимает как волю Божию исполненный им завет «друг друга бремена носите»: это воля, высказанная в Евангелии – один раз на все времена. По контрасту с героями Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского, Чапурин воплощает в жизнь «закон Христов» в сфере денежных расчетов, неизменно проявляя купеческую практичность. Повествователь подробно показывает, как этот персонаж разрешает конфликт с бастующими работниками Смолокурова. Уже первое обращение купца к недовольной толпе подчеркивает его доброжелательность и готовность к примирению интересов: «– Здравствуйте, крещеные, многолетствуйте, люди добрые! Жить бы вам божьими милостями, а нам вашими! – громко крикнул Чапурин артели рабочих и, сняв картуз, поклонился» [4, с.240].
Обращение «добрые люди» используется им и в дальнейшем разговоре с той же артелью: «Ну, добрые люди, вот про что поговорить хочу я с вами, по душе поговорить, по правде, по совести» [4, с.241]. Чапурин проявляет риторическую грамотность, описывая конфликтную ситуацию кратко и объективно, без оценки поведения адресата: «Рядились вы кто до Покрова, кто до Казанской, иные даже до Михайлова дня. А теперь, как слышу, с того дня, как захворал Марко Данилыч, половина вас не работает, а ест-пьет хозяйское. Праведно ли такое дело, сами посудите» [4, с.241]. Как видно, ритор не только уведомляет аудиторию о своем желании вести диалог на твердых нравственных началах («по душе поговорить, по правде, по совести»), но и выражает уверенность, что для адресата эти нравственные начала обладают такой же значимостью: «Праведно ли такое дело, сами посудите». Чапурин принимает за аксиому, что его слушателем важно быть праведными, и дает им понять, что их поведение находится в противоречии с их же собственным этическим эталоном – иначе говоря, использует «аргумент к публике». Вместо открытой оценки происходящего купец лишь намекает, что считает поведение слушателей неправедным, и подчеркивает, что такой вывод они должны сделать сами. Далее следует предложение выхода из ситуации с указанием на возможные негативные последствия отказа от данного предложения; при этом ритор сохраняет дружелюбный тон: «Конечно, мог бы я на вас пожаловаться и начальство вас по головке не погладило бы, только этого делать не хочу; по-моему, не в пример лучше покончить дело добрым порядком. Оставайтесь-ка каждый до срока, на какой кто рядился» [4, с. 241–242].
Речь произвела нужное впечатление, и конфликт был исчерпан. Любопытно сравнить данный монолог литературного персонажа с монологом реального предпринимателя, произнесенным в подобной ситуации. Такой пример приводит Д. Карнеги: в 1915 году Джон Д. Рокфеллер-младший обратился к бастующим шахтерам с речью, усмирившей их недовольство. «Факты излагались в ней столь дружественным тоном, что рабочие прекратили забастовку, не сказав больше ни слова о повышении заработной платы, за которое они так яростно сражались» [6, с.158–159]. Как и Чапурин, Рокфеллер использовал «вступление с ораторской предосторожностью»: «Сегодня памятный день моей жизни. Впервые фортуна предоставила мне счастливую возможность встретиться с представителями рабочих и служащих этой громадной компании. <…> …мы встречаемся здесь не как посторонние люди, а как друзья.
И вот в этой новой атмосфере взаимной дружбы я рад возможности обсудить с вами наши общие интересы» [6, с.159]. Д. Карнеги анализирует эту речь как «великолепный пример тонкого искусства трансформации врагов в друзей» [6, с.160]. Как видно из сказанного выше, такой трансформации добился и персонаж Мельникова-Печерского; отличие в том, что русский купец в своей аргументации опирается на требование праведности, столь значимое для общности людей, осознававших себя «святой Русью».
Список литературы
1. Мельников П.И. (Андрей Печерский). Собр. соч. В 6 т. М.: «Правда», 1963. Т. 3. 584 с. 2. Мельников П.И. (Андрей Печерский). Собр. соч. В 6 т. М.: «Правда», 1963. Т. 4. 628 с. 3. Лепахин В.В. Божие милосердие. Иконная лавка по роману П.И.МельниковаПечерского «На горах» и повести М. Горького «В людях» // Лепахин В.В. Икона в русской художественной литературе. Икона и иконопочитание, иконопись и иконописцы. М.: Отчий дом, 2002. С. 243–271. 4. Мельников П.И. (Андрей Печерский). Собр. соч. В 6 т. М.: «Правда», 1963. Т. 5. 536 с. 5. Ветловская В.Е. Риторика и поэтика (утверждение и опровержение мнений в «Братьях Карамазовых» Достоевского) // Исследования по поэтике и стилистике. Л.: Наука, 1972. С.163–184. 6. Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей / Пер. с англ. Под ред. В.П. Зинченко. М.: Прогресс, 1989. 288 с.
С.В. Шешунова