США заказали Вторую мировую войну
Формальной датой начала Второй мировой войны считается 1 сентября 1939 года. Прошло восемьдесят лет с того события. И сегодня всё больше становится ясно: эпизод с нападением Германии на Польшу был не более чем эпизодом. Войну придумали и заказали в другом месте
Очень символично, что на отмечание — хотя проводится оно столь помпезно, что впору говорить о праздновании — Польша пригласила Германию. Получилось абсолютно в соответствии с исторической правдой: кто начал войну, тот её годовщину и празднует. Остальные приглашённые — статисты. Участники тогдашнего спектакля, в котором, конечно, гибли солдаты, но на то они и солдаты. А о реальности ликвидации народов для них речь не шла.
Потому на торжества не пригласили и русских. Потому они в том водевиле не участвовали. Они обрекались на уничтожение. А потому за войну взялись всерьёз, чем и перевели водевиль в драму. И о чём с ними сегодня разговаривать, на 80-ю годовщину так хорошо начинавшейся постановки?
Но почему 1 сентября? Да, так сложилось исторически. Но если говорить о Второй мировой как мировой войне, то началась она несколько раньше. Года так примерно с 1936-го…
Нередко можно услышать голоса, которые истинное начало Второй мировой войны связывают с нападением Японии на Китай. Дескать, все формальности на месте: миллионы жертв, боевые действия на протяжении многих лет, обе державы — в числе участников акта о завершении войны. Китай — в числе коалиции победителей, а Япония — проигравших. Но на деле итог войны ничего не меняет в её начале: японо-китайская схватка была всё же конфликтом региональным. Местной войной. Точно так же Япония воевала с Китаем и в конце XIX века.
Но точно таким же локальным конфликтом стала война между Германией и Польшей. Она вообще во многом война случайная, война между союзниками.
Союзная война
Геополитически сложилось так, что и Германия, и Польша — державы центрально-европейские. То есть для обеих был вполне реален сюжет войны на два фронта. Германия издавна враждовала с Францией, а Польша по итогам Версальского мира получила ряд природных германских территорий. В том числе как минимум одну — критическую: выход к Балтийскому морю по германской территории, что отсекало от метрополии давнее немецкое владение, город Данциг. То есть конфликт между Берлином и Варшавой был заложен сразу же в Версале.
Со своей стороны, и Польша имела враждебные отношения со всеми окружавшими её странами. Так уж случилось: этому порождению Версальского договора его покровители в Париже и Лондоне дали откусить от всех соседей. Всех обидеть, никого не пропустить. Но самым большим врагом для Варшавы была советская тогда Россия. От неё Польша откусила больше, чем от всех прочих соседей, но самым логичным для этой, по словам Черчилля, «гиены Европы» образом этим же была предельно недовольна. Мало откусила.
Естественным образом Польша оказалась примерно в том же геополитическом положении, что и Германия. Только с другим знаком: от Германии откусили все соседи, но наследственный враг — Франция — сохранился и даже оккупировал часть германских земель, а Польша откусила от всех соседей, но наследственный враг — Россия — сохранился, при том, что Польша оккупировала часть его земель.
Казалось бы, в таком положении обеим державам выгодно было бы заключить союз друг с другом. И поначалу так оно и произошло: Польша одна из первых в Европе заключила пакт о ненападении с едва только начинавшей подниматься гитлеровской Германией.
Но получилось иначе
Как ни странно это может звучать сегодня, но Гитлер пришёл к власти, имея самые мирные намерения в отношении стран-выгодоприобретателей Версаля. Но на деле парадокса не было никакого. Да, Берлин был недоволен Версальскими условиями мира — по сути, полной экономической и политической колонизацией Германии Англией и Францией. Но Германия была слаба экономически и ничтожна в военном смысле. При этом лично Гитлер был сдержанным, но англофилом, полагая, что «центрально-европейское проклятье» Германии в состоянии эффективно отменить именно Лондон. Для фюрера, как и для всех, было очевидно, что Британия уже минимум два века проводит политику исключения как любого потенциально угрожающего ей союза континентальных держав, так и допущения доминирования любого европейского государства.
На этом Гитлер хотел сыграть, на этом он и сыграл. Все дальнейшие шаги по укреплению германской мощи, по возрождению германской армии, по германской экспансии, наконец, проводились при негласном — точнее, гласном, но тайном — согласии Лондона. О роли Франции в тогдашней политике относительно Германии не стоит заблуждаться: она была пристяжной в британской упряжке.
Польша в этих условиях обречена была стать однажды предметом торга между Берлином и Лондоном. Германии был нужен экстерриториальный доступ в Данциг, Польша его предоставлять не желала. Лондон подмигивал обеим сторонам, давая понять, что сочувствует и той, и другой. Ибо у Лондона голова болела как об одном — исключить подъём Германии, для чего Польша служила прекрасным бульдогом, висящим у Берлина на шее, так и о другом — исключить новый подъём России. Для чего нужна была опять-таки Польша.
Но и — вот парадокс! — для того чтобы держать под собственной пяткой ещё и Францию, Британии крайне полезна была Германия. Отсюда и все противоречия в предвоенной политике Лондона: ему так хотелось загасить на континенте всех руками всех, что он метался между всеми. Всем внушая надежды и всех готовясь предать.
Но некто играл и Англию
Да, в это самое время одна заокеанская держава, понявшая, какие огромные средства для собственного возвышения и развития можно поднять на европейской войне, начинала исподволь её готовить. Чтобы вмешаться, как в 1917 году, перед концом игры и сгрести все фишки со стола в свой карман. А потом ещё сочувствовать и помогать измордовавшим друг друга европейцам, опутывая их кредитами и мирными предложениями, передававшими их разнообразные активы Америке. Ой, оговорился!
В общем, с восшествием Гитлера на пост канцлера Германии в США немедленно начали играть… Англию. Причём настолько тонко и точно, что ныне у знающих тему историков одним из самых интересных вопросов остаётся: уж не заокеанский ли патронаж поднял Гитлера? В самом деле, ещё в 1923 году это один из мелких функционеров одной из мелких протестных тусовок. Что-то вроде Любы Соболь, заказывающей ради популярности полить себя дерьмом собственному соратнику. А уже через год-другой у него — программная книга, куча денег, преданные сторонники и вышколенные и мотивированные боевики. И это не Лондон его поднимал!
Коммунист Эрнст Тельман, которого накачивала поддержкой и деньгами красная Москва, — его очень серьёзный тогда контроль над улицами был объясним. Но, простите, откуда деньги на всё это взялись у нищего дембеля-ефрейтора? И с чего вдруг именно к нему повернулись не только многие более серьёзные, сильные и авторитетные лидеры правых — и левых! — вместе со своими боевиками, но и те, кто держал капиталы? Англию натравляли на Германию, чтобы та… напала на Россию.
Между тем ответ полностью лежит в одном малоизвестном в широких кругах историческом документе. Правда, это уже 1938 год, но понятно, что нижеизложенные политические векторы строятся сильно загодя:
(…) Буллит ответил, демократическим государствам требовалось в целом ещё два года до полного вооружения. Тем временем Германия, вероятно, продолжит экспансию в восточном направлении. Желанием демократических государств явилась бы война на Востоке между Германским рейхом и Россией. Так как потенциал мощи Советского Союза до сих пор неизвестен, могло бы случиться, что Германия слишком далеко оторвалась бы от своего тыла и была бы осуждена на длительную и изматывающую войну. Только тогда демократические государства, как полагает Буллит, атаковали бы Германию и принудили бы её к капитуляции.
Это писал польский посол в США в адрес своего министерства иностранных дел из Вашингтона 21 ноября 1938 года. Это был отчёт о неформальной беседе с американским послом в Париже, когда тот находился в отпуске в Штатах. Что важно: Уильям Буллит был доверенным лицом президента США Франклина Рузвельта…
Схема вырисовывается ясная
Да, возникает вопрос: противоречия между Польшей и Германией, между Британией и Германией, между Британией и Францией, а целью комбинации становится Россия?
На деле никакого парадокса нет. Между Германией и США отношений в те годы не было практически никаких. Геополитических, имеется в виду. Совершенно никаких соприкосновений. Но зато у Берлина есть трения с Варшавой, а Варшаву играет против Берлина Лондон. И Лондон, с которым у США как раз было много точек соприкосновений и, главное, был очень «тузовый» интерес позаимствовать у него его Британскую империю, должен был разыграть чисто американскую партию.
США в тридцатые годы лучше других знали и потенциал, и возможности Советского Союза. В конце концов, именно американцы получили больше всего от торговли с СССР во времена Великой депрессии. Отчего сменили «гнев на милость» и в 1933 году признали дипломатически красную Россию. И столкнуть сначала Британию с Германией и сильно ослабить Британию в ходе такого столкновения, а затем элиминировать уже Германию силами России… О, это была бы отличная геополитическая комбинация!
Для этого было нужно только одно: добиться, чтобы Британия спровоцировала Германию на войну с собой. Как это сделать? Да просто: начать играть Польшу против Германии!
А дальше — неумолимая логика. Германия готова даже признать за Польшей переход бывших территорий рейха под Варшаву. Навсегда. По итогам Версаля. Дайте только Данциг и проход к нему. Польша, пользуясь поддержкой Британии, отказывает. Нагло и демонстративно. Британия при этом Польшу не просто поддерживает, но ещё и науськивает на Германию. Та — нападает. Англия вынуждена объявить Германии войну. США обещают помощь Англии. И за эту помощь получают её империю.
Да, но при чём в этой схеме Россия? А при том, что Запад, разумеется, не собирался устраивать гражданскую войну сам с собой. Понастроить геополитические схемы, немножко пострелять, немножко поиграть в солдатиков, получить бонусы — это полезно и приятно. А Германию пусть усмиряет Россия в ходе долгой и изнурительной войны. По результатам которой можно было бы получить контроль ещё и над ними обеими.
Потом Трумэн по глупости своей повторит 24 июня 1941 года эту мысль публично:
Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше…
А 1 сентября 1939 года? Да ничего особенного! Мелкий региональный эпизод военного столкновения между двумя европейскими гиенами за мелкий кусок территории. То-то даже после разгрома Польши «странная война» на Западе — война без войны — продолжалась более полугода. Похоже, Лондон чувствовал, что его втянули во что-то не то. Но Соединённым Штатам нужна была мировая война за отъём у Британии её империи, и они эту войну получили.
И империю, кстати, тоже.
Покровский Александр