«Верю, что здравый смысл в Европе начнет пробивать себе дорогу»

В минувшие выходные в Мюнхене прошла очередная, уже 55-я Международная конференция по вопросам безопасности. «Реалии XXI века диктуют необходимость отказа от рецидивов колониального мышления, от философии «железных занавесов» и «санитарных кордонов», — заявил на заседании этого дискуссионного клуба, собирающего политическую элиту из более чем 40 стран, глава МИД РФ Сергей Лавров. Но есть ли он, просвет в тучах во взаимоотношениях России с Европой?

— Владимир Алексеевич, Евросоюз с 2014 года в связи с крымскими событиями заморозил «архитектуру стратегического партнерства» (это ваше определение). Вы полагаете, она будет разморожена?

— Думаю, механическое восстановление того, что было, не нужно ни той, ни другой стороне. Нам надо будет совершенствовать и архитектуру, и формы нашего взаимодействия. Меньше лозунгов про «стратегическое партнерство» и прочие возвышенные материи, больше конкретики. В этом направлении будем действовать.

— В условиях разыгравшейся русофобии работать в Европе все сложнее. Что с этим делать, как бороться с двойными стандартами?

— Противопоставлять русофобии правду, объективные оценки происходящего. В значительной степени русофобия питается вымыслами, невежеством аудиторий и целенаправленным распространением того, что сейчас принято называть «фейковыми новостями». Должна работать и народная дипломатия. Несмотря ни на что роль общественности и гражданского общества весьма значительна. К примеру, нам удалось восстановить после паузы в несколько лет прямой диалог, где с нашей стороны выступает Общественная палата РФ, а со стороны ЕС — Европейский экономический и социальный комитет. Сейчас возобновлена практика ежегодных совместных семинаров, проходящих поочередно в Москве и в Брюсселе.

— В 2014 году казалось, что Россия и Евросоюз были в шаге от безвизового режима. Насколько эта тема актуальна сегодня?

— В период, который предшествовал 2014 году, Россия и ЕС действительно несколько раз оказывались в шаге от безвизового режима — и каждый раз Евросоюз отступал назад. А сейчас уже и настроение российского общества на сей счет несколько изменилось. Безвизовый режим не манна небесная для России. По крайней мере, не то, ради чего РФ должна идти на принципиальные уступки. Некоторые наши бывшие соотечественники получили безвизовый режим — им что, лучше стало? А с учетом миграционного кризиса в Евросоюзе тема безвизового режима тоже не очень популярна. Сошлюсь опять же на опыт наших бывших соотечественников: процент тех, кто приезжает в Европу и «забывает» уехать, высок. Евросоюз совершенствует инструментарий возвращения визового режима применительно к тем или иным странам, которые не выполняют взятых на себя обязательств.

— По вашим словам, напряженность в Азовском море инициируется странами Евросоюза. Что они хотят: ввести натовский контингент в акваторию, создать постоянно действующий очаг напряженности или нечто иное?

— Ситуация, созданная в Азовском море, — составная часть общей политики в отношении Украины, украинского кризиса. Рискну предположить, что многие на Западе плохо себе представляют, где это море находится и каков его международно-правовой режим. А ведь Азовское море — это не часть Мирового океана, положение конвенции ООН по морскому праву 1982 года на него не распространяется. Это внутреннее море двух стран, раньше — одной страны, СССР, а теперь — России и Украины. То, как это все обставлялось — броском катеров украинского ВМФ — и чем это закончилось, известно. Сейчас в Киеве заявляют, что нынешняя ситуация — это победа Украины над Россией: «Вот, Россия заблокировала проход через Керченский пролив, а теперь Украина сумела при поддержке международного сообщества это дело разблокировать». Чушь, конечно. Сама Украина, стараниями в том числе и западных партнеров, превращена в очаг нестабильности и напряженности. Выиграла она от этого? Вопрос риторический.

— Как вы оцениваете роль Европы в разрушении Договора о ракетах средней и меньшей дальности? Ведь последствия опасны прежде всего для самой Европы.

— Вы правы. Европа с 1987 года была главным бенефициаром Договора. Он рождался в дискуссиях, споров хватало и в СССР, и в США, но больше всех тогда радовались европейцы. И вполне понятно: американские ракеты размещались на территории европейских государств, делая их заложниками в случае ответного удара. Территория США этой проблемой вообще не затрагивалась. Сейчас мы внимательно наблюдали за реакцией европейских стран на намерение США выйти из Договора, разрушить его. С одной стороны, в ЕС многие подчеркивают важность ограничений по ракетам средней и меньшей дальности, но когда дело доходит до голосования, здравый смысл отступает перед так называемой атлантической дисциплиной.

Как к этому относиться? Надо исходить из того, что у нас с Европой общая не только историческая судьба, мы взаимосвязаны в сфере экономики, культуры, в области обменов. В силу своих размеров и потенциала Россия обязана проводить глобальную внешнюю политику. И вот именно это — поддержание нормальных взаимоотношений с окружающим миром — является важнейшей задачей.

— У России есть враги?

— Нет, у нас нет вечных врагов. Есть страны, с которыми случилось расхождение интересов (на ум почему-то сразу приходят США, но не потому, что мы такого состояния отношения добивались, а потому что такова политика последних американских администраций).

Что касается Европы, то мы давно выдвигали инициативы по сопряжению интеграционных процессов, по установлению единого стандарта безопасности, готовили Договор о европейской безопасности. Все это никуда не делось, ждет своего часа — будем на это и рассчитывать. Я верю, что здравый смысл в Европе начнет пробивать себе дорогу. Посмотрите, что думают и говорят представители бизнеса стран ЕС. Они устали от разного рода санкций и антисанкций, они заинтересованы в дальнейшей работе на российском рынке, в новых крупных проектах.

Евросоюз по-прежнему является крупнейшим торгово-экономическим партнером России. Пусть процент торговли, который приходится на Евросоюз, был 48%, а сейчас 43%, но все равно он на первом месте. Это источник номер один прямых инвестиций в российскую экономику. И потом — мы же представляем собой как бы элементы общей евразийской цивилизации. Поэтому говорить о том, что Россия может или должна отвернуться и смотреть только на Восток, было бы неверно. Ни мы, ни Европа никуда друг от друга не денемся.