Мороз и партизаны: 10 «школьных» заблуждений о войне 1812 года

https://warhead.su/2018/10/16/moroz-i-partizany-10-shkolnyh-zabluzhdeniy-o-voyne-1812-goda

Бездарные планы полководцев, испуганный Наполеон, страшные морозы и вандалы–французы, самолично спалившие Москву. Всё это не более чем исторические фейки, которые с годами всё больше обрастали дурацкими подробностями. Мы тщательно разобрали десять самых глупых заблуждений относительно войны 1812 года.

Наполеон желал уничтожения России и поэтому развязал войну
На самом деле Наполеон крайне нуждался в верном союзнике и видел его, прежде всего, в России. Император желал не уничтожить наше государство, а лишь полностью подчинить русскую внешнюю политику своей воле. Поэтому Бонапарт был крайне заинтересован в том, чтобы Россия была достаточно могущественной, с мощной армией и флотом, которые он использовал бы в собственных целях.

Однако Наполеон видел союз с любым государством лишь в качестве неравноправного партнёрства, где лидером всегда окажется Франция.

Александр I совершенно не хотел становиться французским вассалом, пусть даже на самых почётных условиях.

Кроме того, главной проблемой франко–русского союза стало полное отсутствие экономической основы для такого альянса. Основным торговым партнёром России была Великобритания, и Франция не могла заменить её в качестве покупателя русских товаров — да и не желала делать никаких серьёзных шагов в этом направлении. При этом Наполеон сурово требовал соблюдения континентальной блокады Англии, что очень сильно било по карману наших дворян и купцов, а также болезненно отражалось на поступлениях в государственный бюджет. То есть Наполеон щедро предлагал нам свою дружбу, но платить за неё почему–то должны были сами русские.

Александр I и русское правительство стремились к миру с Францией

Нет. Во–первых, в России после Эрфуртского конгресса 1808 года — когда стало ясно, что отношения с Францией начали охладевать — стали готовить наступательные планы войны с Наполеоном. Создание на западной границе России Великого герцогства Варшавского стало прямым вызовом русской политике, которая основывалась на признании результатов разделов Польши. Поэтому война в Польше была одной из главных идей Александра I, а русские войска с 1810 года готовились скорее к наступательной, нежели к оборонительной войне.

Во–вторых, если бы Александр I действительно хотел мира с Наполеоном, он бы не продемонстрировал крайнюю неуступчивость в вопросах брака императора, который в качестве главной невесты рассматривал русскую великую княжну Екатерину, младшую сестру Александра I. Предложение о браке отклонили в довольно унизительных для Бонапарта обстоятельствах, что заставило его сделать выбор в пользу австрийской принцессы Марии‑Луизы.

Брак Наполеона с русской великой княжной мог бы стать лучшей гарантией мира, но, к сожалению, в это время Александра I уже думал о войне.

План войны генерала Карла Фуля был совершенно бездарным

Идея Дрисского лагеря была основана на копировании линий обороны Торрес–Ведрас (Торриш–Ведраш), построенных по приказу генерала Веллингтона и сыгравших ключевую роль в обороне Лиссабона в 1810 году. В Португалии три линии из отдельных фортов, траншей и валов оказались непреодолимыми, и наступление французов удалось остановить.

Однако Россия сильно отличалась от Португалии размерами. Поэтому мысль генерала Карла Фуля, что можно блокировать основные силы противника, находясь в укреплённом лагере, в то время как вторая половина армии будет действовать на коммуникациях врага, оказалась типичным плодом «кабинетной стратегии». Конечно, если бы Наполеон тупо упёрся в укрепления Дрисского лагеря, не глядя по сторонам, замысел Фуля принёс бы отличный результат.

Расположение лагеря выбрали весьма удачно — он действительно находился прямо на пути французского наступления. Но французам было проще не тратить силы на осаду, а уничтожить полевую армию, после чего весь гарнизон Дриссы оказывался в ловушке — глубоко в тылу бодро наступающих французов.

Кутузов — спаситель Отечества и гениальный полководец

Если бы Михаил Кутузов скончался после заключения мира с Турцией в 1812 году, он, безусловно, остался бы в истории как один из значительных, но совсем не великих полководцев своей эпохи. До начала войны 1812 года за Кутузовым не числилось особых полководческих заслуг — более того, формально он нёс ответственность за проигранную кампанию 1805 года, завершившуюся громкой победой Наполеона под Аустерлицем.

Сам Кутузов не считал себя великим полководцем и признался генералу Алексею Ермолову, что «плюнул бы в рожу тому, кто два–три года назад предсказал бы ему славу победителя Наполеона».

Современники считали Кутузова неплохим генералом, но оценивали полководческие таланты Михаила Барклая де Толли гораздо выше. Не зря Кутузов до 1812 года так и не получил фельдмаршальского чина, которым традиционно отмечали самых отличившихся военачальников.

Но в тяжёлые дни французского наступления, когда враг проник вглубь России так далеко, как не бывало со времён Смуты, русскому обществу потребовался символ национального сопротивления Наполеону. Таким символом мог стать лишь Кутузов, который был непосредственно связан со славными временами побед Суворова и Румянцева.

Бородинская битва — выдающаяся победа Кутузова

До сих пор в учебниках истории и научно–популярных книгах по военной истории можно прочесть, что Бородино — это выдающаяся победа Кутузова, с которой начался разгром ранее непобедимой французской армии. Максимум, на что чаще всего идут скептики, — это признать итоги боя неопределёнными.

Однако в 1812 году существовали чёткие, неизменные и понятные всем критерии того, победила ли армия или потерпела поражение. И это не сравнительные потери или итоговый результат военной кампании. Победителем в сражении признавался тот, кто оставил за собой поле боя.

Отступивший всегда считался проигравшим.


После Бородина русская армия под командование Кутузова оставила поле боя и отступила к Москве. Кутузов в своём рапорте Александру I вполне осознанно обманывал императора, говоря: «…кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами». Александр хорошо понимал, что Бородино — это совсем не победа, но решил подыграть Кутузову, сочтя, что такое решение поддержит боевое настроение в русском обществе. Император лично исправил текст рапорта Кутузова перед публикацией в газетах, убрав оттуда излишне шапкозакидательские фразы.

Наполеон при Бородине испугался отправить в бой Старую гвардию и потому проиграл

Действительно, несмотря на настойчивые просьбы маршалов, Наполеон приказал Старой гвардии оставаться в тылу и не вступать в бой. Между тем, это был целый корпус отборных войск, введение которых в сражение могло бы серьёзно изменить его результат. Русская армия к концу целого дня непрерывных боев была полностью измотанной, свежих войск не предвиделось. Мощный удар гвардейцев с лёгкостью опрокинул бы наши порядки.

Но у Наполеона было слишком мало информации о русских силах. Он полагал, что Кутузов располагает достаточными резервами и будет сражаться на следующий день. В таких условиях решение не использовать самую сильную часть войск, которая могла бы с большей эффективностью показать себя в случае продолжения генерального сражения, можно признать вполне логичным.

Действительно, рисковать Старой гвардией в ситуации, когда исход боя неясен, — полное безрассудство. Но Кутузов отступил, перехитрив Наполеона и превратив его тактическую победу в стратегическое поражение.

Французы, движимые вандализмом и чувством мести за поражения, сожгли Москву

Самое интересное, что меньше всего были заинтересованы в пожаре Москвы именно французы. Ведь вначале Наполеон планировал перезимовать во второй столице, чтобы на следующий год продолжить войну. Именно московский пожар стал одной из причин рокового для французской армии решения об отступлении. В пользу того, что поджог города был инициативой русской стороны, — скорее всего, генерал–губернатора Фёдора Ростопчина — говорит тот факт, что из Москвы перед сдачей вывезли все пожарные насосы и эвакуировали пожарные команды.

Картина такая — не хватает подвод, чтобы вывезти из арсенала оружие, столь нужное армии, отступающие войска бросают в городе тысячи раненых, но вот на отправку пожарного оборудования транспорт почему–то находится. И разумеется, историкам хорошо известны письма Ростопчина, в которых он прямо говорит о своём решении поджечь столицу, если её сдадут неприятелю.

Французская армия отличалась необыкновенной жестокостью

Войны наполеоновской эпохи происходили в иной культурной традиции, нежели Мировые войны ХХ века. Армии были профессиональными и относительно немногочисленными; солдаты и офицеры видели в противнике не чудовищ, которых можно лишь уничтожать, а таких же воинов, как и они сами. Да и военная пропаганда не стремилась «дегуманизировать» образ врага. Поэтому в войнах этой эпохи, как и в конфликтах XVIII столетия, не случалось особых эксцессов по отношению к пленным и к мирному населению.

Наполеон всегда приказывал военным врачам оказывать помощь в равной степени французским солдатам и раненым пленным противника. А после кровопролитных сражений солдаты вражеских армий вполне могли прийти в гости к недавнему противнику, чтобы посидеть у костра и выпить кружку–другую вина или водки.

Весьма гуманным было и отношение к пленным, которых отправляли в тыл и размещали на квартирах обывателей. Неоднократно случалось, что командиры полков просто договаривались о взаимном обмене пленниками.

Важную роль в победе над Наполеоном сыграли партизанские отряды

Роль партизанских отрядов очень любили прославлять и в 1812 году, когда в моде вдруг оказалась показная «народность», и в советское время, когда историки с охотой писали, как простой народ поднялся на борьбу с захватчиками. Оказал влияние на общественное мнение и Лев Толстой с его «дубиной народной войны».

На самом же деле роль народных — крестьянских — отрядов партизан была чуть более чем ничтожной.

Крестьяне могли остановить налёт мародёров на глухую деревеньку, но даже небольшой отряд регулярной армии был им не по зубам.

А вот другие партизаны — отряды регулярных войск, прежде всего, казаков и гусар под командованием кадровых офицеров — действительно оказались полезными, поскольку сильно беспокоили отступающего врага, мешали доставке провизии и боеприпасов. Но даже если бы таких партизанских отрядов не было вовсе, итог войны оказался бы тем же самым.

Французскую армию погубили русские морозы

В архивных сведениях о погоде в России написано, что в 1812 году вплоть до конца ноября температура не опускалась до отрицательных значений. В дни переправы через Березину она достигла всего –2/–4 градусов. Как показала практика ведения военных действий в Польше, французская армия вполне могла переносить такую погоду. Великую армию уничтожили голод и моральное разложение — когда войска быстро превращались в потерявших всякий порядок мародёров.

Роты, батальоны и полки, лишённые воинской дисциплины, вместе с ней теряли элементарную организацию, переставали заботиться о собственном обозе, интересовались лишь грабежами мирного населения и, в конце концов, уничтожались русскими войсками.

История очень любит играть фактами. Но всё же не стоит слепо верить всему, что придумывают на её основе.

Источник

Написал War_Lord на mil_history.d3.ru / комментировать