Это просто фантастика

Минувшая весна принесла магнитогорскому автору Юлии Гладкой лауреатство международной литературной конференции по вопросам фантастики "Роскон" в Москве и старейшего на постсоветском пространстве фестиваля писателей и любителей фантастики "Аэлита" в Екатеринбурге. Юлию Гладкую знают как одного из основателей ролевого движения в Магнитогорске, руководителя клуба "Замок осенних ветров", главного организатора фестиваля ролевых игр "Магнитфест", собирающего участников со всего Урала, наконец, автора стихов и песен, приносивших ей лауреатство бардовских слётов и "менестрельников". Как прозаик она себя до поры до времени не проявляла - "писала в стол", причём в любимых жанрах - социальной фантастики и фэнтези. С тех пор, как в шестилетнем возрасте прочла роман Александра Беляева "Голова профессора Доуэля", Юлию привлекал полёт мысли, позволяющий преодолевать время и менять реальность. Может быть, потому, что Юлии Гладкой, почти два десятилетия работавшей фельдшером скорой помощи, беспощадной правды реализма хватало и в жизни. А возможно, потому, что богатому воображению и кипучей творческой натуре было тесно в рамках привычной действительности. Четыре года назад в соцсети "ВКонтакте" познакомилась с Алексом де Клемешье, соавтором знаменитых "Дозоров" Сергея Лукьяненко, узнала о "Росконе" и наконец-то решилась отправить рассказ на суд мастеров жанра. Так Юлия получила приглашение принять участие в мастер-классе Лукьяненко, книгами которого давно уже зачитывалась, и отправилась в Москву на, пожалуй, самый крупный из современных конвентов фантастики. - Увидеть "живьём" любимых авторов и пообщаться с ними - бесценно! Творческие конкурсы для меня тоже прежде всего форма общения, а дипломы не самоцель. Стало приятной неожиданностью то, что рассказ "Первый дубль" - история о том, как технологии могут изменить личность их создателя, - в прошлом году прошёл в итоговый сборник фестиваля, а в этом был удостоен "Золотого Роскона". В конце мая Юлия Гладкая впервые побывала на "Аэлите". Тёплый, уютный, как сейчас принято говорить, ламповый фестиваль принёс не только яркие впечатления, но и победу в конкурсе короткого рассказа. "Да будет свет!" - зарисовка о непростых взаимоотношениях науки и религии. Миниатюры - отличная разминка пера, дающая смелость браться за более крупные формы. Сейчас Юлия работает над романом. С прозой Юлии Гладкой можно познакомиться во Всемирной паутине на интернет-портале litnet.com. Поскольку формат газеты позволяет размещать лишь компактные произведения, предлагаем вниманию читателем "ММ" рассказ, который подарил Юлии Гладкой победу на фантастическом слэме "Роскона". Текст, написанный экспромтом и дополненный несомненным артистизмом автора, был единодушно отмечен жюри и тепло принят слушателями. Юлия Гладкая Ночь Напольные часы пробили одиннадцать. Я старалась не думать о том, что скоро полночь. В моём теперешнем состоянии очень глупо чего-либо бояться, но всё же мне стало не по себе, насколько может быть не по себе учёной даме, умеющей всему находить разумное объяснение. Устроившись поудобнее, постаралась задремать. В трубах надрывно завывал ветер, под самой крышей ему вторил призрак. Эти звуки, как шум дождя, успокаивали меня. Ночь выдалась промозглая. В такие ночи хорошо гулять по кладбищу, разглядывая свежие захоронения, чтобы затем в полумраке лаборатории изучить свойства трупных ядов. А ещё можно легко поймать парочку летучих мышей, дабы потом вместе с наивной глупенькой ученицей исследовать возможности их дьявольского слуха… Славная пора для опытов и экспериментов! О, сколько я проделала их в те годы, когда признать женщину равной не осмеливался ни один учёный муж! Каких результатов добилась! Вспомнить хотя бы, как прилюдно переспорила седобородого академика, когда речь зашла о движении созвездий… Замечтавшись, я не заметила, как стрелки червяками доползли до двенадцати. Тихий скрип на самой грани слуха сначала не привлёк моего внимания, так захватили меня воспоминания о былых изысканиях. "Это не мыши!" - шептали сквозняки. "Очнись!" - требовал внутренний голос. Скрип повторился, но теперь к нему добавился гадкий хлюпающий звук. Так хлюпает под ногой трясинная глотка. К болотам у меня была особенная страсть: как-то раз примерно в такую же ночь много лет тому назад, когда я исследовала свечение болотных гнилушек... Что-то изменилось. Я прислушалась, и холод мурашками потёк по телу. Дом затих. Не выл ветер, не рыдал призрак, даже часы будто заснули, прежде чем шагнуть вперед. Только противный чавкающий звук стал чуточку ближе. Так чавкало в рваных калошах в пору моей молодости, когда я бродила в поисках пропитания, а заодно исследовала периодичность приливов и отливов вдоль побережья Северных земель. Чавк… Чавк… Мне хотелось бежать, но я не могла двинуться с места. Дубовая резная дверь прямо напротив меня чуть скрипнула. Даже, скорее, пискнула, как придавленная тяжёлым каблуком страха крыса. А эта дверь видывала такое, от чего сотни солдат сошли бы с ума и тысячи монахинь ушли бы в дома терпимости. Пары масляных ламп едва хватало, чтобы осветить комнату, и поэтому я не могла точно сказать: стала ли тень у порога гуще? Или разыгралось воображение? Но в этот момент в узкую щель, образовавшуюся между дверным полотном и косяком, протиснулись тонкие бледные пальцы. Вцепившись посиневшими ногтями в косяк, гостья подтолкнула дверь вперед. Передо мной открылся тёмный зев уходящего вдаль коридора, а на пороге, укутанная во мрак, стояла она. Её бескровные пальцы нервно цеплялись за завязки, пытаясь скинуть промокший от тумана плащ. Миг - и он чернильной кляксой стёк к её ногам. Чавк… Она вошла в комнату, оставляя на полу грязные следы босых ног. В глазах пришедшей отразилось пламя. Рыжие локоны, когда-то сводившие с ума мужчин, висели блёклыми сосульками. Даже отсюда мне было видно, что нездоровый багрянец украшает бледное лицо. И только глаза, всё такие же, как и сотню лет назад, живые, всемогущие, поработившие меня, единственного настоящего учёного Северных земель, остались прежними. На крик мне не хватало сил, я уже знала, что будет дальше. Прихрамывая, она приблизилась ко мне, и её беззубый рот скривила усмешка. - Ну, зеркало на стене, скажи то, что отрадно мне! О, как бы я хотела вцепиться в лицо этой гадине, изорвать её на тысячи кусков и скормить тварям ночным! Нет более высокой награды для учителя, чем превзошедшая его ученица. Нет более унизительного наказания для женщины, чем из века в век воспевать красоту другой. Но слова активации были сказаны, и, задребезжав зеркальной поверхностью портала, я произнесла заветный ответ: - Ты прекрасней всех на свете!.. Запрокинув голову, безумная гостья расхохоталось, пробуждая замерший дом. Ожившие часы пробили полночь.