Мария Порошина с дочкой Полиной Куценко готовятся к свадьбе
«Я взяла в загс автомобильные права и загранпаспорт. Подумала: вдруг уговорю там всех, чтобы...
«Я взяла в загс автомобильные права и загранпаспорт. Подумала: вдруг уговорю там всех, чтобы зарегистрировали нас сегодня, а паспорт я принесу завтра. Но когда стала объяснять в загсе, что забыла документ в тюрьме, на меня только посмотрели с недоумением», — рассказывает актриса Мария Порошина.
— Мария, почему, войдя в отель, где мы назначили фотосессию, вы сказали своей дочке Полине: «Вот здесь можно устроить твою свадьбу. Красиво и романтично — как в моей молодости». Разве Полина собралась замуж?
Полина: Мама с шести лет пытается меня замуж выдать. (Смеется.) Постоянно говорит: «твоя свадьба», «до свадьбы заживет», «уж замуж невтерпеж»... И так далее. И как только на горизонте появился Ян — все, у нее сразу возник план, как меня сбыть с рук. (Смеется.)
— А кто такой Ян?
Полина: Мой молодой человек. Ему двадцать семь, он старше меня на пять лет. Серьезный, на него можно положиться. Мы с ним действительно постоянно говорим о свадьбе — мол, вот-вот уже, скоро. Но я хочу, чтобы предложение руки для меня было и неожиданным, и роскошным, поэтому лучше мне подождать, а ему — подготовиться… Ян — режиссер, мы с ним недавно начали делать свой спектакль. Я же только летом окончила театральный институт, и работы у меня сейчас, к сожалению, мало. Есть небольшие съемки в кино и приглашения в два спектакля, но они только в процессе разработки. И одна мудрая женщина мне как-то раз сказала: «Если нет театра, который ищет тебя, сама создай театр». Вот мы с Яном и решили так поступить.
— И мама не говорит вам, что в двадцать два года выходить замуж рано?
Полина: Мама отпустила меня в свободное плавание еще в восемнадцать лет — я стала жить в отдельной квартире. Она видела, что я адекватный человек, что меня не привлекают какие-то сумасшедшие гулянки. Я могла пойти с друзьями развлечься, но в рамках разумного... При этом моя комната в маминой квартире до сих пор осталась такой, какая была, — все мои вещи стоят на своих местах. И мама все время повторяет: «Полиночка, приезжай к нам». Мне кажется, даже когда мне будет шестьдесят лет, она меня будет ждать!
Мария: Я всегда доверяла Полининому вкусу. А когда дочь объявила, что ее избранник — режиссер и артист, немного подуспокоилась. По крайней мере, у меня стало меньше вопросов. Труднее было представить рядом с ней представителей других профессий. Хотя на примере моей подруги Наталии Антоновой я вижу, что актриса и врач-профессор могут быть примером идеальной пары и бесконечной любви... Мне кажется, что двадцать два года — это уже нормальный, зрелый возраст для выхода в большое плавание. Меня бы больше беспокоило, если бы дочке сегодня нравился один молодой человек, завтра — другой и так далее. А у Полины все серьезно. Но все равно, когда ребенок первый раз говорит, что влюбился, очень волнуешься.
— А вы сами помните, как влюбились в первый раз?
Мария: Это было как раз в этом районе, где мы сейчас находимся, — на Кутузовском проспекте. Здесь жил мальчик, который стал моей первой любовью. Хороший, воспитанный, умный. Не думаю, что он привлек меня внешностью, скорее манерами, раскрепощенностью, эрудицией, умением говорить. Мне тогда было четырнадцать лет. Как это часто бывает, первая любовь не закончилась чем-то серьезным. А потом я поступила в театральный институт и там встретила Гошу Куценко, отца Полины.
— Насколько я помню, свадьбы у вас с Куценко не было?
Мария: Зато у нас было «свадебное путешествие» — мы так назвали поездку в Германию и Голландию. На нее мы и потратили деньги, которые предназначались на торжество. Просто подумали: а что свадьба? Ну соберем народ, все будут выпивать-гулять, но мне будет уже сложно это переносить. Я ведь была беременна, хоть и на маленьком сроке. И вот Гоша, с его воздушным, романтичным, порывистым и щедрым характером, захотел сделать мне какой-то приятный сюрприз. Нам казалось, это так романтично, что с нами в такой поездке будет еще и будущий ребенок. Мы посетили несколько городов — и больших, и маленьких, приморских, с безумно красивыми пляжами, которые мы бесконечно фотографировали.
Кстати, снимок одного такого голландского пляжа сейчас висит у меня на кухне — огромное фото, которое мы «растянули» на целую стену: гуляющие у моря люди и закат. Дело в том, что наша семья очень любит закаты. Когда собираемся в отпуск и выбираем отель, обязательно уточняем: «А закат там виден в море?» Менеджер обычно не готов к такому вопросу: «Что? Море там есть. А насчет заката — не знаю…» Но ведь созерцание заката — потрясающий релакс, перезагрузка, покой. Так было, например, в прошлом году, когда мы с Полиной, Серафимой (ей сейчас двенадцать), Аграфеной (ей восемь) и мамой ездили на Гоа (Глафиру в ее полтора годика брать на такой короткий срок в далекую поездку не решились). Мы много говорили, философствовали и наслаждались закатами...
— А какая свадьба была у вас с Ильей (Древновым, вторым супругом Марии, отцом ее трех младших дочек. — Прим. ред.)?
Мария: Смешная и скромная. Ведь она произошла уже после рождения Груни, когда мы прожили с Ильей десять лет. Поход в загс был для нас осознанным и естественным шагом. На регистрацию я пришла без паспорта, который благополучно забыла забрать со съемочной площадки! Паспорт мне там понадобился, потому что мы снимали эпизоды в тюрьме, а вход туда, как вы понимаете, только по документу. Казалось, ситуация безвыходная: попасть на съемочную площадку в выходной день невозможно.
Существует неписаное правило: по выходным в группе никто никого не трогает, потому что людям надо дать возможность отоспаться, отдохнуть. В общем, звонить никому не стала. Взяла в загс автомобильные права и загранпаспорт. Подумала: вдруг уговорю там всех, чтобы зарегистрировали нас сегодня, а паспорт я принесу завтра. Но когда я стала объяснять в загсе, что забыла этот документ в тюрьме, на меня только посмотрели с недоумением. Ставить штамп в загранпаспорт тоже не стали. (Улыбается.)
Пришлось нам с Ильей все-таки искать того, кто вызволит мой паспорт и подвезет его к загсу. На обзвоны ушло часа два. Хорошо, что объявился наш друг, который с воодушевлением стал заниматься этим вопросом... Все это время я чувствовала себя как уж на сковородке. Видела, что и Илья очень нервничает. Чтобы немного успокоиться, открыли шампанское. И к тому времени, когда паспорт нам все-таки привезли, настроение наше изменилось, и мы уже хохотали над этой историей. В общем, свадьба — это всегда такие нервы… Когда Полина будет выходить замуж, я, наверное, буду очень волноваться, и придется пить магний, валерьянку и пион.
— Полина, а что ваш отец говорит по этому поводу? Он согласен на ваш брак?
Полина: Папа к Яну тоже очень хорошо относится. И вообще, где-то с середины второго курса института он уже перестал меня контролировать. Хотя в свое время даже установил у меня в телефоне программу геолокации, что меня дико обижало. Отслеживал, где я нахожусь. Доходило до абсурда — я сама, впрочем, виновата. На первом курсе, когда всем хочется веселиться и когда все чувствуют себя такими взрослыми, я пару раз папу обманывала: говорила, что вернулась домой, а сама ехала в общежитие к ребятам — это же так классно! Но вскоре туда приезжала машина, которую папа посылал за мной.
Когда же потом я честно сидела дома, папа мне уже не верил. Писала ему: «Я дома», а он в ответ: «Включи геолокацию». Я из принципа отказывалась. Потом все-таки включала, а папа писал: «Ты же понимаешь, я хочу тебе доверять…» С той поры я перестала обманывать отца — поняла, что бесполезно. Вроде бы прошла всего пара лет, но я все воспринимаю иначе, понимаю, что это была просто родительская любовь и забота. Теперь все наоборот — это я разыскиваю папу! И, если он не отвечает на звонки, начинаю беспокоиться, писать ему: «Где ты, почему ты не выходишь на связь?» Он отвечает: «В горах снимаюсь, здесь практически нет связи, Полиночка...» А я: «Ты поел? Как себя чувствуешь?» И так далее…
— Папина фамилия вам в жизни помогает? Ведь детям звезд часто завидуют, считают, что им все достается по блату…
Полина: Да, с этим непросто жить — тем и сложна участь детей артистов. Приходится вдвойне доказывать, добиваться, убеждать. Но главное — трудиться и делать свое любимое дело! А уж результат никому не известен. У каждого своя судьба. Кому-то все сразу дается и не надо прилагать никаких усилий (хотя здесь есть опасность остановиться в развитии, довольствуясь тем, что было дано природой). А некоторые должны постоянно работать над собой, открывать что-то новое, бороться и ждать. На самом деле папиной фамилией пользуюсь, только когда захожу в ресторан, в котором он часто бывает, чтобы попить там кофе, а сумму записать на его счет. (Смеется.)
Пока я сама немногого достигла, чего нос задирать... Я горжусь своими родителями, но их заслуги — не мои… Да, мне в институте не раз говорили, что со мной, дочерью Куценко и Порошиной, «все понятно». Началось это, когда я поступала. В Интернете появилась очень обидная статья, которую потом перепечатали разные сайты. Я ведь, как все абитуриенты театральных вузов, бегала показываться из «Щуки» в «Щепку», из Школы-студии МХАТ в ГИТИС и ВГИК — где повезет. А в этой статье так было все преподнесено, что только Полине Куценко приходится пробоваться во все институты подряд. И вывод: «Что? Никуда не берут?» Как же я тогда переживала, как же было обидно! Обычно не особо обращаю внимание, а тогда это сильно задело.
Спасибо родителям, которые меня поддержали и успокоили. Мама вместе с бабушкой Наташей учили меня не обращать внимания на недобрых людей — мол, такие всегда будут. И потом, нравиться всем невозможно! А иногда нужно уметь за себя постоять — дать отпор особо ретивым и бестактным. Папа тогда сказал: «Господи, что ты делаешь?! Реагировать на то, что пишут про тебя в Интернете, — это непрофессионально. Если бы я читал все статьи про себя и реагировал на них, представляешь, что бы со мной было!» Папа, он мужественный и крепкий, но у него ранимая душа. Ну а маме спасибо, что она никогда не уставала повторять, что я талантливая. Потому что у нас с ней одинаковый «сомневающийся» характер — обеих нужно поддерживать.
— Полина, актерские дети часто говорят, что в детстве их звездные мамы были так заняты, что им не хватало материнской любви…
Полина: Нет, я ни разу этого не почувствовала — честно! Мама много работала, но я всегда знала, что она рядом, переживает за меня. И, самое главное, она появлялась очень вовремя, когда мне нужно было сказать что-то важное. Чувствовала этот момент. Маме вставать в шесть утра, а она сидит со мной до часу ночи, и мы разговариваем по душам. Я уже прошу ее: «Мама, иди…» А она: «Нет, ты мне скажи, что ты чувствуешь…» И не уходит… В подростковом возрасте я думала: «Боже мой, я какая-то не такая, непонятная. Вот мама у меня красивая, а я нет. Почему?!» К тому же у меня с детства был сломан нос — я не могла нормально дышать. А потом мне выпрямили перегородку. Повзрослела, стала смотреть на многие вещи с юмором, и у меня как будто началась новая жизнь. Плюс я поступила в любимый институт, который меня раскрыл (до этого я уже успела посниматься в кино, но мне все же очень не хватало уверенности).
— В кино вас мама привела?
Полина: Мне было лет десять, когда меня сняли в эпизоде в сериале «На пути к сердцу» — в нем участвовала мама. Было интересно, но я очень стеснялась. Потом, года через четыре, посчастливилось поработать у прекрасного режиссера Веры Сторожевой. Тут уж без блата: мы с Верой встретились абсолютно случайно, она на меня посмотрела и говорит: «А ты такая трогательная!» Потом месяца три ходила на кастинг — на роль было несколько претенденток. В какой-то момент Вера меня приобняла и сказала: «Все, начинаем работать…» Те детские съемки я воспринимала скорее как приключение. Хотя уже тогда мечтала о профессии актрисы. Мне постоянно задают один и тот же вопрос: как родители повлияли на мой выбор? А я вообще не помню, чтобы они мне что-то советовали в этом смысле. Мама всегда говорит: «Иди за своей мечтой, за тем, что ты хочешь и любишь». Просто я варилась в актерской среде и другой жизни не знала.
Мария: Полина пишет стихи хорошие, она могла связать свою жизнь с литературой…
Полина: Мам, прекрати! Литература — это нечто недостижимое! Читаю Бродского и понимаю, что никогда не смогу так...
— Мария, а младших дочек отдадите в кино?
Мария: Не хотелось бы! Это тяжелый труд по двенадцать часов. У детей съемочный день, конечно, поменьше, но они ведь и устают быстрее. Кроме того, в сценариях бывают очень сложные психологические сцены. А когда еще не оправдываются ожидания или самого маленького актера, или его родителей, или режиссера, то ребенок может вообще потерять уверенность в себе. К счастью, мои младшие девочки в кино не рвутся, относятся к съемкам спокойно, хотя пару раз они отснялись в массовке — но только потому, что были со мной на площадке. Им интересней другие дела: они занимаются музыкой, танцами, живописью.
— А к семейной жизни как их готовите?
Полина: Мама учит, как себя вести в семье. Говорит: «Что бы ни случилось, помни, что ты — человек, личность! Никогда не прогибайся, но уважай чужое мнение. Конечно, нужно ухаживать за мужчиной, прислушиваться к нему, но в то же время показывать, что у тебя есть характер... Женщина должна вести дом, готовить, убирать. Но в то же время быть для мужчины другом, чтобы были общие темы для разговора, общие шутки. И еще всегда быть красавицей и умницей! (Смеется.) Мужчина и женщина должны не только любить и обожать друг друга, но и быть друзьями. Это все мне мама привила. А вот готовить борщ не научила. (Смеется.) Она меня жалела, говорила, что я пока молодая для этого, успею еще у плиты настояться. И с моими сестрами она так же.
Мария: Когда я сама была подростком, то пылесосила, полы мыла, убирала у себя на столе и в магазин ходила. Но мои проявления инициативы на кухне бабушка останавливала: «Машенька, детка, иди. Я все сделаю». Я возражала: «Нет, Люсечка, как же так?» А она: «Иди, зайчик, еще успеешь наработаться — нажарить котлет и наварить супов». В благодарность за то, что она меня жалела, я, наоборот, еще сильнее хотела ей помочь… И мои девочки всегда готовы мне помочь, если надо. Вот недавно сильно заболела.
Чувствовала себя совершенно разбитой, несколько дней ходила с температурой 39,5, но не понимала, что это воспаление легких. Играла спектакли, ездила на съемки. А еще мне предстояла поездка в Германию с антрепризной постановкой. Прекрасные гастроли по замечательным красивым местам! Но тяжелые физически: десять городов за десять дней, то есть каждый день переезд на новое место по пятьсот километров в день, а иногда и больше! Но разве я могла не поехать, подвести коллег, зрителей, которые купили билеты? И в этот трудный момент меня очень выручила Полина. Она приезжала ко мне с сумками с продуктами, едой, которую сама приготовила, и лекарствами и успевала все: и меня покормить, и с Симой поговорить о ее успехах в школе и на танцах, и Глашу уложить спать, и Груню на спине покатать. Я лежала в кровати без сил, а сердце радовалось, что Полиночка выросла и стала добрым и ответственным человеком...
Благодарим «Рэдиссон Ройал, Москва» за помощь в организации съемки
Статьи по теме: