На этой неделе, 20 февраля, исполнился год как постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин ушел из жизни. После киевского Майдана именно Чуркин стал человеком, регулярно доносящим до «мирового сообщества» мнение значительной части граждан Украины по тем проблемам и событиям, которые имели место в стране. Если происходило заседание ООН, можно было не сомневаться, что Чуркин скажет именно то, что не принявшая Майдан часть граждан Украины сама бы хотела озвучить представителям США, Великобритании, Франции в Совбезе.
На фоне масштаба личности Чуркина особенно остро воспринимается положение дел с украинской дипломатией, возглавляемой ныне уроженцем Курска, выпускником факультета аэрофизики и космических исследований МФТИ Павлом Климкиным. В сущности, украинская дипломатия работает даже не вхолостую, а с отрицательным коэффициентом полезного действия, что, впрочем, не мешает из года в год увеличивать бюджет МИД Украины. Итогом работы МИД Украины последних лет является не налаживание и отлаживание двусторонних и многосторонних отношений с зарубежными партнерами, а, наоборот, их осложнение, ухудшение, сопровождающееся обострением старых и появлением новых проблем.
Конфликты и склоки буквально-таки на ровном месте стали отличительной чертой работы украинского внешнеполитического ведомства. Нередко причиной конфликтов является банальное пренебрежение дипломатическим этикетом сотрудниками МИД, их неумение выдержать дипломатический политес.
В принципе, в структуре МИД Украины всегда существовала система отрицательного отбора (в советские времена наиболее подготовленные кадры стремились сделать карьеру в Москве), но деградация институтов власти по итогам двух Майданов с интервалом в 10 лет привела к выдвижению на руководящие посты людей, обладающих крайне сомнительными моральными качествами и абсолютно не имеющих надлежащей профессиональной подготовки.
Если в 2014 году Киев обладал беспрецедентным уровнем международной поддержки, то по состоянию на сегодняшний день придется хорошенько поискать, с кем украинские власти еще не испортили отношения. Белоруссия, Молдавия, Армения, Сербия, Болгария, Польша, Венгрия, Румыния, Чехия, Израиль — с этими государствами в той или иной степени отношения были осложнены за последние год-полтора ввиду «выдающейся» работы ведомства Климкина. Далеко не безоблачно складываются отношения Украины с международными институциями в лице Евросоюза, Совета Европы, ОБСЕ, правозащитными организациями.
Фактически из практик МИД Украины исключены фундаментальные элементы — такие, как умение пойти на компромисс и выстроить диалог. Не умеют выстраивать диалог украинские политики и внутри страны — в данном случае подтверждается тезис о том, что политика внешняя является продолжением внутренней.
Единственным относительным успехом МИД Украины можно считать даже не продление антироссийских санкций Брюсселем и Вашингтоном (очевидно, что здесь позиция Киева несубъектна), а либерализацию визового режима со странами Шенгенской зоны и кандидатами на присоединение к ней.
Впрочем, даже Климкин недавно признал, что предоставление «безвиза» привело прежде всего к оттоку населения из Украины, увеличившегося, по словам министра, уже до 100 тысяч человек в месяц. Хотя, рассматривая данную ситуацию не с точки зрения национальных интересов, а с точки зрения узкокорпоративных интересов киевских «верхов», все становится на свои места: максимально упростившаяся эмиграция выступает инструментом стравливания пара социального недовольства и одновременно инструментом притока «твердой» валюты, которую затем правящая верхушка может выкачать в свою пользу через коммунальные тарифы, налоги, инфляцию. В общем-то, зачем правительству Украины создавать рабочие места, если принудить людей к трудовой миграции значительно легче.
Будучи этническим русским, Климкин движется в фарватере стратегии заигрывания с праворадикальным электоратом и создает для себя образ предельно антироссийского политика, готового любой ценой разрывать связи с РФ во всех возможных сферах. Однако достичь своей цели Климкину мешают два ключевых фактора.
Во-первых, это пресловутая народная дипломатия. Украина и Россия по-прежнему связаны миллионами родственных связей, которые не могут быть разорваны в угоду политической конъюнктуре. Тем более, иммиграция в РФ из Украины по-прежнему продолжается к дополнению к 2,5 млн граждан Украины, проживающим в РФ на постоянной основе.
Во-вторых, на фоне сворачивания официальных двусторонних связей на первый план выходят представители «челночной дипломатии», которые ввиду налаженных связей и личного авторитета способны открывать высокие кабинеты и в Киеве, и в Москве, решая как государственные, так и бизнес- вопросы. Один из них — спецпредставитель Украины по вопросам гуманитарного характера в Трехсторонней контактной группе в Минске Виктор Медведчук, находящийся, что интересно, в оппозиции к киевской власти. Контакты Медведчука с Владимиром Путиным стали залогом обмена пленными в Донбассе в декабре 2017 года (более 300 человек вернулись в свои семьи), а также освобождения и дальнейшего обмена как украинцев, так и россиян, ранее осужденных в РФ и на Украине.
Кроме того, на фоне активизации посреднических усилий Медведчука, в 2017 году товарооборот между Украиной и РФ вырос на 28,6%, до $ 11,1 млрд., что несколько превышает аналогичные показатели темпов роста торговли Украины со странами ЕС. Представляется, что причина кроется не только в плоскости исключительно экономических мотивов. Для справки: товарооборот между Украиной и РФ в 2013 году составлял $ 38,2 млрд., в 2014 — $ 22,5 млрд., в 2015 — $ 12,3 млрд., в 2016 — $ 8,7 млрд. Хотя нужно учитывать, что с конца 2015 года Украина не закупает газ напрямую у РФ.
Получается, что степень разрыва связей между Украиной и РФ прямо пропорциональна увеличению веса Медведчука на украинской политической доске. А ведь не за горами тот час, когда на Украине состоятся очередные выборы, притом что рейтинги правящих политсил находятся на уровне статистической погрешности.
Климкин сотоварищи по итогам выборов имеют немалые шансы вылететь из своих теплых кресел, словно пробка из бутылки шампанского. Впрочем, разгребать постклимкинские «авгиевы конюшни» в структуре МИД придется еще далеко не один год.