Экономика шаурмы: Как арабский фастфуд выживает на российских улицах
По самым скромным подсчётам оборот рынка шаурмы в России превышает 20 млрд рублей. Эта цифра получается, если умножить среднюю выручку одной точки на количество палаток, киосков и павильонов, зарегистрированных в приложении «Где шаверма». Это 4000 точек, из них половина — в столице и Московской области.
Некогда самый популярный фаст-фуд сдаёт позиции — кого-то разорили бургерные и пиццерии, кого-то — снос уличных ларьков. «Секрет» поговорил с владельцами нескольких шаурмичных лавок и узнал, есть ли ещё шанс обогатиться на арабском блюде в 2017 году.
Как открыть палатку с шаурмой
Аруту за пятьдесят, он родом из Турции и говорит с сильным восточным акцентом, хотя в России живёт уже почти 30 лет. Раньше он торговал на рынке, а теперь занимается снабжением точки с шаурмой в здании Павелецкого вокзала. «Смотри, — Арут тычет в сторону одинокого ларька возле вокзала. — Тут раньше три штуки стояло!».
Арут загибает пальцы, сверкая массивным золотым перстнем: чтобы открыть точку с шаурмой, необходим минимальный капитал в 350 000-450 000 рублей. Потратиться придётся холодильную установку, вытяжку, обеспечение водой и специальный вертел для мяса. Новый турецкий стоит около 70 000 рублей, подержанный — 13 000 рублей. Самая большая статья расходов — аренда и коммунальные платежи. Арут утверждает, что постоянно нужно «отстёгивать приличную сумму», чтобы точку не закрыли — кому и каким образом, он не уточняет, только многозначительно возводит глаза к небу.
Сейчас брать помещение в субаренду в капитальной постройке выгоднее и быстрее, чем получить место на улице. Чтобы возвести ларёк, необходимо подать заявку в окружную префектуру на участие в тендере за место под мелкорозничную торговлю.
На точке Арута шаурму крутит коренастый смуглый брюнет Миша. Он стоит у гриля по десять часов в сутки и получает 40 000 рублей в месяц. В будни он продаёт около 70 свёртков, в субботу чуть меньше, а в воскресенье отдыхает. Выручка в день — около 10 000 рублей.
Себестоимость одной шаурмы — около 60 рублей. Наценка торговой точки — не меньше 100%. Успех такого бизнеса напрямую зависит от проходимости, но все бойкие места, как правило, уже заняты, новичкам встать на них сложно. Денис Печёрский, 25-летний выпускник соцфака РГГУ, рассказывает, что не смог достичь хороших оборотов и закрыл свою палатку с шаурмой «Мама Шура» через два месяца после открытия. В палатку возле метро Красногвардейская (неподалёку от МКАД) он вложил около 500 000 рублей.
Когда Печёрский ввязался в донерный бизнес, выручкой решил ни с кем не делиться — сам сворачивал шаурму, работал с поставщиками и занимался рекламой заведения. «Было очень тяжко. Абсолютно ручное управление: стою один продаю шаурму, потом сажусь с ноутбуком за тот же стол, где её только что ели, пишу чуваку, который занимается smm, чтобы он выложил фотки, тут же заказываю на следующий день выпечку, далее вызываю кого-то ремонтировать раковину, потому что все время что-нибудь ломается», — вспоминает он. Ежедневно Печёрскому удавалось зарабатывать около 17 000 рублей.
Враги шаурмы
В первый раз Роспотребнадзор объявил войну стрит-фуду в 2003 году. Бывший главный санитарный врач Москвы Николай Филатов пригрозил закрыть все павильоны без канализации и водопровода к 1 апреля, но сделать это не удалось. Во второй раз на уличные киоски ведомство обрушилось в 2006 году, Филатов обратился к потребителям и припугнул их кишечной палочкой: «Те, кто покупает шаурму, просто едят фекалии».
На тот момент в городе было зарегистрировано 10 000 стационарных и 9 000 мобильных палаток с шаурмой. Уничтожить их московское правительство планировало за пять лет.
Серьёзную борьбу с уличными киосками затеял мэр Сергей Собянин. В 2012 году он значительно сократил количество мест, отведённых под уличную торговлю, и обязал всех киоскёров купить новые палатки, сделанные по установленному городом образцу. От старых ларьков безжалостно избавились.
В последний раз торговцы шаурмой пострадали зимой 2016 года, когда за ночь экскаваторы снесли несколько десятков торговых павильонов, где закусочные арендовали площади.
К весне 2016 года, по данным департамента торговли и услуг Москвы, на улицах города осталось всего 12 палаток, где можно купить курицу в лаваше. Заявление руководителя Департамента торговли и услуг Москвы Алексея Немерюка о том, что все донерные вскоре исчезнут, многие владельцы палаток и поклонники шаурмы восприняли как личную трагедию. Некоторые даже призывали выйти на митинг в защиту блюда.
У донера есть враги помимо Роспотребнадзора. «Налоговики приходят каждую неделю! Они могут специально чек не забрать и уйти. Потом возвращаются минут 15-20 спустя, жалуются, что его им не дали. Иди и докажи потом обратное! Доходит до сверки минут на часах! У них есть план, нужно выписать штрафы!» — возмущается Арут. Пожарная служба, утверждает он, во время проверки может придраться и к пыли на огнетушителе. Многие владельцы платят взятки, чтобы их не трогали. «Мне соседи говорили, что на доплаты уходит каждый месяц по 10 000 рублей», — делится Печёрский.
Короли донера
Блюдо шаурма (от турецкого çevirmek — «вращаться») родом из 90-х. Первые палатки появились на вещевых рынках вроде «Черкизовского». Рассказывая о тех временах Арут блаженно щурит глаза. Одну шаурму тогда продавали всего за 50 рублей, а не за 130-140, как сейчас, спрос был огромным, а гонений на уличную торговлю не было.
Арут говорит, что шаурма — этнический бизнес, хозяева палаток в основном выходцы с кавказа. Точки с окнами, через которые покупателям выдают свёртки, почти исчезли, более распространённый вариант — мини-кафе со столиками.
По словам Дениса Печёрского, бычий цепень – это не сказки. И людей, которых действительно заботит качество шаурмы, мало. Азербайджанец, владелец двух точек «Doner Kebab Company» в Санкт-Петербурге Шахин Гусейнов выиграл суд против Роспотребнадзора и восстановил свою репутацию, доказав, что использует хорошие продукты и работает в соответствии с САНПиН. Ведомство закрывало одну из его донерных из-за эпидемии сальмонеллёза в расположенном неподалеку студенческом городке. Но этот пример, скорее, исключение, чем правило.
«В Москве есть заводы, которые делают мясные бобины для шаурмичных. Их заматывают плёнкой, замораживают и развозят по точкам. Мой партнёр лично видел, как такая штуковина обгорает на огне, ледяной целлофан неудобно обдирать, и он обгорает вместе с курицей. Представили, как это всё выглядит?», — рассказывает Денис Пугачев, сооснователь кафе Durum-Durum (сменило концепцию и теперь называется «Баран-баран»).
Востребованными остаются как палатки с дешёвой и не очень качественной едой, так и свёртки дороже 300 рублей с более интересным наполнением, чем курица, капуста и майонез. «Шаурма — это бренд, как кока-кола. Её все знают. Наши клиенты в основном были из среднего класса, но заглядывали и очень состоятельные люди. Отправляли водителя на дорогой машине за шаурмой или сами приезжали. Они рассказывали нам, что иногда едят и в бич-палатках, потому что мало другого предложения. Спрос на шаурму вечен», — резюмирует Пугачёв.
Фотография на обложке: Анатолий Струнин / ИТАР-ТАСС