Борис Юхананов: "Сжечь Галилео хочет каждый из нас"

Электротеатр Станиславский завершает не только сезон, но и глобальный проект реконструкции: 19 июля открылось новое пространство – Театральный двор. Это open-air площадка, на которой будут проводиться концерты, фестивали, выставки, лекции, кинопоказы и, конечно, спектакли. Первая премьера двора – "Galileo. Опера для скрипки и ученого". Художественный руководитель Электротеатр Станиславский Борис Юхананов подвел итоги театрального сезона, поделился воспоминаниями о прошлом театра и планами на будущий год, а также рассказал о создании оперы Galileo, которую зрители смогут увидеть в сентябре. Об определении современной культуры Культура – это пространство свободного общения людей. В Электротеатре Станиславский как раз-таки есть это свободное общение. И если это происходит не натужно, возникают самые разные приключения: художественные, человеческие, коммуникативные и смысловые. Тем более "электричество" натужным не бывает. О старой и новой жизни театра Приблизительно в это время четыре года назад я в первый раз зашел в место, которое называлось драматический театр Станиславского, и оно было ужасным, я испугался того, что увидел. Может, это не сильно отличалось от моей юности. Я часто заходил в этот театр, когда был маленьким мальчиком: здесь сначала актерами, а потом вахтерами работали мои друзья. Но то, во что это превратилось к моменту моего прихода, действительно ужасало: пахло котлетами, кругом была грязь, ходили бедные актеры… Внизу, где сейчас у нас фойе, располагался гардероб, в котором вешалок было меньше, чем мест в зрительном зале.

О решениях все изменить Актеры ходили как бледные звери, испуганные временем и какой-то безнадежностью жизни. Театр жил в режиме постоянного тотального оскорбления, и не знал, как из этого режима выйти. Мы подготовили архитектурный проект и отправились в это очень рискованное путешествие, потому что театр мог не пережить большой реконструкции, развалиться, распасться. Затем пришла замечательная команда: художники-профессионалы Юрий Хариков и Анастасия Нефедова, Марина Андрейкина, которая в самый сложный период как директор взяла на себя всю ответственность работы, Дмитрий Курляндский, который с самого начала работал над формированием музыкальной стратегии театра. О проекте и значению закулисья Мы открываем двор и завершаем огромный проект всего ансамбля Электротеатра, который нам самим казался трудноподъемным. Этот двор может жить разнообразной жизнью. Здесь откроется арт-клуб, ресторанчик, сюда можно будет приходить и просто общаться. Все это, естественное, в сезон: весна – лето – осень. Может быть, в дальнейшем мы это пространство закроем куполом. Такие планы есть, и я веду по этому поводу переговоры. Конечно, здесь будут проходить и спектакли, и концерты. В результате всей реконструкции театра мы получили прекрасное фойе, существующее как гуманитарное пространство, в котором также проходят спектакли. На лестнице идут музыкальные концерты и спектакли. У нас есть сцена-трансформер и все те невидимые и очень важные для жизни театра пространства: гримерки, пошивочный цех и рабочие залы.

О молодых режиссерах Внутри театра необходимо все правильно организовать. У нас есть шесть полноценных репетиционных залов, кроме того, театр поддерживает нашу базу на Белорусской – там потрясающая фабричная готика, которую мы привели в порядок, сохранив постиндустриальный стиль этого места. К сожалению, пока не удается добиться того, чтобы мы могли продавать билеты и там открыто играть, мы можем там только репетировать. Но это целый комплекс, который мы мечтаем привести в порядок. Там бурлит невероятная жизнь. В театре у нас рождаются индивидуальности, открывают себя молодые режиссеры: прошло 10 полноценный дебютных спектаклей на Малой сцене. В следующем году здесь будет рождено множество новых постановок. Впереди новое поколение – я готовлю проект с мастерской индивидуальной режиссуры "МИР-5". В конце следующего года мы его представим. О планах на новый сезон Предстоит как минимум восемь премьер, но назову я, пожалуй, три. Одна из них – своеобразный дебют моего ученика, выпускника мастерской индивидуальной режиссеру "МИР-2", кинорежиссера Олега Хайбуллина, который в свое время играл все ведущие роли в моем проекте "Сад". Теперь он уже зрелый мастер, режиссер. Это будет спектакль "Визит старой дамы" (трагикомедия в трех действиях швейцарского прозаика и драматурга Фридриха Дюрренматта – прим. m24) Кроме того, мы продолжим оперно-драматическое направление, и покажем оперу режиссера Владимира Раннева "Проза". А в октябре пройдет премьера Константина Богомолова по "Волшебной горе" Томаса Манна. Так что планы у нас большие и яростные.

О завещании Станиславского Мы набрали режим подлинной интенсивности именно в этом сезоне, который сейчас завершается оперой Galileo. И это та интенсивность, которая, на мой взгляд, необходима времени, городу и художникам. За это время мы приобрели особого рода интерес к оперно-драматическому направлению, завещанному нам Константином Сергеевичем Станиславским. Как вы знаете, он это не сумел реализовать: он мечтал создать в этом месте оперно-драматической студии. Об ученых и современной музыке Я узнал, что мы с Григорием Амосовым (физик и математик, исполнитель главной роли в опере – прим. m24) однокашники – учились в одной школе, второй математической, за универмагом "Москва". Там потрясающие люди взрастали. Сейчас он ученый, и меня поразило, как благосклонно он отнесся к идее участия в современной опере. Видимо, что-то получилось у нас такое, что мы вытянули людей из их функционалов. Вообще современная музыка – это не про функционал, она не умаляет отдельно взятое направление жизни, она имеет дело с нашей жизнью в целом. Современная музыка не поддается дефинициям, выходит из их власти, да и из любых других властей. Мы называем спектакль оперой для скрипки и ученого. Хотя многие люди думают, что в опере обязательно кто-то должен петь. На самом деле это, конечно, не так, опера – это синтетический спектакль. Я давно хотел сжечь какого-нибудь великого ученого, и, наконец, это удается сделать с участием гениев современной музыки. И поэтому лекция, превращенная в потрясающий сжатый драматический текст, вся пылает в огне. О лекциях и Галилео Вот эта необходимость – сжечь Галилео – присутствует в каждом из нас. В этом участвуем не только мы, но и наши зрители. И когда мы с Георгием рассуждали о лекциях, я подумал, что в театре лекция возможна только перед костром, только когда ей предстоит быть абсолютно уничтоженной. Образно выражаясь, конечно.