За контракт диспансер заплатил 195 миллионов рублей, из них 135 миллионов — это цена ускорителя. Это не тысяча рублей и даже не миллион. Если я подпишу акт, то для меня это будет смерти подобно.
Высокоэнергетический ускоритель Elekta Sinergy для лучевой терапии онкобольным иногда сравнивают с адронным коллайдером из-за принципа работы и технической сложности. В Забайкалье он появился в 2013 году. За него уже заплачено 135 миллионов рублей, но высококлассный аппарат до сих пор не исцелил ни одного пациента. Почему так происходит, как аппарат влияет на смертность от рака в регионе и что край получил за свои деньги — в комментариях заинтересованных.
Дело было с Лесковым
Точкой отсчёта истории высокотехнологичного оборудования для краевого онкодиспансера можно считать начало 2013 года. Тогда диспансер, возглавляемый Сергеем Лесковым, начал готовится к покупке аппаратуры по национальной онкологической программе. Специально созданная при онкодиспансере комиссия уже в январе отобрала необходимую учреждению технику, создала техзадание и в июле учреждение объявило аукцион. На него посыпались жалобы, обоснованность которых не подтвердило краевое управление ФАС.
Торги, впрочем, не состоялись. Заявки обоих участников — компании «МСМ-Медимпэкс» из Подмосковья и екатеринбургский «Юникс» - признали не соответствующими условиям конкурса. Оборудование «Юникса» не подходило заказчику, а подмосковная фирма допустила формальные нарушения. Однако главврач диспансера Сергей Лесков в сентябре 2013 года всё-таки заключил с «МСМ-Медимпэкс» контракт на 195 миллионов рублей, согласовав его с финансовой инспекцией. Вскоре у Лескова начались проблемы – губернатор обвинил его в нарушении процедуры закупок, а минздрав попытался разорвать контракт. К концу сентября Лесков
лишился поста главврача. Оборудование диспансер получал уже без него. Более подробно о происходившем тогда писал мой коллега Андрей Затирко в тексте
«Закулисные игры минздрава». Он же брал
интервью у Сергея Лескова.
Привезли, подключили, не работает?
История стала забываться, однако в июле министр здравоохранения края Михаил Лазуткин в
интервью заявил, что на поставщиков оборудования подано два иска.
«Огорчает то, что оборудование, которое закупалось в 2013 году онкодиспансером, поставщиками до сих пор не введено в строй. В этой связи онкодиспансер подал два иска в суд на поставщиков из-за того, что до сих пор нет акта ввода в эксплуатацию», — сказал Лазуткин.
Спустя некоторое время, в редакцию обратились представители общественного движения «Онкоактивность» с опровержением слов министра. Стоит отметить, что название организации в интернете фигурирует только на сайте Российской общественной инициативы с поданной петицией и в связанных с нею публикациях. В реестре общественных организаций на сайте Минюста «Онкоактивность» найти не удалось. Нужно это учитывать, прежде чем делать выводы.
Общественники предоставили два акта проверки работоспособности аппаратов Elekta Synergy и Apex:
В беседе представитель общественного движения Анна Дашевская поделилась своим видением проблемы. По её словам, диспансер не был готов к установке оборудования, а после его монтажа засыпал поставщика претензиями.
«Оборудование было подключено, что подтверждают акты, которые мы вам прислали. Однако после подписания акта поступали новые претензии, представители поставщика отвлекались, приезжали, проверяли. В один из приездов специалисты даже бесплатно сделали обновление. После очередной претензии в прокуратуру была отправлена жалоба на действия главврача диспансера и главу минздрава. Ответ из прокуратуры мы вам тоже передали. По нашим сведениям, результаты прокурорской проверки ушли одному из вице-премьеров правительства края, он вызвал на ковёр и сказал, что всё нужно быстро подключить, а потом решать проблемы. То, что Лазуткин заявляет в СМИ о неготовом оборудовании — это клевета, что подтверждается актами. Оказывается, целый год могли лечить людей, но они постоянно предъявляют претензии, вставляют палки в колёса», - рассказала Дашевская.
В просьбах о разоблачении министра она была весьма настойчива, советуя не слушать никого: «Хотелось чтобы новость появилась именно сегодня, пока она новость. Министр две недели назад заявил, отводя от себя и обвиняя поставщика. Получается, что министр не виноват в том, что столько времени людей не лечили. С него всё что говорят или пишут, как с гуся вода — это неправда, то неправда. А сам-то. Глупо после подписания актов с гербовой печатью какие-то претензии предъявлять».
В предоставленном общественниками ответе из прокуратуры действительно говорится, что высокоэнергетический ускоритель Elekta Sinergy, готовый к эксплуатации с октября 2014 года, для лечения не используется.
Прокуратура также привела пугающую статистику роста смертности. Если в 2011 году смертность от злокачественных новообразований в крае составляла 160,6 случая на 100 тысяч человек, в 2012-ом — 156,3 случая, то в 2013 году скакнула до 170,4 случая. В числе причин роста прокуратура назвала и отсутствие оборудования для проведения лучевой терапии.
Всё дело в лепестках
Главврач диспансера Виктор Куликов сначала вспоминает события, происходившие 1,5 года назад: «Оборудование в коробках пришло в декабре 2013 года. Обычно, технику устанавливают, проверяют, а потом платят деньги. Диспансер же заплатил за коробки — по сути за кота в мешке — 195 миллионов. Для установки требовалось реконструкция старого каньона
(помещение с бетонными стенами двухметровой толщины, защищающими врачей от действия радиации — ред.) и строительство нового. Эти работы были выполнены к июню 2014 года. Два аппарата из комплекса требовали зарядки источника ионизирующего излучения, для чего нам требовалась атомная лицензия Ростехнадзора, которую мы получили в ноябре прошлого года. С себя мы вины не снимаем. Может быть, затянули процесс строительства и получения лицензии. Однако с ноября начались проблемы с поставщиками».
По его словам, источники излучения поставщики привезли только 5 января 2015 года. С этого дня диспансер начал считать неустойку. Изначально с поставщика хотели взыскать более 100 миллионов рублей, но потом изменили иск, сократив сумму до 80 миллионов.
Акты, отправленные «Онкоактивностью», как отмечает главврач не подтверждают готовность оборудования к работе. Главный документ — итоговый акт ввода в эксплуатацию - был готов к середине мая, но Куликов отказался его подписывать.
Чтобы понять причину его упрямства, нужно немного познакомиться с оборудованием. Суть лучевой терапии состоит в том, что при облучении интенсивными пучками гамма-квантов, электронов и протонов клетки раковой опухоли теряют возможность к восстановлению. Пучки на купленном аппарате формируются коллиматором, точнее, его лепестками. Из-за этих лепестков и возникла проблема.
«В контракте, заключённом между «МСМ-Медимпэкс» и диспансером, говорится, что аппарат имеет встроенный многолепестковый коллиматор с количеством лепестков 272, а в купленном нами аппарате их 160. В 2013 году никто не знал, что это всплывёт, но после монтажа выяснилось несоответствие. Именно из-за этого я не подписываю акт», - уточнил Виктор Куликов.
Наткнувшись на отказ главврача, поставщики привезли коллиматор Apex со 112 недостающими лепестками и продемонстрировали его рабочее состояние. Казалось бы, что проблема исчерпана, однако акт Куликов снова не подписал. Объясняя, он сравнивает коллиматор с фотоаппаратом, на который нельзя поставить второй объектив, не сняв первого: «У нас оборудование гораздо серьёзнее и связанно с планировочной системой. Прежде чем отправлять пациента на эту процедуру, мы с помощью компьютерной томографии определяем опухоль, моделируем её в 3D-изображение, передаём данные в систему и на аппарат. После получения всех данных он воздействует только на опухоль, не затрагивая здоровых тканей. Однако, когда поставщики привезли Apex, то не откалибровали его. Мы задали этот вопрос и с 17 июля специалисты в течение недели настроили оборудование, связав Apex с планировочной системой. После этого, 25 июля я подписал ещё один промежуточный акт».
Теперь всё готово к работе, но ускоритель снова не запускается. Причина уже в контракте, где говорится про один коллиматор со 272 лепестками, а не про два с 160 и 112 соответственно.
«Поймите меня правильно, — кладёт руку на грудь Куликов. - мне надо защитить себя. За контракт диспансер заплатил 195 миллионов рублей, из них 135 миллионов — это цена ускорителя. Это не тысяча рублей и даже не миллион. Если я подпишу акт, а прокуратура найдёт несоответствие, то для меня это будет смерти подобно. Суд состоится 13 августа, и, если он признает, что оборудование соответствует контракту, я сразу согласую все бумаги».
Кроме того, врач утверждает, что коллиматора с 272 лепестками не существует в природе, как заявила Ассоциация медицинских физиков России, отвечая на вопрос диспансера. Сейчас для Виктора Куликова остаётся загадкой, зачем поставщик указал именно эту цифру. Вариантов немного — техническая ошибка или желание задавить конкурентов на аукционе. Если бы в соответствующей графе стояло не «272», а «не менее 160», то проблем бы не возникло. Техзадание, которое готовила комиссия онкодиспансера в 2013 году, и вовсе требовало не менее 120 лепестков.
Стрункой по опухоли
Получается, что подписав контракт «МСМ» предоставило краевому диспансеру один из самых лучших в России аппаратов. Сам линейный ускоритель и без второго коллиматора — это последнее слово в мировой онкологии. Во всей стране их не больше десятка. Дополнительный коллиматор повышает его уровень до второго в России. Первый установлен в московском институте имени Рогачёва.
«Скажу откровенно, что я больше всех жду запуска этого аппарата, потому что им можно гордиться. Образно говоря, если опухоль имеет диаметр копеечной монеты, то коллиматор со 160 лепестками может собраться до диаметра рублёвой монетки. Это уже неплохо, но могут быть задеты здоровые ткани. Apex позволяет собрать пучок ещё меньшего размера, провести более плавную линию, обойти опухоль, буквально стрункой. Его используют для точнейших вещей - процедур на голове, в мозгу и при лечении детей», - восторженно рассказывает главврач.
Разумеется, может возникнуть вопрос — насколько был важен Забайкалью этот аппарат на фоне растущей статистики смертей от онкозаболеваний? Виктор Куликов утверждает, что ускоритель на снижение смертности бы не повлиял, может быть только снизил число летальных исходов в диспансере: «В большей степени нас интересовал аппарат для внутриполостной лучевой терапии, с помощью которого можно, например, бороться с раком матки или прямой кишки. Три аналогичных ускорителю аппарата в диспансере работают, напряжённой очереди на них нет. Поэтому новейшая техника, конечно, лучше, точнее, современнее, но не уникальна и не сверхвостребована».
