«Есть кто живой?». Подлинная история выжившей в авиакатастрофе студентки
Невероятная история из жизни куда интереснее кинематографа
9 июня в прокат выходит фильм режиссера Дмитрия Суворина «Одна», основанный на реальной истории 20-летней Ларисы Савицкой — единственной пассажирки, выжившей после крушения пассажирского самолета над амурской тайгой в 1981 году. Девушка упала с высоты 5200 метров, провела в тайге несколько дней и на своих ногах встретила спасателей.
Сама Савицкая была консультантом картины, присутствовала на съемках, ее рассказы легли в основу сценария, хотя, как и в любом кинофильме, не обошлось без вымышленных деталей. Но основная канва истории сохранилась. О чудесном спасении Ларисы Савицкой режиссер Дмитрий Суворов узнал из передачи, на которую случайно наткнулся на одном из кабельных каналов. С тех пор история не отпускала режиссера.
Нужно было отдать долг
А у «АиФ» была собственная история, связанная с Ларисой. В 2001 году именно нашему изданию Лариса Владимировна впервые рассказала подробности, о которых раньше не могла говорить свободно — данные о катастрофе были засекречены. Вторая наша беседа состоялась уже в ходе работы над фильмом. К слову, уговорить Савицкую на экранизацию истории режиссеру помог сын героини, который проникся идеей Суворина.
Решающим стало то, что, по словам Ларисы Владимировны, у нее есть «долг перед кинематографом». Незадолго до крушения 20-летняя Лариса Савицкая, студентка пединститута из Благовещенска, посмотрела в кинотеатре итальянский фильм «Чудеса ещё случаются» (история реальной девушки, выжившей в авиакатастрофе. — Ред.). Этот фильм в какой-то степени помог ей выжить.
Замужем и счастлива
— Вылетели мы около 12 часов дня. Салон не был заполнен полностью, но мы решили остаться на своих местах в хвосте самолёта — там меньше вибрации. Я села у окна, Вовка (муж Ларисы, они расписались за несколько месяцев до катастрофы. — Ред.) — рядом. То что я оказалась в хвосте — один из моментов, которые меня спасли.
Как взлетали, не помню — сразу уснула. Проснулась от... С чем сравнить... Очень громкий звук, одновременно ожог холодом (на высоте 5000 м за бортом ниже —40◦С. — Ред.), крики, визг и громкий хлопок. Я ударилась о переднее кресло лицом. Люди кричали от страха. Самолёт разламывался — крылья сразу оторвало, потом остальное...
Меня выкинуло в проход между двумя рядами кресел. Я очнулась — и первая мысль: «Если я так упаду, мне будет очень больно». Глаза поднимаю и вижу пустое кресло. В этот момент я и вспомнила тот фильм: девчонка в нём падала, сидя в кресле и держась за поручни. Залезла в кресло ближе к окну. Как заползала в него, не помню. Следующая картина: я сижу в этом кресле, передо мной разбитый иллюминатор. Мы всё падаем, падаем... И тут у меня появилось чувство, что есть шанс спастись, призрачный, конечно, но всё же... Видимо, сработал инстинкт самосохранения. Я сгруппировалась, сжалась в комок, насколько смогла. Но всё равно удар был такой силы, что я потеряла сознание. И пролежала так 5 часов.
Помогли хвост самолета и березки
Ларисе очень помогли два фактора — то, что она находилась в хвосте: эта часть развалившегося в небе самолета не пикировала, а парашютировала (так падает на землю листок дерева). И приземлилась девушка не на жесткие верхушки хвойных туй, а на островок мягких березок. Потом, когда она ознакомилась с фотографиями места катастрофы, то видела, как тела людей висели на деревьях, проткнутые острыми сучьями.
Падал самолет 8 минут. Это Лариса узнает потом. Как и то, что катастрофа стала следствием столкновения с военным самолетом ТУ-16К, выполнявшим разведку погоды. Время, проведенное без сознания, а это было 5 часов, смогла вычислить по наручным часам — они продолжали идти. Это был подарок мужа. Володю она увидела рядом с собой на земле. В кресле. Мёртвого. То, что он погиб, она поняла ещё в небе.
Они ведь и фильм тот смотрели вместе, но ещё были женихом и невестой. Свадьбу сыграли весной 1981 г. Свадебное путешествие отложили на лето. Провели его на море. И возвращались домой в Благовещенск тем самым злополучным рейсом.
— Очнулась я не сразу. Сперва вернулся слух, в ушах звенело. Как потом оказалось — это комары. Спросила: «Есть кто живой?» Это была моя первая фраза, — продолжает Лариса Савицкая. — Шёл дождь, я сделала над головой крышу из чехла подголовника и куска какой-то фанеры, ещё был полиэтиленовый пакет, я его надела на голову, чтобы комары не кусали лицо. Наступила ночь. Очень больно было лежать из-за переломов, но я тогда не знала о них.
Дождь шел больше суток. Лариса нашла в себе силы соорудить «шалаш» из обломков, что были поблизости. Так стало чуть теплее. В тайге в конце августа температура опускалась до +8С, а на ней было легкое платьице и плащ. Да и те мокрые от дождя. Распогодилось через сутки, появились вертолёты. Они шли очень низко. Лариса схватила красный чехол от подлокотников и из последних сил махала им. Потом ей рассказывали, что лётчики видели девушку, но думали, что это повариха у геологов развлекается, машет им красным платочком. Им и в голову не приходило, что кто-то из пассажиров остался цел.
В тайге девушка провела три дня. Ей повезло, что искали Савицкую не только с воздуха. Спасатели прочесывали тайгу квадрат за квадратом. Лариса услышала голоса. И подала свой. Для спасателей появление девушки стало потрясением. «У них были глаза круглые от того, что они увидели живого человека. Среди спасателей был сослуживец моего отца, — рассказывала она потом, — Он сразу меня узнал. А у меня при виде людей всё выключилось. Больше двух недель прошло, прежде чем я смогла двигаться».
Когда Ларису выписали из больницы, она не могла не только ходить, но даже сидеть. Только лежала, свернувшись калачиком, потому что распрямить позвоночник было невозможно. Через 4 дня врачам пришлось снова забрать девушку в больницу. Ей загипсовали руку, положили на растяжку позвоночника ... Потом костоправ ломал неправильно сросшуюся руку и складывал её по новой, вправлял позвоночник, поднимал все опущенные от удара внутренние органы. Сидеть и ходить девушка начала через полгода. Через год восстановилась в институте.
«Аэрофлот» выплатил Ларисе «компенсацию на лечение», которая составила 75 руб. Военные ничего не дали, потому как не знали, по какой графе денег выписать: «В авиакатастрофах пострадавших не бывает: все погибшие. А которые выжили — те свидетели. Свидетелям компенсаций не положено». Если бы была погибшей, семье выдали бы 300 рублей.
Спустя 4 года после чудесного спасения Лариса родила сына Георгия. Воспитывала его одна. Ребенку не было и года, когда в автокатастрофе погибла мама Ларисы. После этой трагедии она ещё 5 лет жила в Благовещенске. А потом решила, что ей нужно переехать из города, где все напоминает двух потерях — мужа и мамы. Отправилась в Москву, где ее приютила подруга, выделила им с сыном комнату. Лариса училась, работала. Купила квартиру. Был момент, когда вернулись последствия травм — ее парализовало. Ларису выхаживал сын. Она вновь со всем справилась.
Шесть лет назад Лариса Владимировна вышла замуж. И теперь уже вместе с супругом она, как и все эти сорок с лишним лет, дважды празднуют свой день рождения — 11 января (по паспорту) и 24 августа, когда она выжила в авиакатастрофе.