Кто кого: языческая Литва против христианской Европы

Литовские племена, верные древним богам, не имели ни малейшего исторического шанса устоять перед натиском крестоносцев. Закованные в доспехи фанатичные рыцари должны были смести дремучих обитателей лесов и болот. Литовцы не просто устояли. Отбиваясь от «крыжаков», они успели завоевать огромную империю. Так не бывает — но так было.Век презренияXIV век Европы был страшен.Его первые десятилетия совпали с резким похолоданием — начинался Малый ледниковый период. Климат изменился стремительно. Тёплая, в меру солнечная и в меру дождливая эпоха высокого Средневековья закончилась. Ей на смену пришли Холод и Голод, достигшие пика в 1315-17 годах.Пока европейцы не перестроили сельское хозяйство на гораздо более «северные» культуры, умерли миллионы. Ужас отсутствия еды и обыденности каннибализма впечатался в историческую память добрыми сказками с болезненным желанием всех персонажей употребить кого-нибудь — от подвернувшейся ведьмы до собственных детей (с остатками бобов и кьянти).Великий голод 1315-17 годов на картине «Триумф смерти» художника Питера Брейгеля-старшегоКак только Европа более-менее оправилась от климатической катастрофы и научилась жить и вести хозяйство по-новому, случился всеевропейский коллапс банковской системы. Гордые монархи взяли слишком много кредитов для династических войн, но отдавать их «всяким там банкиришкам» не собирались.По мнению современников, последствия банкротства в 1340-х годах домов Барди и Петруцци (Барди и Петруцци — два старинных рода банкиров. — Прим.ред.) вызвали цепную реакцию и превзошли по разрушительности любые войны прошлого.А чтобы было ещё веселее, из крымской Кафы пришла Чёрная смерть. И без малейшего почтения к титулам и банковским счетам выкосила ещё больше, чем Великий голод.Европа погрузилась в ужас, мрак и тлен безысходности. Казалось, конец близок.И лишь одна страна чувствовала себя как рыба в воде. Потому что сама в известной степени была реликтом, чудом сохранившимся со времён великого переселения народов и падения Рима. Велоцираптором посреди тучных копытных стад и недоумевающих медведей с волками. Имя ей — Литва.Немыслимая историяЧем больше вчитываешься в историю возвышения Литвы в XIV веке, тем больше недоумеваешь от того, что всё это случилось в реальности. Ведь у неё не было и не могло быть никаких шансов.От падения Рима и крещения франков история Европы представляла собой христианский Drang nach Osten und Norden.Языческие племена и народы сражались яростно и отважно, но оказывались сломлены единым натиском железных легионов христианских властителей. Перед язычниками стоял выбор: крещение — либо порабощение и смерть.Были разбиты воинственные саксы, пали сильные полабские славяне и их твердыня на Рюгене. Покорились гордые пруссы. И даже свирепые викинги с их Одином и Тором преклонили колено перед крестом. Последний очаг язычества, Прибалтика, оказался под ударом пришедших на Север крестоносцев и принявших крещение скандинавских монархов. Эсты, ливы, земгалы и латгалы не смогли остановить мерную стальную поступь легионов нового Рима. Последнее, что им оставалось — яростные восстания, которые с немецкой методичностью подавлялись огнём и мечом.На карте Европы остался лишь один «медвежий угол» живого язычества — Литва. Земли балтских племён жемайтов и аукшайтов, зажатые между прусскими и ливонскими оплотами крестоносцев.Датчане успешно громят эстов в битве при ЛинданисеПрофессиональным и фанатичным воинам в лучших доспехах, передовому отряду европейской католической цивилизации противостояли отсталые лесные и болотные племена. Подобных им уже без счёта пало и склонилось перед белыми знамёнами с чёрными крестами и алыми мечами.Казалось бы, последний удар — и вера Христова воссияет над землёй мрачных лесных капищ, окроплённых жертвенной кровью. Но что-то пошло не так. Последние язычники Европы чудом — невероятным, невозможным усилием — встали насмерть.Им было… пофиг. Они просто брали и со всем прилежанием лупили соседей. Всех — от крестоносцев и поляков до русских и соплеменных балтов, предков латышей.Опиши нечто подобное какой-нибудь автор фэнтези или альтернативной истории, и умудрённые читатели хором осмеяли бы его за откровенное подыгрывание симпатичной стороне и безбожный мэрисьюизм. Другое дело — гномы с эльфами и прочие орки, но это уж совсем явный бред! Не бывает такого в реальности.Отсталые племена могут встать насмерть перед настолько превосходящей силой лишь для того, чтобы погибнуть в славной битве и исчезнуть со страниц истории. Оставшись лишь в песнях и легендах, подобно пиктам с их вересковым мёдом из баллады Стивенсона.А литовцы устояли.Весь XIII век языческие литовские племена отчаянно держали свои границы, отбивали вторжения крестоносцев и врывались на земли «крыжаков», сея пламя и смерть в ответ. И это при том, что аукшайты и жемайты находились в сложных отношениях и не особенно стремились друг другу помогать.А с середины века литовцы, продолжая стойко отбиваться от крестоносцев, обрушились набегами на русские земли.Так не бывает. Но так было.Огнём и мечомЗа набегами последовали завоевания. Один за другим древние русские города оказывались под властью языческих литовских князей-кунигасов. Пусть и ослабленные раздробленностью и монгольским игом, но лёгкой добычей русские земли не были. Особенно у литовских пределов, куда монгольское вторжение и разорение практически не дошло.Вид на крепость НаугардукасПервыми пали приграничные земли Гродненщины. Основанный Ярославом Мудрым Новогрудок стал Наугардукасом — первой столицей литовских земель. К 1315 году под властью литовцев оказались Берестье — ныне известное как Брест — и старинный центр западных кривичей, Полоцк — родина Рогнеды Рогволодовны, жены Владмира Великого и праматери всех русских князей того времени.А затем, на пике Великого голода, во главе Литвы встал Гедимин, принявшийся выковывать из племён литовское государство. При нём экспансия на восток ускорилась. До гибели от пули крестоносца в 1341 году он покорил широкую полосу русских земель от Витебска на севере до Кременца в Галиции на юге. Амбиции его простирались ещё шире: он успевал (параллельно со сдерживанием крестоносцев и экспансией на востоке) бороться с начавшей возвышение Москвой за влияние на Новгородскую и Псковскую республики. И даже однажды взял Киев.Две твердыниПосле смерти Гедимина к власти пришли его сыновья — Ольгерд и Кейстут. Они разделили земли и обязанности. Ольгерд из своей резиденции в замке Вильнюса предметно занялся расширением земель дальше на восток и юг. Кейстут в Тракайском замке сосредоточился на отражении натиска крестоносцев. Оба брата не только преуспели в своих начинаниях, но и раздали по шапкам прочим соседям: от поляков и венгров, до золотоордынцев.Ольгерд и КейстутКейстут, последний великий языческий правитель Европы, удержал позиции на западном фронте. А Ольгерд окончательно превратил недавний союз отсталых племён в гигантскую империю. К 1380 году пределы Великого княжества Литовского включали более половины земель былой Древней Руси. На юге они упёрлись в Дикое поле, на востоке включили Курск и Брянск. На севере вклинились в новгородские земли севернее Великих Лук. В орбиту влияния Вильнюса входили Смоленское, Тверское и Рязанское княжества. Значительными были пролитовские фракции в Новгородской и Псковской республиках. Армии Ольгерда дважды стояли под стенами Москвы — которая тогда и помыслить не могла об ответной любезности.Литовцев не остановило ничто: ни Малый ледниковый период, ни Великая чума. Ну а финансовая катастрофа этим реликтам эпохи Тёмных веков в принципе была глубочайше безразлична. Там, где вся Европа применяла изощрённую дипломатию и золото, литовские кунигасы раз за разом делали ставку на хладное железо. И в их руках оно действительно властвовало над всем. Из них и их языческих воинов действительно можно было делать гвозди — и вряд ли в тогдашнем мире нашлись бы гвозди прочнее.Казалось, всеевропейская катастрофа лишь пошла им на пользу.Великая зима, Великий голод, Великая чума и Великая Литва стали четырьмя всадниками апокалипсиса XIV века.Вот только окончание эпохи бедствий подвело черту и под триумфальной экспансией Литвы. Ворвавшееся на историческую сцену последнее языческое государство Европы, раскинувшееся от Балтики до Чёрного моря и от отрогов Карпат до валдайских болот, не менее стремительно стало лишь собственной тенью и ареной большой игры трёх миров — русского, польского и немецкого. И лишь в ХХ веке независимое государство литовского народа снова появилось на политической карте мира — примерно в тех же самых границах, в которых началась его история восемь веков тому назад.Алексей Костенков