Да, он Шемякин, но другой

На афише — имя «Михаил Шемякин», однако это вовсе не друг Высоцкого из Парижа. Присмотритесь к обложке каталога — портрет женщины с тонкими чертами, который легко приписать Валентину Серову. И в самом деле, перед нами Вера Калашникова, любимая модель Серова, позировавшая и его ученику Шемякину. 

Михаил Федорович, внук московского фабриканта Абрикосова, постигал ремесло в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Обрел профессию и негромкую судьбу не знаменитого, но честного художника. Того, чьи картины можно надолго упрятать в запасники, а потом вытащить и удивиться: сто лет прошло, а образы не пожухли и не устарели.

Его работы, пусть и не первого ряда, узнаваемы и ценны. На выставку «Михаил Шемякин. Совсем другой художник» в Музее русского импрессионизма экспонаты предоставили Третьяковка и Русский музей, а также почти десяток институций, включая музеи Астрахани, Нижнего Тагила, Пензы, Тулы и ближнего зарубежья. Большинство произведений широкому зрителю незнакомы, а кое-что и вовсе демонстрируется впервые, как портрет Алексея Абрикосова из фондов ГТГ.

Школа Серова и Коровина, крепкая выучка вкупе с тягой к экспериментам сформировали индивидуальность мастера. В 1900-е годы, когда в России пышно цвели всевозможные художественные направления, юный Шемякин выбрал дерзкий стиль: импрессионизм, уже признанный в Европе и США и только прокладывавший дорогу в русскую реальность.

Успех был достигнут уже в начале пути. Коровин однажды назвал Шемякина Рафаэлем, а Маяковский высказался в духе времени: «Вы реалист-импрессионист-кубист». Этот симбиоз заметен в нашумевшей картине «Московский извозчик», показанной в 1910 году на выставке передвижников. Налет гротеска сближает героя с кустодиевскими типажами. При этом полотно являет собой образец истинного реализма: работа, взглянуть на которую бегали со всей Москвы, написана по живым впечатлениям. Здесь изображен Василий, младший в династии «консерваторских» извозчиков, всегда дежуривших на Большой Никитской, где жил художник. Кстати, на своем веку Шемякин лишь однажды сменил адрес, переехав из дома деда Абрикосова в квартиру тестя — известного чешского скрипача, профессора Московской консерватории Ивана Гржимали. Свою жену Михаил Федорович встретил в родном училище. Людмила не сделала карьеры, но стала музой и моделью. Именно ее золотистые волосы и сияющее лицо (по отзывам современников, она напоминала красавицу эпохи Тициана) изображены на множестве холстов Шемякина, залитых солнечным светом, излучающих физически ощутимую радость жизни.

С этими работами контрастируют строгие портреты, прославившие мастера как «летописца музыкальной Москвы». Образы композитора Александра Гедике, скрипача Франтишека Ондржичека, виолончелистки Ханы Любошиц, певицы Надежды Салиной по праву заняли важное место в экспозиции. Родство с гостеприимным семейством Гржимали ввело художника в круг артистической элиты. Крупноформатные полотна не выглядят броскими: статические позы, сдержанный колорит соответствуют «стандарту» репрезентативного портрета XIX века. Классике Шемякин верен и в изображении Николая Бердяева. Темперамент уроженца южной России передан широким, свободным мазком; фигура философа очерчена в серовской манере текучим контуром.

Параллели с учителем рассыпаны по всей выставке. Так, в центре — образ деда художника, которого когда-то писал и Серов. Могучий старик, «шоколадный король», взирает на зрителя внимательно и строго. По преданию, вошедший утром в кабинет Абрикосова истопник принял портрет за живого и попятился, сказав: «Извините, Алексей Иванович, я не знал, что вы встали».

[gallery-1]

Фото на анонсе: Кирилл Зыков/mskagency.ru