"Детей бросили умирать". Как Россия (не) вывозит своих граждан из Сирии

В Сирии и Ираке остаются тысячи российских граждан. В подавляющем большинстве это жены боевиков экстремистской группировки "Исламское государство" и их многочисленные дети. Многие женщины – уроженки регионов Северного Кавказа – последовали в Сирию за своими мужьями в 2013–2015 годах. Других соблазнили обещаниями жизни при справедливом халифате многочисленные вербовщики. Кавказ.Реалии рассказывает о судьбах тех, кто до сих пор остается в лагерях для беженцев в ожидании возвращения на родину.

Не пособницы, а жертвы

Положение подавляющего большинства "жен ИГИЛ" сейчас плачевно. Они томятся в неволе или влачат нищенское существование в огромных охраняемых лагерях, живут в тряпичных палатках без туалета и возможности помыться, у них неделями не бывает свежей воды и нет медицинской помощи.

Член совета по правам человека при главе Чечни Хеда Саратова, ранее уже работавшая над возвращением жительниц Северного Кавказа домой из Сирии, снова подняла этот вопрос.

Как она пояснила корреспонденту Кавказ.Реалии, в последние годы проблемой занимается аппарат уполномоченного по правам ребенка в России Анна Кузнецова. Однако последний вывозной рейс из Сирии, доставивший на родину, в том числе чеченских детей, состоялся в августе.

Возвращению женщин, как утверждает Саратова, не уделяют должного внимания, хотя они не лишены гражданства и имеют право на помощь от своей страны. Пока что общественные деятели и правозащитники могут лишь фиксировать новые обращения от родственников российских пленниц в Сирии и следить за судьбой тех, кто выходит на связь.

"Я со всеми на связи – направляю, разговариваю, помогаю, чем могу. Но сейчас этим занимается аппарат Анны Кузнецовой. Мы передали туда все списки тех, кто хочет уехать из Сирии. Конечно, это не только дети. Я общаюсь с семьями, которые просят вернуть своих дочерей и внучек. Некоторых детей там отобрали у матерей и вернули домой. Кто из них вырастет? Что чувствуют их семьи? Мне кажется, вопрос с женщинами даже более актуален, чем с детьми. Его надо решать. Люди, которые их вербовали, сейчас пытаются вымогать у них деньги, чтобы вернуть на родину. Эти женщины – жертвы. Кому не свойственно ошибаться? Естественно, есть разные судьбы разные дороги, но надо разбираться и возвращать их оттуда", – заявляет Саратова.

По ее словам, россиянки, которым нужно вернуться, рассказывают, что проводники в Родж, Аль Холь и в других лагерях на севере Сирии требуют по 20 тысяч долларов, чтобы вывести женщину и одного-двух ее детей.

"Это бизнес был и остается. Женщинам очень опасно связываться с этими людьми, потому что проводники могут бросить их на полдороги, обмануть, забрать деньги, – поясняет омбудсмен. – Но ради этих попыток родители уехавших женщин продают все имущество, даже свои дома, чтобы помочь своим дочерям. Никакие законы там не работают, повлиять на это невозможно".

Преступный умысел вербовщиков, которые сначала уводили в Сирию, а теперь обещают дорогу домой, подтверждается тем, что часть уехавших женщин они снабдили фальшивыми документами, продолжает Хеда Саратова: "Люди, которые обратились ко мне в офис, приносили документы своих дочек и внучек. Их загранпаспорта лежали дома, а они сами уже давно были в Сирии. Силовые структуры склонны были обвинять родителей, но что могла сделать мать, которая вырастила и выдала дочку замуж, а муж ее увез?"

Подчиняйся мужу или возвращайся домой

Житель Грозного Иса Давлетмирзаев – отец 30-летней Иман, которая находится в тюрьме Дамаска. Он рассказывает, при каких обстоятельствах его дочь уехала в Сирию и в каких условиях ее содержат сейчас.

"Моя дочь абсолютно неопасна для общества. Те, кто по своей воле туда едут, – уничтожают документы, обрывают связь. А она даже не знала, куда едет.

В Турцию она поехала за мужем. Это менталитет у нас такой, я так воспитывал дочерей: вышла замуж – подчиняйся мужу. Не хочешь подчиняться – возвращайся домой", – говорит Давлетмирзаев.

Сколько времени дочка находится в Сирии, он не знает. Известно только, что ее муж погиб в 2015 году.

"До этого они жили в Турции, – продолжает Иса. – Дочь даже приезжала нас навестить, гостила, здесь у нее сын родился. В 2014 году она уехала обратно в Турцию. В Сирию ехать они не планировали. Их обманом перевез через границу их знакомый. Однажды, когда они жили в Измире, этот знакомый явился ночью и сказал, что напали курды, что надо спасаться, срочно уезжаем. На самом деле он оказался вербовщиком. Их посадил в машину, а утром оказалось, что они уже в Сирии. Дочка сумела спрятать документы перед выездом. Я пытался ее выручить, ездил в 2017 году в Турцию, нашел эти документы".

Весной дочь Давлетмирзаева поместили в сирийскую тюрьму. Но ни от российского МИД, ни от МВД он не смог получить ответ, где точно она находится. Российские спецслужбы запрещали ей связываться с семьей, утверждает мужчина. Местонахождение дочери он узнавал сам.

"Я бы понял, если бы она находилась на неподконтрольной официальному Дамаску территории, но еще в 2017 году ее допрашивали сотрудники ФСБ России. Узнали личность, сняли отпечатки. Когда она попала в тюрьму, она сумела через одну арабку связаться со мной и попросила забрать детей", – рассказывает Давлетмирзаев.

Минувшим летом ему удалось вернуть своих внуков домой. Их вывезли в августе, благодаря усилиям Анны Кузнецовой.

"Сейчас девочкам десять и восемь лет, мальчику – шесть. 17 августа этого года детей привезли в Москву. Я забрал их оттуда. Они были в крайне эмоционально неустойчивом состоянии. Я им организовал надомное обучение, к нам приходят учителя. Все трое учатся в первом классе, потому что в Сирии они в школу не ходили. Они не слишком идут на контакт с учителями. Часто бывают истерики из-за тоски по матери. Они два года просидели с ней в камере, видели эти ужасы. При них охранники избивали матерей за то, что дети плохо себя вели. Если ребенок в тюрьме балуется, женщину за это бьют. Потом, когда мою дочь переводили из одной тюрьмы в другую, дети оказались в приюте. Над ними издевались воспитатели и местные дети-арабы. Мальчик очень агрессивный. В ближайшее время я планирую подключить психологов из реабилитационного центра", – рассказывает Иса.

Он уверен, что его дочку можно вернуть домой, но для этого нужно разрешение со стороны ФСБ: "Как мне известно, сирийская сторона не против, чтобы таких, как моя дочка, забрали в Россию. Но наши спецслужбы не хотят их возвращать. В Центре по противодействию экстремизму мне сказали, что она находится в розыске. Я ездил в отдел полиции, писал объяснительную, указал место, где она находится. Но ни запроса, ни экстрадиции все еще не было. Сейчас дочка находится в тюрьме Адра в Дамаске. Страдают в первую очередь дети. Иногда через третьи руки дочка мне что-то передает, иной связи с ней нет".

Была отличницей, пела, участвовала в фестивалях

Возвращения своих родственников из Сирии добиваются не только жители Северного Кавказа. Ольга Ершова – уроженка Ленинградской области. Ее дочь Мария приняла ислам в 2015 году, после студенческой поездки в Кабардино-Балкарию. Тогда же она тайно стала женой мусульманина и после пары лет жизни у родителей уехала с ним в Сирию – также тайком. Сейчас она находится в Аль Холе, вместе с ней двое маленьких детей.

"Мы православные, дочка была крещенная, – рассказывает Ольга. – Была активисткой, хорошо училась в академии, пела, участвовала в фестивалях. Однажды она поехала в Нальчик на мероприятие, после чего ударилась в ислам и вышла за мусульманина. Мы приняли ее и мужа, они пожили у нас два года, ее сыну был год и два месяца. В 2015 году зять сообщил, что они едут в Турцию к его брату, у которого там якобы пекарня. Через четыре дня они пропали. Я писала в ФСБ, в полицию. Больше месяца не было вестей, а потом через знакомых мне сообщили, что они в Сирии. Их бомбили. У дочери там девочка родилась, ей скоро четыре. Ее саму вывезли в Аль-Холь, муж остался в Багузе. Мужчин оттуда не выпускали, он не мог выехать. Только женщин и детей вывозили по договоренности с американцами. Их вывезли в феврале, а в марте зять вышел последний раз со мной на связь. Потом моей дочери передали, что он убит. Так мои дочь и внуки попали в лагерь. Дочка болела, говорила, весь живот болит. Помощи не было, еды не было. Они траву варили и ели. Дети голодные, младшая была грудная еще, но самой-то есть нечего".

За несколько лет поисков дочери Ольга почти отчаялась и не может говорить без слез: "Не знаю, дождемся ли своих детей. Ответы от президента и его чиновников приходят ни о чем. От Путина – обращайтесь в МИД. Оттуда пишут, что это неподконтрольные территории, что, когда они перейдут под власть Дамаска, станет возможной депортация наших детей. А если эти территории не перейдут Дамаску? Это же политика. Америка вряд ли отдаст территории с нефтью. У них прямо в лагере воронки, откуда выходит нефть, там ребенок чуть не утонул. Дети болеют и умирают там. Как жить, зная, что твой ребенок может умереть там? Дочь купила у каких-то девочек старенькую палатку и живет в четвертом отсеке с девушкой из Дагестана и ее детьми".

В какой-то момент дочка Ольги попросила ее связаться с чеченским омбудсменом Хедой Саратовой, чтобы та внесла ее в списки на вывоз.

"Хеда внесла дочку в эти списки. Я обращалась в консульский отдел России в Сирии, в российское посольство в Турции, писала и в ООН, и уполномоченной по правам ребенка Анне Кузнецовой, и в международный Красный Крест, и в наш Красный Крест, и [директору ФСБ Александру] Бортникову. Они вывозят сирот, но крайне мало. Журналисты туда приезжали, наши девочки плакали, говорили, что хотят домой. Некоторые боятся, что их посадят в тюрьму по приезде на родину. Так пусть лучше они в тюрьме посидят, выйдут и начнут жизнь заново. Веру же у них никто не отнимает, пусть верят, соблюдают ислам. Но вера тоже нужна правильная, не искаженная", – говорит Ольга.

Их бросили умирать

Джаннет Эрежебова в Чечне пытается содействовать возвращению землячек. Ее дочка тоже до сих пор находится в Сирии.

"Зиярат уехала вместе с мужем. Мне сказали, что они едут в Турцию на отдых и лечение. Я проводила, ничего подозрительного не заметила. Ничего не предвещало беды, мы с дочкой общались до ее отъезда как ни в чем не бывало. Если бы я могла предположить, куда они едут, я бы сама на них заявила в органы, чтобы их остановили!" – рассказывает Эрежебова.

В 2017 году она обратилась к Хеде Саратовой, и в итоге сама стала ей помогать.

"Посещая офис, я увидела, что Хеда не справлялась с потоком заявлений. Я решила помочь, потому что знаю работу бухгалтера, конторскую работу знаю. К Хеде тогда шли и люди из Дагестана, там этим вопросом никто не занимался. Я стала помогать с приемом заявлений, оформлением документов. Мы ездили с Хедой в Москву, посещали все инстанции, которые только возможно, объясняли ситуацию журналистам. В ноябре 2017 года начали вывозить людей. Потом был еще один вывоз, а потом процесс остановился, стали вывозить только сирот. Не знаю, в чем дело, – летит самолет, но привозит 20–30 человек. Там остаются тысячи детей. Почему их домой не везут? Великая держава... Мы даже у пиратов забираем наших граждан – там получается у России договориться, а с курдами договориться не можем", – жалуется женщина.

По ее словам, сообщения из сирийских лагерей поступают очень тревожные: "Мальчик, наш земляк, нуждается в срочной медицинской помощи, у него нагноение, глаз опух. Красный Крест ничего предпринять не может. Мальчик, по сути, умирает в этой палатке, вывезти его в больницу не дают, врача не вызывают. О наших детях в Ираке мы вовсе ничего не знаем. Моя дочка Зиярат потерялась в Ираке. Я не знаю, жива она или нет. С 2016 года с ней нет связи. Есть связь только с тюрьмой Русафа в Ираке, там тоже много детей. Есть неофициальные тюрьмы и приюты. Но нам отказываются предоставлять оттуда информацию. Из неофициальных источников мне стало известно, что мои внуки находятся в детском приюте в Багдаде. Я обращалась к Анне Кузнецовой и к консулу Ирака, мне отвечают, что информации о детях нет".

Эрежебова убеждена, что уполномоченный по правам ребенка в России хотела бы вывезти женщин и детей из Сирии, но не все зависит от нее.

"Анна Кузнецова сама недавно родила ребенка, но все равно полетела во время пандемии в Сирию. Думаю, если ей позволят, она и дальше будет продолжать. Этой работой руководит МИД. Мы передали все списки на вывоз в аппарат российского омбудсмена Татьяны Москальковой. Но активной работы по ним не ведется. Детей бросили умирать".

Мародерство, избиение, антисанитария

Уроженка Чечни Айза (имя изменено. – Ред.) находится в лагере Аль-Холь. Она попала в Сирию вместе с 18-летним сыном, которого она пыталась, но не смогла остановить от поездки в эту страну. Юноша погиб в одном из боев.

Весной Айзе удалось связаться с корреспондентом Кавказ.Реалии. Несмотря на угрозу быть избитой – охрана отнимает телефоны и наказывает за нарушение тюремного режима – женщина до сих пор пишет о происходящем в лагере.

"У меня недели две горло болит и простуда сильная уже неделю, очень плохое самочувствие. Днем солнце, ночью холодно уже. Эти перепады убивают. Ливни с бурями чередуются. Грязь по колено, ужасная антисанитария, вонь. А тут еще охрана и местные мародеры – страшное дело. К соседке зашли, палатку порезали ножом. Резко подходят, в машину загоняют и шмонают. Это настоящее бесчинство! Или бывает, что начинают кричать, чтобы выходили из палаток, якобы будет депортация. Люди выходят, всех обыскивают и забирают телефоны, у кого найдут. Привозят хубс – это тонкая лепешка без вкуса хлеба, рис с чечевицей, бывает суп чечевичный или фасоль в томате", – рассказывает Айза.

По ее словам, в лагере практически нет медицинской помощи: "Чего не спросишь, нету у них никаких лекарств. И если дадут, отсчитают десять таблеток в пакетик. Все болезни лечу пальмовой пыльцой и ложкой меда. Мед выдают по две чайные ложки в день".

Редакция Кавказ.Реалии направила запросы в аппарат уполномоченного по правам ребенка и в аппарат российского омбудсмена о дальнейших планах по вывозу российских граждан из Сирии. Ответ до сих пор не пришел.