Чеченские адаты для русских отцов: как дело о разводе и похищении ребенка попало на Кавказ
Жительница Москвы Екатерина Краснова уже три с половиной года ищет своего маленького сына Ваню. Ее бывший муж, 43-летний коренной москвич, с конца 2019 года вместе с ребенком прописан на Северном Кавказе: сначала в Чечне, теперь – в Ингушетии. Таким образом, говорит Екатерина, он уклоняется от обязательства передать сына ей по решению суда.
Очевидно, в традиционно патриархальных регионах Краснов надеется склонить суды в свою пользу, считают юристы проекта "Правовая инициатива". Организация представляет интересы Екатерины. Согласно вайнахским обычаям, после развода дети должны оставаться с отцом или с его семьей.
"Суды в Чечне и Ингушетии при бракоразводном процессе чаще лояльны к отцам, – поясняет адвокат Ольга Гнездилова. – В Чечне, например, приставы обычно грубят матери, это классическое поведение там. Приставы там всегда эмоционально на стороне отца, даже если он не чеченец".
Осенью 2017-го, когда Ване был год и месяц, супруг Екатерины, успешный топ-менеджер (заместитель гендиректора одной из структур Промсвязьбанка) Андрей Краснов неожиданно предложил ей отдохнуть. Он проводил ее в гости к маме в соседний район Москвы, а спустя несколько часов написал СМС: "Твои вещи в камере хранения, домой не возвращайся". Замки на двери Краснов поменял.
Как потом выяснилось, до смены замков он написал заявления на Екатерину в службу опеки, комиссию по делам несовершеннолетних и полицию. Жаловался и предупреждал, что не следует реагировать на ее будущие претензии. По словам женщины, Краснов представил инстанциям некие сфабрикованные видео, чтобы подтвердить ее недостатки как матери.
Консьержке в подъезде запретили пускать Екатерину домой. В квартире она не прописана, собственником жилья не является. Ребенка с тех пор мать видела лишь однажды. Сейчас мальчик находится в розыске по делу о похищении.
Между тем у Екатерины уже есть несколько судебных решений, определяющих место жительства ребенка с ней. Она утверждает, что Краснов препятствует общению сына с матерью, скрывается от исполнения решений судов.
Например, в марте 2019 года Екатерине пришлось обращаться с новым иском о немедленной передаче ей ребенка. Несколько месяцев спустя после первого решения Краснов объяснял, что мать ребенка к нему не обращалась и ребенком не интересовалась. Однако суд счел эти доводы голословными и постановил немедленно передать ребенка матери.
Девять решений суда – ноль результата
Отец на этом не остановился и подал третью апелляционную жалобу в Мосгорсуд. По версии Краснова, его бывшая жена "имеет расстройство пищевого поведения, ей трудно заботиться о ребенке, она ограничила рацион питания сына, что привело к задержке развития".
Истец также заявил, что раздельное проживание ребенка с ним недопустимо, так как это нанесет мальчику психологическую травму. Он обвинил Екатерину в запугивании участкового педиатра с целью внести нужные ей записи в карту сына и в нападении на его родителей в апреле 2018 года, которое она якобы организовала.
Екатерина предоставила медицинские документы и опровергла довод о своем психическом нездоровье. Что касается инцидента 2018 года, тогда, как рассказывает мать ребенка, она пыталась самостоятельно забрать сына, но безуспешно.
"Мне не сообщали, где находится мой сын. Поэтому я регулярно приезжала к дому Краснова и к дому его родителей, часами ждала: может, выйдут, и я хотя бы увижу сына. Мне посчастливилось только однажды. Появилась бывшая свекровь с моим сыном на руках. Я подбежала к ней, но, увидев меня, бывший свекр схватил мальчика и побежал. Мать Краснова стала оскорблять меня, набросилась на меня с кулаками, вцепилась в воротник пальто, стала рвать мне волосы, тянула вниз и пыталась повалить на землю. Я звала на помощь и прохожие вызвали полицию. Нас всех доставили в участок, где мне все-таки удалось взять Ваню. Тогда мать Краснова подошла ко мне сзади и нанесла несколько ударов в живот. От боли я согнулась, и она забрала ребенка. Тут же в отдел полиции подъехала сестра бывшего супруга с мужем и он сам. Они били меня по рукам, когда я пыталась приблизиться к сыну, а затем увезли его, не дожидаясь вызванных сотрудников опеки", – рассказывает Екатерина.
Позже семья ее бывшего мужа написала заявление, что это якобы она их избила и не захотела забирать ребенка. Впрочем, органы опеки в очередной раз выступили в суде на стороне Екатерины, подтвердив, что проживание сына с отцом противоречит интересам ребенка.
Однако новые обращения Краснова в суды позволили ему оттягивать момент передачи Вани во исполнение уже принятых решений.
Бегство на Кавказ
В конце сентября 2019 года отдел Следственного комитета по Бабушкинскому району Москвы возбудил уголовное дело о похищении несовершеннолетнего. Тогда Краснов вместе с сыном прописался в Серноводском районе Чечни, в доме некоего Адыма Терхоева в станице Ассиновская.
"Я ездила в Чечню, объясняла ситуацию, показывала документы в полиции и местных органах опеки. Сказала, что бывший муж находится в розыске. Они выслушали и все поняли. Видимо, после моего визита Краснову объяснили, что с ним в Чечне проблемы не нужны", – говорит Екатерина.
Из документов, присланных чеченской полицией, ей стало известно, что Краснов перерегистрировался в Ингушетии. Но местная полиция заявила, что ответчик по указанному адресу не найден, а проживающий по адресу его новой регистрации в городе Сунжа 56-летний Беслан Банашаев ни бежавшего отца, ни его мальчика не видел.
Несмотря на это, именно в Сунженском районе было назначено проведение суда по лишению Краснова родительских прав. И туда же сам отец направил встречный иск. В нем он снова заявляет о нападении бывшей супруги на родителей, ссылается на наличие у нее неких заболеваний и добавляет еще одну причину: "Она посещает религиозную группу "Московская саентологическая церковь", которую исследователи считают деструктивной". Сама Екатерина называет все эти доводы ложью.
Заседание по делу о лишении родительских прав в отношении Краснова запланировано на 11 марта в суде Сунженского района.
"Видите, ребенок к вам не идет"
Адвокат проекта "Правовая инициатива" Ольга Гнездилова поясняет, что случаи, когда отцы-похитители увозят детей для суда по опеке на Северный Кавказ – чаще всего в Чечню – происходят регулярно.
"Мы знаем случаи, когда отцы постоянно перепрописывают детей в разных регионах Северного Кавказа: в Дагестане, Чечне, Северной Осетии, Ставропольском крае. А приставы бесконечно пересылают друг друг судебные документы", – жалуется юрист.
По ее словам, проблема в том, что приставы не имеют права действовать за пределами своего региона.
"Необходимо, чтобы такими межрегиональными делами занималось управление по исполнению особо важных производств. Мы обращаемся туда, но нам отказывают", – говорит Гнездилова, приводя в пример еще одну историю бегства отца с ребенком.
"Бывший муж одной из наших заявительниц из Санкт-Петербурга увез ребенка в Чечню. Суды там более лояльны к отцам. Но наши адвокаты сориентировались, предоставили решение петербургского суда в пользу матери, и суд в Шали прекратил дело, – продолжает адвокат. – Повторное рассмотрение дел между теми же сторонами и по одному предмету не допускается. Тогда отец несколько лет подряд возил сына в Шали на исполнительные действия, назначаемые судом для передачи ребенка. Но забрать его мать не могла. После утомительного пути мальчик был сонный и уставший. Приставы говорили: "Видите, ребенок к вам не идет". Так продолжалось несколько лет".
Возможность прописаться в Чечне с ребенком и тем самым перенести туда судебное производство до сих пор работает и помогает уклонистам, отмечает адвокат. При этом дети не посещают детский сад, не зарегистрированы в поликлинике, то есть по факту не живут в республике, а лишь приезжают с отцами-гастролерами.
"Не думаю, что местному населению в Чечне будет приятно, если регион прославится этим", – добавляет собеседница редакции Кавказ.Реалии.
По словам Гнездиловой, проблема похищения детей на Северный Кавказ может быть решена благодаря новому законопроекту, который анонсировал Минюст России.
Если документ будет принят, в России будет введена уголовная ответственность за неисполнение решения суда о передаче ребенка. Разработчики законопроекта ссылались на практику Европейского суда, в частности на дело "Лейла Муружева против России".
Но пока новый закон не вступил в силу, отцам-уклонистам за отказ от исполнения решения суда грозит лишь штраф в две тысячи рублей.