«Знойные мужчины в погонах несут меня на руках, а я в зубах держу Конституцию»

Алексей Назаров — открытый гей и ЛГБТ-активист. Я познакомилась с ним в Чечне, когда мы ездили в блог-тур, посвящённый домашнему насилию в республике. Помню, в один из вечеров во время прогулки по Грозному он в центре города развернул радужный флаг и сфотографировался с ним на фоне памятника журналистам, погибшим за свободу слова. Надо сказать, что не все в нашей группе одобрили его поступок. Некоторые посчитали это опасным, и, наверное, так оно было. В марте Лёша приезжал в Пермь вместе со своим напарником Алексеем Сергеевым и проектом «Азбука активизма». Второй Алексей — открытый бисексуал и тоже ЛГБТ-активист. Мы встретились и поболтали: я показала ребятам город и научила правильно произносить слово «Пермь», а они рассказали мне, каково это — быть публичными представителями ЛГБТ-сообщества в России.

Материал «Знойные мужчины в погонах несут меня на руках, а я в зубах держу Конституцию» впервые был опубликован на Звезда.

«Азбука Активизма» — это гражданский проект, в рамках которого два ЛГБТ-активиста из Санкт-Петербурга обучают активистов из других городов, как проводить креативные акции, взаимодействовать со СМИ, полицией и органами власти.

Государство внутри государства

Алексей Назаров: Я объясню, почему мне было важно сфотографироваться с радужным флагом в Чечне. Есть регионы, такие как Чеченская Республика, Дагестан, Ингушетия, где люди не чувствуют себя в безопасности. Когда были первые публикации об убийствах геев в Чечне, я относился к этому скептически. Сложно было поверить, что там просто так убивают людей. Я сделал эту фотографию, чтобы поддержать местное ЛГБТ-сообщество, дать им почувствовать, что они не одни. Публиковать фото сразу не решился, потому что было страшно за людей, которые там находятся. Не решился и потом, потому что было страшно за молодого человека, с которым я встречаюсь.

Позже стало понятно, что вряд ли мне что-то угрожает. Угроза значительно глубже, она в самом чеченском обществе. Это вызывает ужас, как будто в РФ есть какая-то зона поражения, в которой маленькое государство внутри государства истребляет своё собственное население. Но я все равно считаю, что выйти с радужным флагом было нужно. Я не знаю, что должно измениться, чтобы стало безопасно. Причём проблема становится только сложнее, геев преследуют не только в Чечне, их убивают даже в странах Европы, например, в лагерях беженцев. Люди там стараются не говорить на чеченском языке, не общаться со своими. Это такая нация, вроде бы люди как люди, но с каким-то рефлексом уничтожения себе подобных. Это что-то запредельное.

Идите лучше пидора побейте

Алексей Назаров: Я всегда подчеркиваю, что уровень бытовой гомофобии в России не высок. В 90-е я спокойно ходил за руку с молодым человеком по родному Воронежу. А сейчас Воронеж — один из самых гомофобных городов, но гомофобия эта государственная, она навязана сверху. Так власть направляет гнев народных масс, отвлекая их от по-настоящему важных тем: «вон, идите лучше пидора побейте». Вместо того, чтобы реально обсудить поправки в Конституцию.

Лёша Сергеев: Этот закон о запрете пропаганды нетрадиционных отношений среди несовершеннолетних, принятый в 2013 году, страшен не наказанием, за всё время его существования наберётся не более 100 случаев привлечения. Он страшен тем, что ЛГБТ-люди стали совсем закрытыми, особенно те, кто воспитывает детей. Они боятся и боятся справедливо. Потому что государство бросило гомофобам красную тряпку: ЛГБТ — плохие, их можно бить. Началось мощное медийное сопровождение федерального закона. Было очень много сюжетов в СМИ, взвинчивающих градус ненависти.

Мы уже не боимся оппонентов, мы боимся полиции

Алексей Назаров: А начиная с 2014 года, когда акцент сместился на Украину и закон уже был принят, на наши акции власти перестали присылать большое количество людей (активистов за традиционные ценности, которые должны показывать, что простые люди якобы против ЛГБТ). Правовой механизм для ограничений был создан. Теперь они просто не согласовывают большинство наших заявок, обосновывая это статьёй о запрете.

Сейчас пикеты проходят спокойно, приходят некоторые особо озабоченные чудики и не более. Мы уже не боимся оппонентов, мы боимся полиции, потому что полиция сейчас преследует не только ЛГБТ-активистов, а любых активистов. В основном, по ложным доносам, их задерживают, потом отпускают, но акция сорвана. В Петербурге есть такой Тимур Булатов — гомофоб, он просто сидит дома, даже не выходит никуда, звонит в полицию и говорит: «Здравствуйте, там у нас сейчас пикет будет с плакатами экстремистского содержания. Возможно, у человека есть при себе какие-то запрещенные средства». Всё! Этого достаточно.

При задержании никакого обвинения не предъявят, здесь самое главное — сорвать пикет. Вот я, допустим, сам снимал репортаж с акции о поправках. Выходит человек с плакатом, к нему подходят полицейские, говорят: «На вас поступила жалоба, пройдёмте в отдел полиции, надо разобраться». Его уводят на три часа, потом с протоколом отпускают. Или, допустим, со мной рядом стоял мужчина, к нему подходят и говорят: «Мы знаем, что вы сейчас захотите совершить правонарушение, пройдёмте!» Это смешно, но такова реальность. И такая реальность у нас постоянно.

Петухи, петухи, петухи, козлы, свиииньи, подонки

Лёша Сергеев: Пространство свободы сужается, а нестандартные ходы позволяют преодолевать запреты, и мы придумываем такие формы, которые сможет исполнить даже один человек, что особенно актуально для маленьких городов, где нет ЛГБТ-организаций. Но так, чтобы это привлекало внимание и было медийно.

Алексей Назаров: Расскажу, как появилась «Ария Милонова». Виталий Милонов, депутат Госдумы, во время шествия радужной колонны орёт неприличные слова, ЛГБТ-организация подаёт на Милонова в суд и этот суд проигрывает. Я в суде выступаю свидетелем. Меня это дико бесит: ну как так, он называет людей петухами, козлами спидозными и так далее, и не несёт никакой ответственности. В результате я прямо в здании суда придумываю песню, арию, используя слова Милонова. И мы с этой арией выступаем перед зданием Законодательного собрания Санкт-Петербурга. Так мы смеёмся над тем, что происходит, обращаем внимание людей на то, что Виталий Милонов не особо думает над тем, что говорит, при этом являясь депутатом. И выносим это в публичное пространство через СМИ. Мы собрали огромное количество прессы, около 50 человек пришло. Новость об арии опубликовало более 140 различных изданий. Я понял, что это сработало, когда услышал нашу арию на рингтоне телефона своей знакомой из Мурманска.

Дальнобойщики и геи — это же просто бомба!

Лёша Сергеев: ЛГБТ-активность тесно связана с гражданским активизмом, потому что свобода гражданских активистов — это и наша свободой. Очень важно, что между нами была дискуссия. Мы выходили в поддержку дальнобойщиков в 2015 году. Дальнобойщики и геи — это же просто бомба! Они после этого стали выходить охранять петербургский прайд и приходить на наши акции со своими флагами. И даже когда была акция в Исаакиевском соборе, кто стоял в соборе? Геи и дальнобойщики. И дальнобойщиков спросили: вам не стрёмно рядом с пидорасами стоять? Они ответили, что если у геев есть яйца, им не стрёмно.

Там тема была такая — РПЦ хотела, чтобы все доходы от музея шли к ним, а ремонт и реставрацию оплачивал город, а сейчас музей сам оплачивает научную работу и реставрацию, ещё и в бюджет налоги платит. Музей работает до определённого времени, а когда он закрывается, там идёт служба. Так вот, мы сфотографировались с буквами в момент работы музея, чтобы не оскорбить чувства верующих.

Но депутат Макаров (Вячеслав Макаров, спикер Законодательного собрания Санкт-Петербурга, фракция «Единая Россия»), посчитал, что наши действия оскорбили сотни миллионов верующих. Он инициировал обращение в прокуратуру и в Следственный комитет, чтобы людей привлечь и дать им от пяти до семи лет за оскорбление чувств верующих. Было страшно, там был мой бывший парень, там был Лёша. Завели уголовное дело, но оно заглохло. В наших действиях не нашли ничего, что бы оскорбляло чувств верующих.

Мы думали, как на это ответить и не придумали ничего лучше, чем сделать ещё одну акцию. Мы выступили в роли фанатиков, которые требуют запретить все митинги, кроме военных парадов и крестовых походов. Так появилась «Оскорблённая Россия».

Меня знойные мужчины в погонах несут на руках, а я в зубах держу Конституцию

Алексей Назаров: Когда кого-то из нас задерживают, это тоже новость, и это можно использовать, главное, успевать вставлять свой месседж, чтобы это не было просто новостью о задержании. Понятно, что СМИ очень нравится, когда кого-то задерживают, но происходит смещение с проблемы, с которой человек вышел, на проблему его задержания и мордобоя. Поэтому я, даже стоя в одиночных пикетах, стараюсь разговаривать, не молчать.

Мне не давала покоя слава ЛГБТ-активиста Николая Алексеева, всегда нравилось, как красиво и изящно менты его носят на руках. Я всегда представлял, как меня знойные мужчины в погонах несут на руках, а я в зубах держу Конституцию. Однажды меня всё-таки задержали на Невском Проспекте, но тогда меня несли некрасиво. Меня не так взяли — вперед пупочком, головой вниз, не изящно. И с того момента я дал себе слово, что больше своими ногами ходить в автозак не буду.

В следующий раз меня задержали на Дворцовой площади и понесли красиво, сейчас это известная фотография, которая везде публикуется. Я там уже правильно лег (это мы тоже на семинаре рассказываем, как правильно лечь, чтобы была красивая фотография). Я сам снимаю кино и снимаюсь, в том числе, в кино, и знаю, как работать на камеру. Я лёг полубоком, как греческий аристократ. Взял в руки заранее приготовленный радужный флаг и поднял его над собой, чтобы не случилось, как прошлый раз, когда флаг закрыл мне лицо. Дул ветер, и я делал такие движения, чтобы флаг развивался. Они меня несли, а я ещё по ходу интервью давал.

Зарезать в подъезде, застрелить, отравить, повесить

Алексей Назаров: Нам постоянно приходят угрозы от «Пилы». В самом списке меня нет, но угрозы приходят на мой электронный адрес и на адрес ЛГБТ-группы «Выход». Сейчас мы перестали о них упоминать, и угрозы прекратились. Такое затишье тоже напрягает, непонятно, чего от них ждать. Мы знаем, что они наши страницы читают, а тут два месяца затишья. Я, конечно, скептически отношусь к этим угрозам, понимаю, что это инструмент запугивания. Но это не очень приятно, когда тебя предлагают убить.

Елене Григорьевой угрозы поступали одновременно со мной, Тимур Булатов угрожал публично на улице ей и мне. Через некоторое время Лену убили (21 июля 2019 года). Мне звонили и просили подтвердить её смерть. Многие говорят, мол, вы же живёте, вас никто не трогает, но они просто не знают, какие реальные страхи мы испытываем.

Есть люди, которые даже не понимают, что такое ЛГБТ

Лёша Сергеев: Недавно я участвовал в школе гражданского лидерства. Там была женщина, у нее реабилитационный центр под Уфой для детей с ДЦП. Мы представились друг другу, она рассказала, что она занимается детишками, я ей тоже про себя рассказываю, и она где-то через пять минут спрашивает: «Леш, а что такое ЛГБТ?» То есть, есть люди, которые даже не понимают, что это такое. И потом она на меня так осторожно посмотрела, типа, они же развращают детей, да вроде бы этот не похож. В голове у неё борются стереотипы, которые ей внушили. Я помню репортаж на Первом канале, где Мизулина говорила, что геи хуже убийц.

В перерыве ко мне подошла другая женщина — муниципальный депутат. Она впервые в жизни увидела ЛГБТ-человека и засыпала меня вопросами: «А правда, что среди геев есть активы, которые занимают активную гражданскую позицию, а есть пассивы, которые занимают пассивную гражданскую позицию?», «А правда, что все геи — педофилы?» Я у неё спрашиваю: «А вы сами как думаете?» Она такая: «Ну не знаю, так говорят». Сейчас эта женщина мои посты лайкает.

Ой, я забыл в браузере удалить закладки, а вдруг кто-то узнает

Лёша Сергеев: Активизм помог мне принять себя, и мне больше нечего скрывать. У меня был большой разрыв между пониманием, что я бисексуал, и принятием себя. Когда я отматываю назад, то понимаю, что как только у меня началось половое созревание, мне уже нравились и парни, и девушки. В моих романтических и сексуальных фантазиях всегда были и парни, и девушки (не вместе, а по очереди).

Например, в седьмом классе мне очень сильно нравился мальчик из художественной школы. Но я себе говорил, что это мой друг, но сейчас я знаю, что это была влюблённость. Потом я встречался с девушкой долгое время. Первый сексуальный опыт с парнем у меня был в 24 года, это довольно поздно. Не скажу, что тяжело воспринимал, никакой депрессии у меня не было, просто я был очень закрытый, постоянно себя контролировал, куча энергии уходило на то, чтобы не выдать себя: «Ой, я забыл в браузере удалить закладки, а вдруг кто-то узнает».

Алексей Назаров: А я с детства знал, что мне нравятся мальчики. В период полового созревания уже точно знал, что мне нравятся парни, у меня не было ломки, принятия себя.

В 10 классе я влюбился в одноклассника, всегда садился позади него, проявлял к нему знаки внимания. Однажды не утерпел, вечером позвонил ему, признался в своих чувствах, прочитал любовное стихотворение, которое написал для него. Он мне взаимностью не ответил, но и обижать не стал. Никто меня не бил и не гонял.

Помню один случай: когда мне было лет 15, моя мама была на кухне, туда зашёл папа. А я стоял у зеркала после ванны, челку себе накручивал. И папа, я слышу, говорит: «Ой, кажется, у нас сынок пидор». А мама у меня такая властная, сковородкой отца — бум! И всё, эта тема дома больше никогда не поднималась.

В юности у меня были длинные волосы, ходил весь в мейкапе, был более манерным, что ли. У меня были длительные отношения, более 5 лет, с гетеросексуальным парнем (он себя так определял). Мы жили у меня дома, занимались сексом, и я думаю, что мои родные всё прекрасно понимали.

Чувство барьера начало возникать уже в более зрелом возрасте. Начал задумываться, кто что подумает и как это может отразиться, например, на моей карьере. То есть, такие мысли с этого возраста начали отравлять мне жизнь. Есть некое невротическое отношение, усвоенная гомофобия, завышенные требования к самому себе.

Я думаю, блин, сейчас бить, наверное, будут, а они берут и целуются

Лёша Сергеев: Даже у нас, активистов, остаются какие-то стереотипы. Меня в Кирове затащили в местный гей-клуб, я думаю, дай посмотрю, как это в провинции выглядит. На входе стоят конкретные пацанчики в адидасах, короткостриженые. Я думаю, блин, сейчас бить, наверное, будут, а они берут и целуются.

Алексей Назаров: Я ездил к своему старому другу в Финляндию, в небольшой городок под Хельсинки. Я с ним и его семьёй знаком уже очень давно. И вот мы ложимся спать, он с супругой в одной комнате, а я в другой. У него двое детей — два годика и пять лет. И вот, старший мальчик ночью приходит и ложится рядом со мной. Что в мыслях у взрослого человека, живущего в России? Все эти мысли, вбитые Милоновыми, Мизулиными и другими придурками в нашей стране. Лежу и думаю: он сейчас лежит и наверняка у него там какое-то возбуждение или что-то ещё, он вырастет и станет геем. Вот реально, мой мозг эту *** (ерунду) думает, ничего с собой поделать не могу. А я не реагирую, лежу, то есть мне-то все равно. Это здоровая реакция — пришёл ребёнок, лёг и что здесь такого?

Утром его мама-финка только поинтересовалась, спросил ли он дядю Лёшу, можно ли лечь с ним, сказала, что нужно спрашивать дядю Лешу, можно ли с ним полежать, вот такая была реакция. Но мой мозг ещё неделю бурлил: «Он лежал со мной, а вдруг он...». Это отрава живёт во мне. Представляю, что происходит с другими людьми в нашей стране, у кого более подвижная психика. Если я ещё могу взять себя в руки, у многих вообще голова едет от такого.

Стою в метро и хочу обнять его, но не могу

Алексей Назаров: Я всегда знал, что, во-первых, не хочу иметь собственных детей, во-вторых, не хочу иметь никаких контактов с женщиной, не хочу никого обманывать, вешать ей лапшу на уши, чтобы она мне родила. Или жить с человеком, с которым я жить не хочу. Я хотел усыновить ребёнка. Когда-то у меня даже был фотопроект: я ездил в детские дома, снимал деточек, ещё до Милонова. Но когда закон стал вступать в силу, в детском доме нянечки начали шептаться: «Ой, Лёша, он ведь крашенный, наверное, он геюшка». Я прекратил с ними сотрудничество. Мне уже 42 года, а я даже не имею возможности усыновить ребёнка.

Из-за публичности я лишился возможности работать в кино. Несмотря на то, что в этой сфере очень много ЛГБТ-людей. Например, некоторые из них возглавляют столичные театры. Но при этом все держат язык за зубами. И меня больше не берут работать на съёмочную площадку, потому что вдруг я встану с кем-то рядом и кто-то что-то подумает. Меня зовут пара-тройка режиссёров, остальные, реально, больше не зовут. Я лишился возможности нормально зарабатывать и нормально что-то творить. Да, мой статус значительно упал, я хожу в раздолбанной обуви, в потёртых джинсах и не очень хорошо ем.

Сейчас у меня складываются хорошие отношения с молодым человеком, он младше меня в два раза. Только устроился на хорошую работу с большой зарплатой. И я переживаю, что его могут уволить, если узнают, что он гей. Он нервничает, вдруг кто-то увидит фотографии со мной и с радужным флагом. Я не могу быть полностью открытым, стою в метро и хочу обнять его, но не могу. Боюсь того, что кто-то может подумать: сорокалетний дядя молодого мальчика обнимает. Я, конечно, как танк — меня не пробьешь, но вот всякая такая *** (ерунда) вызывает истерики. Мы сейчас с тобой разговариваем, а у меня ком в горле. Многие мои знакомые пары живут закрыто, не высовываются всю жизнь, то есть, их жизнь отравлена перманентно.

***

Мы встречались с ребятами за день до их семинара «Азбука активизма». И пока мы гуляли, известный в Перми противник ЛГБТ-сообщества Роман Юшков призывал своих сторонников писать заявления в полицию и приходить на само мероприятие. Парни сначала напряглись, но потом придумали устроить на семинаре дискуссию. В общем, были готовы к приходу гостей. Но те так и не пришли.

***

Читайте также: «Очень важно, чтобы такие акторы были наказаны». Юрист и ЛГБТ-активист о гомофобной игре «Пила»

Чечня, где женщины боятся мужчин, мужчины — друг друга, и все — Рамзана

Начинающие актёры, православный тренер и Роман Юшков. Кто создал тот самый гомофобный клип и что за это может быть

«Многие не верят в то, что в России может быть будущее, и поэтому не строят его». Как живут в Перми однополые пары с ребёнком

Читайте также интервью с руководительницей пермской инициативной группой «Радужный мир» Юлией Бабинцевой о гей-пропаганде среди несовершеннолетних и преступлениях на почве ненависти к сексуальной ориентации.