Артём Манчутин: «Мой «Приют старой техники» – это кружок для повзрослевших пацанов»
В импровизированный музей ретро-автомобилей в деревне Бурцево под Вологдой мы попали зимой – кажется, что все машины спят. Летом здесь всё оживет – и природа, и экспонаты. В каждой машине можно посидеть, пофотографироваться, поразглядывать детали – не зря это место так популярно у фотографов. Создатель и единственный сотрудник музея – вологжанин Артём Манчутин. Сейчас в его коллекции порядка 80 машин и тысячи других экспонатов, каждый из которых по-своему рассказывает о советской эпохе. Здесь собирается всё – от игрушек до автомобилей.
Артём, как пришла идея создать музей старой техники?
Всё началось, наверное, еще с детства. Отец всю жизнь проработал водителем, поэтому вокруг меня постоянно были велосипеды, мопеды, мотоциклы. Он постоянно дарил мне модельки автомобилей, и я начал их коллекционировать. Потом у меня появился сначала «Москвич», потом «Запорожец», потом ГАЗ-69. Вообще, к транспорту всегда душа лежала: когда видел где-то в городе заброшенный автомобиль, сердце ёкало. Начал постепенно собирать машины – покупал их и пытался сохранять, даже не зная еще, что я с ними буду делать. Они у меня стояли по всей округе. До сих пор обидно, что не приобрел когда-то интересные модели только из-за того, что их негде было хранить.
В 2017-м мне повезло – удалось выкупить соседний участок, 20 лет я о нем мечтал. Просили за него дорого, но я понимал, что мне выпал один шанс на миллион, – пришлось продать долю в квартире и несколько машин. Теперь на 28 сотках можно разместить все имеющиеся экспонаты, и под будущие место есть. Мы с отцом начали благоустраивать участок своими силами: выкорчевываем кусты, вручную кладем асфальт. Без больших финансовых вложений дело идет медленно, но я и не спешу никуда. Выйду вечером во двор и работаю до мозолей, пока руки лопату держат. Отдохну пару дней – и снова работать. Первую экспозицию в музее – якорь и спасательный круг из легендарного кафе «Лукоморье» – я посвятил своему деду, который всю жизнь был связан с водным транспортом.
Музей не похож на ретро-коллекцию в привычном понимании. Какова его миссия?
Мне хочется собрать в одном месте и показывать людям редкие интересные вещи, рассказывающие о нашем общем недавнем прошлом. У многих нет возможности всё это увидеть, а я много ездил по стране, посещал ретро-фестивали, выставки, и мне захотелось создать в Вологде место, хранящее эти воспоминания, это настроение. Я-то сам этим любуюсь каждый день и налюбоваться не могу, пусть и другие люди это видят.
Почему музей так называется – «Приют старой техники»?
«Приют» – потому что все машины я стараюсь сохранить в оригинале – в том виде, в каком их помнят люди, отдавшие их сюда, их бывшие хозяева. А «старая техника» – потому что, кроме автомобилей, здесь хранятся телевизоры, радио, холодильники и многое другое. Машины чаще всего поступают в очень плохом состоянии: побитые, сгнившие, но зато «живые» – каждая со своей историей, и эту историю многие хотят рассказать, например, своим детям. К реставрации я отношусь очень аккуратно – ведь если я перекрашу автомобиль в другой цвет, человек, который отдал его мне, его уже не узнает. Многие хотят на этих машинах кататься, но я объясняю, что это музей, а не гараж, и машины никуда не поедут. Это такой кружок для повзрослевших пацанов: чтобы машина поехала, тебе нужно прийти и помочь «поставить ее на ноги», а я всегда рад любой помощи.
В проекте есть бизнес-составляющая, или он чисто для души?
Многие думают, что я какой-то бизнесмен, раз могу целый музей содержать. А я работаю водителем на автобазе РЖД, и зарплата у меня 20 тысяч рублей. Мой музей не то что не окупится никогда – я в это свое сумасшедшее хобби «закопал» всё, что можно. Я «нищий коллекционер» и не стремлюсь зарабатывать на своей коллекции. Если у меня появляется тысяча рублей, я занимаю еще пять и бегу спасать очередной экземпляр – у меня всегда в списке необходимых приобретений порядка 10 машин.
И при этом в «Приюте» не берется плата за вход…
Знаешь, люди готовы работать сутками, чтобы купить в кредит телефон за 100 тысяч, который через уже полгода устареет, а мне вся эта гонка не особо интересна, как и деньги. Поэтому у меня нет кассы – у меня благотворительный взнос. Если вы хотите помочь – вот ящик, можете пожертвовать любую сумму на развитие музея. Мне кажется, так правильнее – каждый делает свой вклад по мере возможностей: кто-то 50 рублей закинет, а кто-то 1000. Я же любой сумме рад и в свою очередь буду делать всё, чтобы улучшить музей. Я даже курить бросил, чтобы лишние деньги в него вкладывать. Многие мне пытаются помочь по-своему, например, вещами – отдают одежду иногда целыми пакетами. А гости просто оставляют позитивные эмоции, воспоминания – я такими вещами заряжаюсь.
Как машины попадают в «Приют»?
Сам я сейчас ничего практически не ищу, люди сами звонят и предлагают. Больше 20 машин мне просто подарили. Теперь я беру автомобили выборочно – только редкие экземпляры по моему импровизированному «каталогу». Общаюсь со многими коллекционерами машин, техники, номеров, игрушек – многие отдают интересные экземпляры, но чаще всего они находятся на свалках и приемках. Люди сдают что-то в металлолом, а с приемного пункта уже звонят мне, если полагают, что меня заинтересует. Есть и дубликаты машин – так называемый «обменный фонд».
Конечно, у меня нет цели собрать всё, что можно: с ума не схожу – понимаю, что мы живем один раз, а это всё-таки просто железо. Но иногда приходится срочно спасать технику с металлолома – приходится или обменивать на машину «ключ в ключ», или искать деньги. Так вот недавно, в декабре, порядка 200 человек участвовали в спасении последнего вологодского «Икаруса». Его судьба решалась в течение 20 минут. Хозяин позвонил и сказал: или бери за 100 тысяч, или сейчас его заберут металлоломщики. Что делать? Позвонил единомышленникам, занял 20 тысяч, чтобы задаток отдать, а дальше уже помогали люди со всей России – спасибо интернету. За моей работой следит много неравнодушных людей, независимо от пола, возраста и национальности. Есть, например, одна студентка, которая ни разу у меня не была, но с каждой стипендии постоянно переводит 50 рублей. В итоге с миру по нитке для спасения автобуса собрали 57 тысяч, и я безумно рад, что мы смогли это сделать. Чтобы поставить «Икарус», пришлось срочно освобождать под него место, поэтому и машины сейчас стоят не ровными рядами, как раньше.
Ретро-автомобили из «Приюта» – постоянные гости в городе: выставляются в музее, на площади во время праздников. Это такое продвижение проекта?
Я свой «Приют» никак не рекламирую – только с помощью сарафанного радио, однако о нем знают. Администрация города часто приглашает на городские мероприятия: мы каждый год участвуем в праздниках, на «Ночь музеев» делаем выставки ретро-техники. Но вообще в России много где такие начинания властями поддерживаются активнее, чем у нас: я поездил по стране, по фестивалям и видел это своими глазами. Одному ретро-клубу в Сибири, например, отдали часть автобусного парка: здоровенные ангары с ремзоной и всем остальным, и они делают для города выставки, фестивали. Правда, их там человек 30, наверное, а я один, моя команда – это друзья, люди, которые мне помогают. У нас же тоже много заброшенных заводов, автобаз – почему бы не выделить территорию? Мы бы сразу навели порядок и начали помогать городу. Но у нас так пока не получается. Недавно вот я писал мэру по поводу наших старых троллейбусов – их постоянно везут в лом, а я бы выкупил хотя бы один для коллекции. Ответа так и не дождался.
Как семья реагирует на твое хобби? Это, наверное, уже стиль жизни?
Семья меня поддерживает – и родители, и супруга. У нас трое детей, сейчас четвертого ждем. Все родные ценят мое занятие, в этом мне очень повезло. Я знаю многих людей, кто пытался заниматься коллекционированием, но не видел поддержки от семьи. Мне люди приносят, например, самовары, потому что жены выгоняют их из дома вместе с ними (смеется). Думаю, с этим нужно просто смириться. Я другим уже не буду никогда, я не рыбак, не охотник, не футболист – я любитель ретро, вот и всё. Знаю, что разбазарить мой музей никто не даст – надеюсь, дети мое дело продолжат. И остановиться я уже не смогу. Люди же доверяют мне, приносят то, что им было дорого, чтобы я хранил память. Здесь не барахолка, не магазин – это музейное собрание.
До музея непросто добираться – почему не устроить его где-нибудь в городе?
В городе участок пришлось бы арендовать, а я считаю, что такой музей лучше делать на частной земле, на своей. С другой стороны, меня часто спрашивают, почему не куплю огромный участок где-нибудь за городом, мол, там же дешевле. Но мне, чтобы воплотить всё запланированное в жизнь, в музее нужно жить, нельзя приезжать туда по выходным или вечерами – без присмотра всё разворуют, разбомбят, да и времени не хватит. А в деревню меня всегда тянуло, несмотря на то, что я родился в городе. Раньше мечтал выкупить землю и завести фермерское хозяйство. Частично мои мечты воплотились – я держу скотину: поросята, куры, две собаки, десять кошек. Хотя кошек, может, и больше, не знаю – они своей жизнью живут. Мы поселились в деревне с 1992 года, поэтому я всех здесь знаю и меня все знают. Бывший глава сельсовета дал мне официальный статус старосты деревни, даже документ есть.
Только ли вологжане приезжают в гости?
Города и страны, откуда люди приезжают, сложно перечислить. Вот буквально на днях человек ехал в Череповец из Мариуполя, с Украины, и специально заехал ко мне, чтобы пару часов пообщаться. Когда приезжает много гостей, на участке соседа делаем палаточный лагерь – однажды 60 человек смогли так разместить. Но всех принять сложно – я же на печи не лежу. Если хотите приехать посмотреть мой музей – с радостью жду, но прошу, пожалуйста, перед этим звоните! Или пишите – в группе «Приюта старой техники» есть все контакты. Летом вот ко мне приехали целым ретро-клубом из Лодейного Поля (это Ленинградская область) человек 20 – хотели сюрприз сделать. А я в это время был в Мышкине на фестивале ретро-техники. Так и не увиделись. Я же не пенсионер, чтоб дома сидеть. Хоть и не часто теперь куда-то выезжаю, но исколесил много городов. Когда на фестивалях видят машины 35 региона, сразу спрашивают, не Тёма ли Манчутин приехал. Но теперь я чаще всего в музее своем окапываюсь.
Как думаешь, почему людям хочется сюда возвращаться?
Мне кажется, из-за «духа времени». И ради памяти. Люди умирают, а память о них живет всегда. Например, раз в месяц у меня бывает человек, у отца которого тоже был «Москвич». Так он приезжает просто посидеть в «Москвиче», чтобы окунуться в детство. Поэтому я многие машины и оставляю как есть. Не хочу ничего нализанного, с иголочки – вот как я помню, как оно было, так оно и будет выглядеть. Я всегда рад, когда мне оставляют машину, чтобы потом показать ее детям, чтобы они помнили о прошлом своей семьи. И мне кажется, если я не буду хранить эту старую технику, вся наша история просто отправится в металлолом.
