«Сломали ребро и говорят: все законно»
Фото: Антон Карлинер, специально для «Новой»
О том, что в Орехово-Зуевском районе Московской области планируют строительство комплекса по переработке отходов (КПО), стало известно в марте. Первыми красные точки на деревьях, предназначенных для вырубки, заметили местные лесники. В близлежащих деревнях начались общественные слушания, на которых стало известно, что в местном лесу собираются выделить площадку размером в 36,5 гектаров, на которую будут свозить мусор из Москвы. Основной заинтересованной организацией называют ООО «Хартия», к которой имеет непосредственное отношение Игорь Чайка, сын прокурора Чайки.
Активисты организовали дежурство возле въезда в лес (на 235-м километре трассы А-108), а уже в апреле случились первые столкновения с ОМОНом, который оттеснил людей, для того чтобы в лесу взяли геологические пробы, необходимые для дальнейшего строительства. 23 мая был принят генеральный план Ликино-Дулевского городского округа, в котором присутствует и КПО, а 11 и 13 июня случились новые столкновения ОМОНа с протестующими, людей задерживали, одной из активисток сломали ребро. Через два дня поддержать людей в лесном лагере приехали музыканты панк-группы «Йорш».
Фотограф Антон Карлинер поговорил с защитниками леса и сделал их портреты.
Дмитрий Соколов, 32 года
Гитарист и вокалист группы «Йорш»:
«Никто об этом не говорит, а люди в лесу уже три месяца живут»
— Мне написали в инстаграме что-то типа: «Помогите». Не знаю, почему я отреагировал: сообщений много, но я решил зайти посмотреть. Меня подкупила фотография молодого человека в нашей футболке с плакатом. Пост написали, информация разлетелась, коллеги по цеху начали реагировать, паблики музыкальные тоже. В итоге мы приехали посмотреть, что происходит, слушателей наших поддержать.
Шанс победить систему есть. Надо предать происходящее огласке. Мы это видели по ситуации в Екатеринбурге и по ситуации с журналистом Голуновым. Никто об этом не говорит, а люди в этом лесу уже три месяца живут. Когда шум поднимается, до чиновников доходит, начинаются проверки, прокуратура начинает приезжать — и администрации района это становится неинтересно. Чтобы дело остановить, нужно создать масштабный общественный резонанс. А там уже как фишка ляжет.
Алексей Кудряшов, 41 год. Егорьевск:
«За одно такое дерево обычного человека года на три посадят»
В марте я узнал, что здесь планируется строительство комплекса по переработке отходов. Мы стали дежурить и не пускать технику, которая пыталась въехать на территорию без разрешений и документов. Проводим наглядную агитацию, листовки печатаем на свои деньги.
Они берут нахрапом: три автобуса ОМОНа привезли, людей оттеснили и вырубили часть леса. Якобы это просьба пожарных, но она подразумевала вырубку кустарников до 12 см. А деревья повалили вековые. За одно такое дерево обычного человека года на три посадят.
Боремся и отстаиваем свои права всеми законными средствами. Ездили в приемную президента, в МВД, куда только не писали и не звонили. Только они бросают трубки, представляете? Когда была заваруха (с ОМОНом — ред.) люди звонили 112, но там спустили все на местный уровень до нашего округа: «Мы все знаем. Все у них законно». Хотя документы сделаны с огромными нарушениями. Например, задним числом. Годовой план вырубки леса за один день сварганили. Сначала на сайте одни документы опубликованы, потом их меняют на другие. Дело шито белыми нитками, и мы об этом знаем. У нас юристы грамотные, они подсказывают, какие документы положены.
Я в субботу и в воскресенье постоянно здесь. Люди, у кого сменный график работы, дежурят в будни. Но нас все равно очень мало.
Галина Казырнова, 56 лет. Деревня Старово:
«Если бы было все законно, мы, может быть, сели с ними за круглый стол»
Началось все с тайных слушаний по проекту, которые проходили по округу Ликино-Дулево. Их полагается проводить с местными жителями, но от нас это тщательно скрывали. Чиновники приезжали в деревни, когда никого не было, и спокойно уезжали. Мы подняли народ, люди стали за ними по пятам ходить и контролировать. Но они не договаривали нам о том, что именно здесь будет. В генплане предполагался комплекс в 36 га, а комплекс по переработке отходов обычно не занимает больше 4 га. Это значит, что они хотели устроить здесь, в лесу, обычный мусорный полигон. Вглубь леса спрятать, чтобы никто не видел.
Более того, здесь болота, на них по закону нельзя никаких действий и строек производить. Здесь начало рек, в том числе Нерской и Гуслицы, впадающих в Москву-реку. Это потопляемые земли. Мы нашли давние карты, подняли всю документацию. С нами работали лесники, это земли лесфонда. Экокатастрофа будет от того, что они натворят. У них проекта нету, геологические и гидрологические изыскания, которые они проводили, — это профанация. Документы одним днем провели.
Рабочие здесь в основном нанятые компанией «Хартия». Это региональный оператор, который занимается переработкой мусора и открытием таких полигонов. Во главе «Хартии» стоит сын генерального прокурора Чайки. Мы понимаем, какое у них прикрытие и какие они бумаги оформляют. Мы просили показать документы и пытались перегородить лес, пока не будет разрешающих бумаг. Но они решили силой подавить народ. ОМОН, армию пригнали. У них не было ни жетонов, ни опознавательных знаков. Мы видео снимали, просили представиться, но силовые структуры молчали и не называли себя. Их действия противозаконны. Если бы было все законно, мы, может быть, сели с ними за круглый стол, переговорили.
Идет сильный напор на эти земли. И народ для них ничто. Мы собрали 2500 подписей против, отвозили их в администрацию, там из заверяли. Но когда было принятие генплана, местные депутаты во главе с Филипповым на эти подписи и протесты не обратили внимания. По всему округу Ликино-Дулево было собрано 6000 подписей.
Я, бывает, дежурю. Сейчас народу прибавилось. Москвичи, которые приехали на лето, раньше об этом не знали. И были в шоке. Теперь они здесь с нами вместе.
Даниил Фролов, 17 лет. Деревня Цаплино:
«Животные, грибы, ягоды — все пропадет. Все вымрет из-за мусора»
Я летом живу в 8-9 км отсюда. В прошлом году в соседнем Заволенье мы боролись против расширения свалки. Лес там сухой. Дети болеют, от мусора дышать невозможно. Людей это раздражало, и они требовали прекратить закидывание земли мусором. Там проект прикрыли, а теперь свалку хотят сделать здесь. Вода и так из колодцев начинает пропадать, так ее вообще не будет. Мы потеряем животных. Грибы, ягоды — все пропадет. Все вымрет из-за мусора. И нам это аукнется. Люди начнут болеть, уезжать.
Когда мы впервые сюда приехали, тут уже стояли люди, и начиналась вырубка. Лыжники, геологи, дэпээсники, полицейские в формах были здесь. Шансы у нас 50 на 50. Народу мало. В Заволенье было больше — там рядом городские поселки, люди оттуда подтягивались. А здесь — деревни и села. Чем больше людей соберется, тем больше будет шансов.
Никита Савельев, 25 лет. Егорьевск:
«Кто это был? Черт их знает. Ни знаков отличия, ни жетонов»
13 июня здесь собрался народ, пришел председатель лесничества по Московской области Советников и начал в уши лить, что нужно здесь просеку сделать. Когда народ отказался выходить из лесополосы, они согнали туда сотрудников и начали брать нас в кольцо. Люди хватались за все подряд, в том числе за березы.
Меня хотели скрутить, когда я снимал видео. Была долгая перепалка — первый раз меня не взяли. Но когда я вышел на переднюю линию, меня уронили, а потом понесли к машине и увезли в городское отделение полиции. Кто это был? Черт их знает. У них ни знаков отличия, ни жетонов даже не было. Вопросы всякие провокационные задавали: спрашивали, служил я или нет, сказали, что, возможно, я уклонист. А вот на месте следователь был хороший.
В отделении мне предъявили «Несоблюдение требований полицейских», статья 19.3. Держали нас долго, хотели по 15 суток всем пришить. Благо суд решил — по 500 рублей штрафа каждому. 9 задержанных и 9 протоколов.
Вопрос в том, как скоро мы соберем большую инициативную группу. Понимаете, в чем дело, Егорьевск у нас вообще в таком тихом информационном поле находится. Ни местное телевидение, ни самая крупная группа Егорьевска «ВКонтакте» до последнего времени не рассказывала об этом.
Лидия Кобаль, 19 лет. Деревня Сенькино:
«Человек заступается за свою мать, а его трое омоновцев валят за это на землю»
Свалка будет в 5 км от моей деревни. Будет отравленная вода, отравлен воздух. Я молодая, мне еще рожать детей. Мне бы хотелось, чтобы поколение выросло здоровое.
Я узнала про это 8 марта. Мы собирались отмечать, а местные подняли кипиш, сказали, что нам всем нужно подняться на собрание, потому что генплан собираются принимать тайно и нас хотят обойти стороной. Слава богу, мы об этом узнали!
На дежурство приезжаем с молодым человеком. К сожалению, получается только в выходные дни. С самого начала настрой у меня был пессимистический, но, когда я увидела, как борются люди, появилась надежда. С другой стороны, расстраиваюсь, когда вижу, как молодой человек заступается за свою мать, а его трое омоновцев валят за это на землю. Или тут ставят знаки на перекрестках противозаконно, чтобы люди не могли проехать. Если предать дело огласке, есть шанс побороться.
Михаил, 43 года. Воскресенск:
«Мусоросжигание и складирование — технологии прошлого века»
В прошлом году строили мусоросжигательный завод Свистягино примерно таким же образом — без документов, без согласования с жителями. А в 800 метрах от завода давали участки чернобыльцам и многодетным матерям.
Здесь не просто промышленный объект, а КПО (комплекс по переработке отходов). Скорее всего, обычная свалка. То есть складирование мусора в больших объемах. Это угроза жизни и здоровью людей. Это геноцид. И люди имеют право выражать свое несогласие с тем, что происходит. Люди пишут письма и обращения, ходят в приемные, препятствуют проведению работ, насколько это возможно. Но уже начали пилить деревья. Это очень печально.
Современные технологии позволяют безотходно перерабатывать мусор во вторсырье. Но эти технологии дорогие, скорее всего, импортные. Почему-то мусорная реформа происходит вопреки мнению президента России, который говорил, что необходимы новые технологии для переработки мусора. Сейчас в Московской области 4 КПО, а к 2024 году их будет 15. Это смерть для всей Московской области. Естественно возмущение жителей, которых это затрагивает. Мусоросжигание и складирование — технологии прошлого века. Наше государство вкладывает наши деньги в очень опасные производства.
Многие люди физически заняты, многие боятся, другие просто не в курсе. Центральное телевидение и радио скрывают информацию или дают ложную, и это вызывает негодование. Если люди будут больше знать, это невозможно будет произвести. Эта свалка одна из многих, но бороться нужно против каждой.
Владимир Кузавлев, 20 лет. Деревня Ильинский погост:
«В Заволенье в прошлом году лес отстояли»
Вечером в основном спокойно. Бывает, приезжают пилить деревья какие-то геологи в сопровождении полиции и Росгвардии. Проталкиваются туда, требуют народ выйти из леса. Народ их не пускает, и начинаются стычки с правоохранительными органами.
Своими силами мы вряд ли сможем отстоять лес. А вот если предать это большой огласке, то какие-то шансы есть. В Заволенье, 15 км отсюда, в прошлом году лес отстояли. Там народу было побольше. Вроде как у них получилось.
фотокорреспондент