Правительство Севастополя сошло с ума
Деньги в буквальном смысле сводят севастопольских чиновников с ума. Они решили построить дамбу на маленькой речушке, где никогда не было наводнений. Для этого в город пригласили таких же безумных проектировщиков, уверяющих, что в речушке водится камбала и селедка. Цена идиотизма - 58 млн рублей.
Вчера в Балаклаве состоялись публичные слушания по проекту строительства берегоукрепительных сооружений на реке Черная в селе Черноречье Балаклавского района. Об этом проекте, финансируемом по ФЦП, люди узнали случайно: весной в село приехали рабочие и под предлогом очистки русла реки начали пилить в пойме деревья. Много снести не успели — пострадали лишь ольха и шелковица. Местные жители грудью встали на защиту растущих у реки краснокнижных можжевельников и потребовали у строителей порубочные билеты.
Но никаких документов у строителей на руках не оказалось, зато был проект, который вызвал у местных жителей изумление. Оказывается, в их планы входит не только очистка русла от старых, отживших свое стволов.
В селе хотят построить полноценную берегозащиту: две дамбы высотой более 3 м по берегам реки на 300 м выше и ниже моста — всего 600 метров заграждений. А само русло будут расширять и углублять. И все это для того, что защитить Черноречье от наводнений, которых в этих местах не видели в течение сотен лет.
Абсурдность предлагаемых мероприятий по защите села от паводков можно сравнить лишь со скандально известным проектом строительства водохранилища на реке Коккозка за 2 млрд рублей. Похоже, оба объекта были включены в ФЦП без должного научного обоснования, без предпроектных исследований. Просто в 2014 году залетные чиновники с материка вписали в федеральную программу первое, что в голову пришло. А теперь выяснилось: написанное придется выполнить, иначе уже другие чиновники, наследникам этих забавных инициатив, лишатся кресел за неосвоение бюджетов.
Это признают и сами чиновники. Во время вчерашних публичных слушаний департамент капстроя от проекта открестился — мол, не мы были инициаторами, мы лишь распорядители бюджетных средств по ФЦП. Департаменту общественной безопасности тоже неизвестно, кто и когда был инициатором строительства береговых дамб. И только специалист Севприроднадзора Юлия Гаврилова, работающая в ведомстве с 2001 года, вспомнила, что решение принимал «десант федеральных специалистов», и у местных экологов эта инициатива тоже вызвала удивление.
По ее словам, при Украине наблюдением за реками в Крыму никто не занимался. И лишь с 2015 года Севприроднадзор нанимает специалистов из Санкт-Петербурга и Москвы, которые определяют зоны затопления и подтопления. Свои отчеты ученые передают в Росводресурсы, подведомственные Минэкологии, которые рассматривают и утверждают проекты этих зон. Когда зоны затопления будут внесены в государственный водный реестр, можно будет точно сказать: здесь наводнения возможны, а здесь вероятность невелика.
Но те, кто занимался берегоукреплением в Черноречье, с этими исследованиями, похоже, незнакомы. Они просто решили, что село рано или поздно затопит – ведь экстремальные паводки случаются. Примерно раз в 200 лет. Правда, дамба, которую хотят построить, рассчитана всего на 50 лет, но кого волнует, что там будет через полвека, если сейчас на кону — освоение 58 млн рублей.
И плевать, что на стенах Чоргуньской башни, построенной в Черноречье в XIV-XV веке, нет ни одной паводковой отметины. Разработчик проекта, сотрудник краснодарского НПЗ «Берегозащита» Эдуард Кушу пугал собравшихся сельчан страшными последствиями наводнения в Крымске в 2012 году. Приводил аргументы: климат планеты меняется, реки Краснодарского края, Ростовской области и Кавказа, изучением которых занимается «Берегозащита», чуть ли не ежегодно превышают максимальные предсказанные уровни. За последние 15 лет на Кубани топило Новороссийск, Лабинск, Армавир, Анапу. И Крым, страдающий от недостатка питьевой воды, обязательно затопит, только непонятно – как и когда.
Чоргунь. Литография К.Кюгельхена. нач. XIX в. Паводков здесь не помнят с древних времен
Крымом кубанские специалисты никогда не занимались, признался Кушу, но это не беда: решения вполне можно масштабировать. Его выступление зал принял плохо. Доклад то и дело прерывали реплики: «Зачем вы нам про Кавказ? Расскажите про Черноречье».
Но Кушу продолжал гнуть свою линию: если на Кубани наводнения случаются, то и в Крыму - тоже должны. И плевать, что у наших рек совсем другое питание: Черная набирает воду из карстовых источников, а тот же Адагум, разрушивший Крымск, — преимущественно дождевой.
Да и осадков у нас значительно меньше: в Новороссийске летом выпадает более 50-60 мм осадков в месяц, у нас — около 30 мм. Любой, кто бывал в горах в районе Новороссийска и Геленджика и в Крыму, подтвердит: реки там намного суровей, ведь даже летом на них часто случаются паводки, тогда как Черная до строительства водохранилища нередко пересыхала на 90 самых жарких дней в год.
Другие параметры реки, приведенные в проекте, красноречиво подтверждают: если Черная и выйдет из берегов, катастрофа вряд ли возможна.
Адагум затопил Крымск после того, как за два дня в районе выпало 5 месячных норм осадков — 254 мм. У нас такие паводки тоже случаются, подтвердил геолог Сергей Стрельцов. В частности, в 1980 году по реке Черной сошел сель — огромные каменные глыбы неслись в море в потоке грязи. Это случилось, когда в районе за день выпало 3 месячных нормы — 90 мм дождей. Но и тогда ни человеческих жертв, ни разрушений не было. Река с ее каньоном спокойно приняла всю эту воду.
Но ученые заинтересовались явлением. Стали пилить можжевельники, растущие в пойме. И обнаружили на годовых кольцах следы предыдущих селей. Оказалось, что они сходят с гор раз в 170 лет. Но никаких свидетельств о разрушениях, случившихся в селениях по долине, в исторической литературе нет. А ведь о Черноречье писали — тот же Петер Симон Паллас, изучавший юг России, восхищался первозданной красотой Чоргуни (так село называлось со Средневековья до Великой Отечественной войны).
«Какой смысл укреплять зарегулированную реку? - вопрошал Стрельцов. - Ведь она течет только благодаря тому, что сверху, на водохранилище, открывают заслонки.
Представим ситуацию: Петя, сотрудник гидрометеопоста внизу, видит в осадкомере, что за день выпало 60 мм осадков — две месячные нормы, он звонит на гидротехнический пост водохранилища и просит условного Васю закрыть все заслонки — все, село спасено. А Чернореченский каньон с его трещиноватыми породами по бортам примет всю лишнюю воду. Стоимость звонка — 1 рубль, стоимость дамбы — 58 млн рублей».
Обсуждали геологи и вопрос возможных землетрясений. Что будет, если из-за подземных толчков разрушатся дамбы на Чернореченском водохранилище и у озера на горе Гасфорта? «После землетрясения в Спитаке мы считали последствия разрушения дамб, - сказал Стрельцов. - И у нас получилось, что в Инкерман придет волна высотой в 7 м, а в районе каньона она составит 12,5 м. Давайте учитывать порядок цифр», - добавил геолог, намекая, что трехметровые дамбы Черноречье в таком случае не спасут.
Геолог Виталий Лысенко считает, что и в этом случае река людям не страшна. Ведь Чернореченский каньон имеет своеобразную форму — то сужается, до расширяется, образуя широкую долину. Такая форма погасит водный поток.
Но для простых людей все эти рассуждения ученых – лирика. Их интересуют более приземленные вопросы. Часть села до сих пор не газифицирована. Водопровода нет — люди набирают воду из колодцев. Канализация тоже отсутствует. Сельчане боятся, что в результате строительных работ они лишатся питьевой воды. Русло реки будут расширять и углублять, на берегах построят гигантские 600-метровые дамбы — все это может повлиять на водоносный горизонт, питающий колодцы. Если река в районе села обмелеет, что случится со скважинами? И не уйдет ли вода совсем, ведь породы в окрестностях Черноречья трещиноватые, карстовые.
Одно неверное движение — и потоки уйдут вглубь земли. Геолог Лысенко тоже предостерег чиновников от поспешной реализации проекта: может пострадать инкерманский водоносный горизонт, и Инкерманский гидроузел, снабжающий город с 1912 года, останется без питания. Пострадает не только Черноречье, но и весь Севастополь.
«Если вам так хочется что-то строить, - сказал ученый, - то есть другие места. Мы в 80-е годы проводили исследования и выяснили, что в русле реки Черной в районе Алсу значительная часть потока уходит под землю в карст. Если там укрепить русло бетонным желобом, у нас будет больше воды для города. Вот там и стройте, вас там никто не увидит».
Однако, как указала начальник сейсмической службы Севастополя Жанна Лукьянова, уровнем подземных вод при разработке проекта никто не занимался. Проект вообще не выдерживает критики.
Как расценивать то, что на чертежах проекта под дамбами голые берега, а на самом в деле в этом месте стоят 15 частных домов? Как относиться к тому, что, по мнению разработчиков, в реке Черной обитают камбала-глосик и черноморская сельдь? А к тому, что в качестве компенсаций за вырубку краснокнижных можжевельников и иглицы проектанты предлагают выпустить в море мальков стерляди и осетра?
«Это данные и требования Росрыболовства», - единственное, что смог сказать в ответ Кушу. Владельцев участков у Черной речки он упрекнул в нарушении Водного кодекса. «Вы знаете, что в 100-метровой водоохранной зоне нельзя распахивать землю, организовывать выпас скота, скотомогильники», - сказал он, как будто эти аргументы делают строительство дамбы более обоснованным.
Еще один, волнующий севастопольцев вопрос — сохранность памятников. В непосредственной близости от строительной площадки расположены Чоргуньская башня и старое татарское кладбище. Но проектировщикам об этом ничего не известно, ведь
севастопольская охрана культурного наследия ответила, что в зоне строительства памятников нет. «Как нет? - возмущается Жанна Лукьянова. - Чоргуньскую башню внесли в реестр еще в 2015 году.
Пока охранная зона для нее не определена окончательно, но обычно она составляет не менее 200 метров. А тут в 10 метрах проходит дорога, по которой пойдут большегрузные машины».
Чоргуньская башня - памятник старины, описанный еще Палласом в исторических хрониках
Председатель ТОС «Черноречье» Валентина Зайцева рассказала «Примечаниям», что строительную площадку для размещения бытовок и вагончиков проектировщики разместили прямо на старом татарском кладбище. «Похоже, они и в селе-то нашем не были», - заключила она.
«Татарское кладбище — это хорошо, - сказал Кушу из «Берегозащиты». - Мы можем разбить там парк». «Зачем?» - недоуменно закричали слушатели в зале.
Чиновники и проектировщики пытались разрекламировать и саму дамбу — объект эстетически сомнительный. «Помните, что с подобных дамб, выросших на месте заросших берегов, начались многие города России», - сказал и.о. вице-губернатора, глава департамента капстроя Михаил Демиденко, а кто-то из чиновников добавил: «Это вам задел для будущей набережной».
«Зачем нам набережная? - возмущенно переговаривались сидящие в зале. - Черноречье — одно из красивейших мест в Севастополе, куда приезжает на отдых полгорода. А сейчас они собираются спилить все деревья и поставить вместо леса это бетонное уродство».
Вот такую набережную предлагают построить жителям Севастополя и Черноречья вместо живописных берегов, где они привыкли отдыхать
Так берега выглядят сейчас. Паводков тут не бывает
На это сидевший в президиуме представитель Севприроднадзора заявил: «Черноречье — место красивое, но давайте признаем, что в городе еще много таких мест». По залу пронеслась волна неодобрительных возгласов. «А что, Ласпи хуже?» - удивился чиновник, видимо забыв, что смола вырубленных в урочище можжевельников — тоже на руках клерков из Севприроднадзора, тянувших с подготовкой документов для ООПТ.
Еще до начала прений чиновники призывали собравшихся к «эмоциональной сдержанности и здравому смыслу». «Вы уедете, продадите свои дома и участки и уедете, - давил Демиденко. - А как я буду смотреть в глаза тем, кто пострадает, если случится наводнение? Давайте сейчас каждый из вас своей подписью с паспортными данными, пропиской и номером телефона подпишется, что он против этого проекта, чтобы в случае чего мы знали, кто в ответе за жизни людей».
Сам Демиденко приехал в город всего год назад, летом 2017. Раньше чиновник много лет занимался строительством в Питере, где бюджеты (без учета ФЦП) гораздо вкуснее. Останется ли он в городе, если крымские целевые программы за недостатком средств решено будет свернуть?
«Мы государевы люди, - твердил Демиденко раз за разом. - У нас есть документы, и мы должны их исполнять. Проект уже прошел Главгосэкспертизу, неужели вы думаете, что вы умнее экспертов? Давайте вы будете говорить без эмоций, и каждый, кто будет выступать, положит сюда на стол свой диплом».
Первой эту подачу отыграла депутат заксобрания Татьяна Лобач. «Я воспользуюсь своим правом, имея диплом географа-эколога, - вступила она. - Если мы говорим о подтоплении, то сейчас у нас период засухи. Но у нас в Балаклаве регулярно случается подтопление берегов реки Балаклавка: каждый ливень — потоп на площади имени 1 мая. Я 10 лет обращаюсь — и ничего. По Черноречью мы 10 лет просим закончить газификацию села, но она до сих не проведена. Я прошу расставить приоритеты и делать все поступательно. Сначала укрепите Балаклавку, почистите русло, а потом мы посмотрим, насколько качественно будут сделаны работы, и перейдем к Черноречью».
За ней выступили геологи Стрельцов и Лысенко, сейсмолог Лукьянова, общественники и депутаты Балаклавского муниципального округа. Все, как один, твердили: проект Черноречью не нужен, в городе масса мест, где эти средства можно потратить с большей выгодой.
В итоге за реализацию проекта не проголосовал никто, все собравшиеся в зале выступили против. Но Демиденко предостерег их от преждевременного празднования победы. «В нашей стране не существует механизмов остановки проектов на этапе строительства с помощью публичных слушаний, - пояснил он.
- Проект готов, он получил положительное заключение Главгосэкспертизы, деньги выделены, торги проведены, подрядчик определен. Он приступил к выполнению работ». Поэтому сейчас мы соберем подписи и передадим их губернатору, а он примет соломоново решение, пояснили в президиуме, чем вызвали еще одну волну народного гнева.
Процесс сбора подписей тоже не обошелся без скандала. Член общественной палаты Ольга Дронова заметила, что фамилии людей записывают в список с пустой «шапкой». «За что мы подписываемся?» - возмущалась она, требуя, чтобы листы срочно озаглавили.
И требование было обосновано: в процессе слушаний чиновники уверяли людей, что те сами подписались за реализацию проекта — ведь слушания на этапе проектирования проходили целых два раза. Но никто из собравшихся в зале о них почему-то не помнил.
Каждый раз, говоря о выходках севастопольских чиновников, мы думаем, что дно уже достигнуто. Кажется, что так нагло изворачиваться и врать не умеют нигде в России. Но сейчас департамент капстроя превзошел сам себя: строить даму от наводнений там, где разрушительных паводков нет было сотни лет — это высший пилотаж бюджетного распила.
Однако, продавая туземцам стеклянные бусы, заезжие чиновники так и не назвали вещи своими именами. Они апеллировали к законам и приказам президента, стращали собравшихся последствиями, намекали, что у людей в зале нет полномочий рассуждать о берегозащитных мероприятиях. И никто из них не признал, что главная цель — не лишиться кресла из-за запланированных неизвестно зачем миллионов ФЦП миллионов.
Удивительное стремление выслужиться: кажется, дали бы им приказ построить дамбу в пустыне, они и с этой задачей бы справились. Но в Севастополе у носителей федеральных практик опять ничего не вышло: не так-то просто этот город продавить и обмануть.