Факт приёма-передачи. Почему открытие радио присвоили Попову, а не Маркони
130 лет назад, 7 мая 1895 года, на заседании Русского физико-химического общества было продемонстрировано то, без чего немыслима современная цивилизация. Все виды беспроволочной связи, включая сотовую, спутниковую, интернет и телевещание, были бы невозможны без изобретения, сделанного Поповым.
Вообще-то считается, что «изобрести» радио нельзя, как нельзя «изобрести», скажем, силу земного притяжения. Отчасти это верно — всё-таки электромагнитное поле и электромагнитное излучение — явления природы. А явление можно только открыть. И потом, если, конечно, получится, попытаться использовать.
Не задумываясь о последствиях
Именно в этом и состоит заслуга Александра Попова. Не он открыл явление электромагнитной индукции или явление электромагнитных волн. Но именно он 7 мая 1895 года первым в мире продемонстрировал созданную им систему, состоящую из приёмника и передатчика, способную посылать и принимать радиосигналы — точки и тире азбуки Морзе.
Попов практически тут же, нимало не задумываясь о последствиях, публикует результаты своих опытов. Более того — он не скрывает принципа действия системы, подробно объясняя, как она устроена и для чего предназначена. Первая публикация состоялась по горячим следам — 12 мая 1895 года газета «Кронштадтский вестник» поместила сообщение об изобретении учёного, отметив: «Поводом ко всем этим опытам служит теоретическая возможность сигнализации на расстоянии без проводников, наподобие оптического телеграфа, но при помощи электрических лучей».
А во второй половине 1896 года, когда Попов уже провёл успешные опыты по передаче и приёму радиосигналов с берега на барражирующую в акватории Кронштадтского порта яхту «Рыбка», в зарубежной прессе появились сенсационные сообщения об открытии итальянца Гульельмо Маркони. Тот вроде как начал свои опыты по передаче радиосигналов в сентябре 1895 года, а в июне 1896-го уже подал заявку на патент. Правда, почему-то в Англии. О том, почему итальянец решил сделать это именно в Англии, речь ещё будет. А пока Попову пришлось втянуться в защиту своего приоритета.
Скромный и кроткий
Особой охоты ввязываться в подобные споры у него не было. Все современники Александра Степановича сходятся в одном — это был человек скромный, даже кроткий. И уж точно не гонявшийся за длинным рублём. Скажем, со своей будущей женой Раисой он познакомился случайно — её отец дал объявление в газету о поиске репетитора, и первым откликнулся Попов. Когда отец Раи умер, продолжал заниматься с ней бесплатно. Ещё сюжет: по окончании университета Попову предлагали стать профессором кафедры физики с неплохим окладом, однако он стал преподавателем Минного офицерского класса и Минной школы в Кронштадте — соблазнил лучший в России физический кабинет. А вот оклад был невеликим — 100 рублей в месяц. Впрочем, Попов не роптал. И вместо отпуска ежегодно ездил на Нижегородскую выставку — подрабатывать начальником электростанции, снабжавшей энергией этот форум. Получая, между прочим, за сезон 2,5 тысячи рублей — вдвое больше, чем в Кронштадте за год...
Кстати, на той выставке в 1896 году среди прочего демонстрировался и прибор Попова. К тому моменту в российской прессе было уже как минимум десять публикаций, описывающих и саму систему Александра Степановича, и перспективы её развития. Каково же было удивление Попова, когда в сентябре того же года он узнал, что в Лондоне демонстрируется прибор Маркони, «отвечающий звонком на электрические волны», и на этот прибор уже подана патентная заявка!
Впрочем, удивления могло и не быть. Попов, как человек, непосредственно соприкасавшийся с новейшими изобретениями, знал, что в патентном праве есть некоторые странности. Дело в том, что в конце XIX столетия законодательства почти всех стран мира запрещали выдачу патента при наличии более ранней публикации об изобретении в любой другой стране. Исключением была Англия.
Начиная с января 1897 года Попов в течение нескольких лет пишет в отечественную и зарубежную прессу статьи, где постоянно указывает, ссылаясь на свои ранние публикации: «Подобный прибор, на том же принципе основанный, был устроен мной в 1895 году. В мае этот прибор был демонстрирован в заседании Физического отделения Рус-ского физико-химического общества».
Имело это какие-то последствия? Безусловно. Спешно организованная в 1897 году фирма Маркони The Wireless Telegraph & Signal Company могла, конечно, рекламировать свою продукцию как «первую в мире» и даже «единственную в мире» — благо, это позволяло британское законодательство. Однако сам Маркони говорил о своём приоритете уклончиво: «Я полагаю, что являюсь первым, открывшим и практически применившим для эффективной телеграфной передачи и ясного приёма сигналов искусственно создаваемые колебания Герца».
«Его должны благодарить»
Эти слова датированы 1903 годом. Но в том же году учитель Маркони физик Аугусто Риги пристыдил своего ученика, заявив: «Все конструктивные части приёмника Маркони мы находим у Попова, который описал свой прибор в 1895 году. Поэтому в отношении существенных деталей своих приборов Маркони не может претендовать на приоритет». А на Первой международной конференции по беспроволочной телеграфии, прошедшей 4 августа 1903 года в Берлине, немецкий министр почт и телеграфов Рейнхольд Кретке заявил: «В 1895 году Попов изобрёл приём телеграфных сигналов с помощью волн Герца. Его мы должны благодарить за первый радиографический аппарат».
Ровно то же самое, правда, уже после смерти Попова, говорили учёные, которые могли бы, наверное, попробовать перетянуть одеяло на себя, поскольку русский изобретатель использовал в своём аппарате детали, сконструированные ими. Но ни Эдуард Бранли, ни Оливер Лодж не стали этого делать. Первый просто признал: «Телеграфия без проводов зародилась в действительности из опытов Попова». Второй отметил: «Попов впервые достиг того, что сам сигнал осуществлял обратное воздействие. Я полагаю, что в этом и состоит новшество, которым мы обязаны Попову. Оно было в скором времени принято Маркони и другими».
Попов умер в январе 1906 года, не дотянув до 47 лет буквально нескольких месяцев. Как изобретатель он был счастлив — успел познать триумф и увидеть широчайшее внедрение своего детища во всех странах мира. К сожалению, спустя 100 лет, на волне нигилизма «лихих 1990‑х», отечественный приоритет в изобретении радиосвязи активнее всего подвергали сомнению именно в России. К счастью, опасный крен Россия смогла преодолеть.