Сырьевые парадоксы: Почему сделка ОПЕК+ работает в угоду США
Самый главный рынок
Интересно складываются дела на международном рынке нефти – пожалуй, самом главном среди всех товарных рынков мира. В самом деле, экономика двух десятков не самых последних стран мира очень сильно зависит от экспорта углеводородов, а нужны эти углеводороды всей планете. И если на обычном рынке, например, зерна, худо-бедно действует базовый закон баланса спроса и предложения, то на рынке нефти ввиду её особого значения всё намного хитрее.
Вот, скажем, есть традиционные поставщики нефти. Какая цена им нужна, повыше или пониже? Кажется очевидным, что повыше. А как её добиться? Традиционно же – уменьшить размер предложения. Мир не сможет закрыть свои заводы, остановить свои автомобили и перестать отапливать жильё, а значит, спрос превысит предложение и цены пойдут вверх. Тем более нефть – не зерно, храниться может бесконечно в своих природных хранилищах.
Всё просто, да? Именно так появился картель ОПЕК+ – страны, объединённые в классический ОПЕК (немного Азии, немного Африки, немного Южной Америки), договорились с остальными крупнейшими добытчиками (Россия, Азербайджан, Мексика и т.д.) об одновременном сокращении добычи нефти. Доходы нефтяных компаний несколько сократились, зато цены действительно полезли вверх. Выгодно? Вроде бы да. Вот представьте, что у вас есть очень много, скажем, сахара. Вы можете продавать в день 10 килограммов по 50 рублей за килограмм (500 руб./день), а можете только 8 килограммов, но по 60 рублей (480 руб./день). В первом случае вы возьмёте больше денег здесь и сейчас, во втором – будете дольше зарабатывать и в итоге получите больше. Примерно по такой логике страны и заманили в ОПЕК+.
Вот только законы рынка тут не действуют.
Страховка для интересного конкурента
Во-первых, количество сделок на рынке не зависит от реального предложения нефти. Трейдеры вообще покупают не нефть, а фьючерсы, то есть право в оговорённом будущем (future) предъявить купленную бумагу и получить за неё нефть. Вот только типичному трейдеру эта нефть совершенно не нужна, он не знает, что с ней делать. Он торгует бумагами! То есть более 80% всех сделок на мировом нефтяном рынке – «бумажные», никакая нефть за ними не то что не стоит, но даже не подразумевается! На бирже, конечно, следят за тем, как меняется предложение нефти, но реальный спрос от этого мало зависит.
Саудиты шантажируют мир угрозой выхода из ОПЕК
Развал картеля сегодня выгоден США, но невыгоден России
А во-вторых, у нефти, как и у любого продукта, есть не только рыночная стоимость, но и себестоимость. И когда вы поднимаете цену выше определённого уровня, на рынке может появиться очень интересный конкурент – например, имеющий неограниченный доступ к «сахару по 52 рубля за килограмм». Когда вы торгуете по 50, он тихо злится и ждёт, но стоит вам начать торговать по 60, что вроде бы прибыльнее, как он радостно приходит к вашим клиентам и отбивает у вас часть покупателей. На нефтяном рынке этот интересный конкурент называется «американская сланцевая добыча».
Рональд Смит, старший аналитик банка Citi по нефти и газу в странах Центральной и Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки, констатирует, что добыча российской нефти стремится к росту, который в угоду США сдерживает сделка ОПЕК+:
Сейчас огромные мощности ключевых компаний – в первую очередь государственных «Роснефти» и «Газпром нефти» – попросту простаивают из-за квот по соглашению ОПЕК+. А если какие-то мощности долго простаивают, они приходят в негодность, что совершенно неприемлемо, тем более что в России есть несколько крупных новых проектов, готовых к вводу в эксплуатацию. В то же время у членов ОПЕК таких ресурсов для наращивания производства не видно. И здесь кроется конфликт интересов: кратковременная выгода (рост цен на нефть благодаря сокращению добычи) вступает в противоречие с долгосрочными экономическими перспективами: ведь высокие цены стимулируют появление новых игроков рынка. Вспомните, как это было с американским сланцем: когда ОПЕК+ снизил добычу и поднял цену, тут же со сланца пришло 3,4 млн баррелей в день – почти вдвое больше, чем «пожертвовали» члены расширенного картеля. Но как только ОПЕК+ нарастил добычу, цена упала с 80 до 55 долларов за баррель, и сланец опять скатился на грань рентабельности.
Получается, что договор ОПЕК+ фактически работает на США. Хозяева сланцевых разработок знают, что если цены на нефть снизятся и их производство станет невыгодным, ОПЕК+ тотчас сократит добычу для коррекции цен. Абсолютно бесплатная и очень надежная страховка!
Фото: gerasimov_foto_174 / Shutterstock.com
Отвлекающий манёвр
Так что вопрос пользы договоров об ограничении для России как минимум спорный. Тем более странными выглядят действия компаний, настаивающих на новом уменьшении добычи. Только что в американском Хьюстоне завершилась элитная нефтяная тусовка CeraWeek, где главным представителем России оказался «Лукойл», глава которого, уроженец Баку Вагит Алекперов, к большой радости собравшихся не просто сам поддержал ограничения ОПЕК+, но и заверил слушателей, что вся Россия поддерживает ОПЕК+. Честно говоря, сложно вспомнить, когда Россия выдавала Вагиту Юсуфовичу такую санкцию.
Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев недоумевает:
Глава достойной компании «Лукойл» активно поддержал, причём от имени отрасли, продление сделки. И даже заявил, что у нас существует консенсус по этому поводу среди нефтяных компаний, хотя, строго говоря, его никто на это не уполномочил – говорить про консенсус. Хотя понятно, что рост цен просто открывает дорогу американской сланцевой нефти. Ранее её разработкой в основном занимались мелкие и средние компании. Но сейчас туда приходят действительно крупные игроки, и специалисты говорят про вторую сланцевую революцию. На сей раз про чисто нефтяную, потому что газовая уже состоялась – мы её просто прозевали под мудрым водительством «Газпрома». Сейчас нам предлагают прозевать нефтяную революцию.
Конечно, многие вспомнят, что президент США Дональд Трамп как раз выступает за низкие цены на нефть. Но Трамп, в отличие от многих наших политиков и даже топ-менеджеров, чистой воды предприниматель, причём из очень высококонкурентной американской среды. Называть чёрное белым, врать и не краснеть, играть краплёными картами и видеть при этом все ухищрения противников - у него в крови. Вагит Алекперов сначала стал первым заместителем министра нефтяной промышленности, а потом, пользуясь приобретёнными возможностями, получил «Лукойл». Трамп сначала пробился, получил известность и деньги, а потом, пользуясь ими, стал президентом. Разный порядок действий, а как результат – разные весовые категории, разный уровень понимания проблем. Так что Трамп не хочет низких цен на нефть, хотя он, кстати, максимально снизил налоги для сланца. Он хочет низких цен на доступ к зарубежной нефти для американских компаний.
Вся эта история больше напоминает отвлекающий маневр, переключение внимания общественности на негодный объект. «Американская сланцевая нефть, как никакой другой энергоноситель в мире, нуждается в высоких ценах, для них этот ресурс основной драйвер экономического роста, – говорит Михаил Леонтьев. – Сейчас в США рост сланцевой добычи полностью обеспечивает рост всей производственной цепочки: оборудования, инфраструктуры».
Ведь ОПЕК, включая ОПЕК+, не имеет практически никакого влияния на формирование цен на нефть. Сейчас объёмы нефти, которые поступают на реальный рынок, в первую очередь зависят от снижения поставок иранской и венесуэльской нефти из-за американских санкционных действий. «Когда нам заявляют, что ОПЕК перевыполнила план по сокращению, мы не очень понимаем, о чём идёт речь. Она отчего перевыполнила план? Она перевыполнила план за счёт Ирана и Венесуэлы, где добыча падает в силу санкционного давления», – поясняет Леонтьев.
Раньше так работали по Ираку, по Ливии, в известной мере по Нигерии. У Трампа с лидером ОПЕК, Саудовской Аравией, нет абсолютно никаких противоречий. Всё, чего они хотят, – выкинуть с рынка других игроков или получить контроль над их месторождениями.
Свой игрок в чужой команде
Почему же «Лукойл» играет на стороне США и ОПЕК? Ответ прост: потому что компания давно не инвестировала в свои российские проекты, добыча у неё снижается по объективным причинам, и она, конечно, хотела бы продать оставшиеся активы максимально дорого. Если у вас осталось уже не так много сахара, конечно, вы предпочтёте продать его по 60 рублей, не особенно заботясь о рыночной конъюнктуре. Экономист Никита Кричевский констатирует:
Алекперов, в своё время исполнявший обязанности министра нефтяной промышленности, создал компанию для себя, крайне профессионально вырезав её из государственных активов и потом поучаствовав во всех прелестях нашей приватизации. Однако сейчас «Лукойл» стремится в основном к максимизации прибыли, выплаты акционерам максимальных дивидендов и вывода их в офшоры. Алекперов вкладывается куда угодно, даже в Узбекистан, планирующий либерализовать цены на топливо, но избегает инвестиций в Россию.
А нет инвестиций – нет роста добычи, а старые месторождения, увы, не бесконечны. Экономист Михаил Хазин также согласен с тем, что ОПЕК+ себя, к сожалению, исчерпала:
Есть у нас стороны, которые говорят, что там нужно участвовать. Кто эти стороны? Да, мы знаем, кто это. Ну, например, это компания «Лукойл». У неё есть объективные обстоятельства: она сокращает добычу. Она не инвестирует. Но есть же другие компании, которые вкладываются в будущее, которые вполне могут нарастить добычу! Мы, в отличие от Соединённых Штатов Америки, в сланцевую нефть пока что не вкладываемся. И с точки зрения государственной политики от ОПЕК+ нужно отказываться, потому что локальный выигрыш будет компенсирован долгосрочным, чтобы не сказать вечным поражением.
Сейчас нашей стране надо принять очень важное решение. Не в интересах сиюминутных частных интересов, а в интересах будущего всей отрасли. «Вечного поражения» потомки нам не простят.