Мост (глава 15)

Уважаемые читатели, эта глава, возможно покажется кому-то нудной, но без нее будет непонятны и запутаны все остальные.  

                                Глава 15.

       Перед выходом Дегтяренко привычно глянул на счетчик Гейгера. Уровень радиации снаружи был приемлемым. В лицо пахнуло свежей травой и мокрой землей. Снег уже стаял и охранник рядом, молодой парень лет двадцати, улыбаясь вдохнул полной грудью.

       - Теплое в этом году лето, товарищ генерал, - довольно сказал он, идя следом к вертолету.

       Восемь лет войны и пять лет после нее, он видимо просто не помнил, что в июне снега возле Ростова-На-Дону быть не должно вовсе. Ядерная осень. Планета пережила атомную войну, но до нормального состояния природы Дегтяренко дожить не рассчитывал. Впрочем, эти мысли мало заботили его. Садясь в сверхзвуковой вертолет, он мысленно прокручивал в голове сведения, полученные от билея.

       Разумеется, сверхъестественная тварь наврала с три короба. Допросы придется повторять и перепроверять. Четырнадцать лет назад, он бы ужаснулся, насколько он легко рассуждает об допросах с пристрастием. Но душа выгорает на войне быстрее тела, для нее не придумано бронежилетов. Институт Психологии Войны успешно занимался реабилитацией военных и гражданских. Дегтяренко пока отказывался от процедур. Важно было не допустить повторения этого кошмара, а для этого нужны были такие как он. Холодные, расчетливые и, не кривя душой перед самим собой, жестокие люди.

       Вертолет набрал высоту, потом включил реактивный двигатель и сложил лопасти. Машина помчалась в сторону Красноярска, единственного сохранившегося на планете города с населением больше миллиона. В Африке и Южной Америке не было таких интенсивных бомбардировок, как в Азии, Европе и Северной Америке, но там свое слово сказала расовая чума.

       Черный континент почти обезлюдел, Южная Америка и Азия пострадали меньше, но среди выживших почти все стерильны. То, что не удалось Гитлеру, свершили генетики Альянса. Две из трех рас планеты попросту вымирали. Дегтяренко давно оставил попытки понять, что двигало создателями подобных болезней. Он принял это как данность и боролся с последствиями насколько хватало сил.

       Сам Красноярск увеличился по площади втрое. Не потому, что увеличилось население. Перед войной здесь жило почти шесть миллионов, сейчас едва полтора. Просто люди боялись жить скучено. Гигантские потери в войне были еще и потому, что города были удобными мишенями, с огромной концентрацией населения. Безопаснее было час, а то и полтора трястись в электричке, чем жить рядом с потенциальной целью атомной бомбы.

       Вертолет заложил вираж и пошел на посадку. За окном мелькнула голубая полоса Енисея, темный кратер на месте старого города и зеленеющие улицы нового. Дегтяренко встряхнулся, горевать об утраченном бесполезно, надо сберечь и приумножить то, что есть. Двухэтажное здание НИИ Физики Поля выглядело невзрачным и серым. Мало кто знал, что вниз оно уходит на восемь этажей и связано с еще двенадцатью, тоннелем крупнейшего в мире ускорителя частиц. Внутри генерала уже ждали профессор Томилин и взъерошенный насупленный Никита.

       - Добрый день, Паша, - поздоровался старый профессор.

       - Ну и чего наш юный гений отчебучил? – сразу спросил Дегтяренко.

       Профессор не спешил закладывать юного ученика и просто повернулся к юноше, предоставляя ему слово. Тот замялся. Отца, погибшего при первом массированном ударе, он не помнил, поэтому отчим для него был самым родным, после матери, человеком. Врать Никита не хотел, а правду сказать было стыдно.

       - Я это… - наконец промямлил он – эксперимент хотел сделать….

       - С таким голосом тебе не эксперименты делать, а булочки лепить в подсобке, - громыхнул Дегтяренко – Внятнее боец, внятнее!

       - Надо помочь маме, - в голосе юноши прорезался холодок, за внешней мягкостью в нем почувствовался стержень, как в матери – вот и попробовал свою идею в блоке Девять.

       - Вот-вот! – встрял профессор – Мы готовим биологические препараты по месяцу, а юный кулибинец разнес два в клочья.

       - А что за идея? – Дегтяренко не спешил обрушиваться на юношу.

       - У половины ирийцев – так в обиходе института называли выходцев из Ирия – сильная аллергия на железо. Но железная пуля успевает окислится в воздухе, пока доберется до тела. Я попробовал покрыть дробь жаропрочным, но влагорастворимым составом, чтобы чистое железо не соприкасалось с воздухом.

       - Получилось? – усмехнулся Дегтяренко.

       - Получилось?! – возмутился профессор Томилин – Да этот маленький бандит, превратил в органическую кашу два образца!

       Скоромча был военным преступником, поэтому с ним можно было не церемониться. Но бегать по планете и отлавливать несчастных уцелевших ирийцев, не было ни желания, ни времени. Некоторые шли на сотрудничество добровольно, некоторые предпочитали избегать людей. Для изучения биохимии жителей Ирия приходилось выращивать генетические образцы, проще говоря куски плоти. Вот в два из них юное дарование и шмальнуло из обреза.

       - И каким образом ты проволок обрез на режимное предприятие? – поинтересовался отчим.

       Никита упрямо сжал губы. Кто бы не помог юноше, он мог спать спокойно. Проще было плюнуть, чем вытрясти из него признание. Хотя генерала сейчас заинтересовал другой аспект этой истории.

       - Ладно, потом разберемся. Ты сам что про результат скажешь?

       - Отличный результат! – парень смотрел упрямо и гордо – Лучше плазменной винтовки!

       - Ну и какой он кулибинец? – усмехнулся Дегтяренко – Никита у нас скорее калашниковец!

       - Вы его покрываете? – седой профессор покраснел – Это возмутительно!

       - Даниил Валентинович, - ответил Дегтяренко – там моя жена и его мать. Одна, совершенно беззащитная. Парень просто пытается помочь матери. Надеюсь это понятно? – он покосился на юношу – Тем более такая выходка не останется безнаказанной.

       Профессор раздраженно махнул рукой и пошел к лабораториям. Дегтяренко задержался и сказал Никите:

       - Слушай, я все понимаю. Но и ты держи себя в рамках. Уяснил?

       - Да, - кивнул парень и они пошли следом за седым ученым.

       Центральная лаборатория занимала четыре подземных этажа и была настолько огромной, что здесь можно было спрятать самолет. При этом вовсе не пустой. Именно здесь был узловой элемент стокилометрового в диаметре кольца ускорителя. Дегтяренко сдавал в академии математику и физику, но все равно большая часть происходящего в институте была вне сферы его знаний.

       Сейчас в загрузочный блок помещали контейнер. Совершенно неожиданно, уже после перемещения Ольги, выяснилось, что есть способ пересылать неодушевленные предметы. Дегтяренко тогда рвал и метал. Ведь жену отправили на Калинов Мост практически нагишом. Одежда и обувь были в какой-то степени продолжением ее самой, их вырастили из ее генетического материала. Разумеется, ни оружия, ни толковой защиты так не сделаешь.

       Теоретически они могли переправлять любую материю, но практика догнала теорию уже после отправки Ольги. Проблема была не в самой переброске, а в точности наведения. Причем не в пространстве, с этой проблемой разобрались быстро, а во времени. Как выяснилось время на Калиновом Мосту течет нелинейно по отношению к Земле. Не просто быстрее или медленнее и даже не в обратную сторону. Просто по-другому. Можно было послать предмет к оперативнику, и он появится в нужном месте, только позавчера в его понимании или через пару тысяч лет.

       Помогла предусмотрительность ученых. На всякий случай наниты, введенные в тело Ольги, снимали данные тела во всех возможных диапазонах. И то, что воспринималось на Земле как белый шум электрической активности мозга, пропустили через компьютер. На этом проекте постоянно делали открытия в множестве областей биологии, физики и химии. Теперь же смогли открыть телепатию. Первым переданным посланием было требование электромобиля, которые использовались для обслуживания ускорителя.

       - У нас есть проблема, - сказал профессор Томилин, проводя генерала через лабораторию в свой кабинет. Никита решил не испытывать судьбу и отправился выполнять свои обязанности стажера.

       - С Ольгой все в порядке? – обеспокоенно спросил Дегтяренко.

       - Физически, да, - развел руками профессор – а вот за психологическое состояние мы беспокоимся.

       Он включил панорамный монитор, где проецировалась переданная Ольгой картинка. На бескрайнее болото, с какими-то похожими на слизь существами, падали пластиковые бутылки. Обычные, похожие на те, что использовались до войны повсеместно. Хлам проще говоря.

       - Вот этого она у нас требует, - грустно сказал профессор – видимо она психически пострадала во время путешествия…

       - Ерунда! – отмахнулся Дегтяренко – Дайте то, что она требует.

       - Но… - опешил старик.

       - Безо всяких «но», - жестко приказал генерал, потом сменил тон и объяснил – Знаете почему солдаты, пользующиеся плазмометами ПМ-тау, всегда носили с собой пачку презервативов?

       Профессор ошарашенно помотал головой, а Дегтяренко продолжил:

       - Потому что, очень умные разработчики поставили на рукоятки винтовок дактилоскопические замки. Идея отличная, никакой враг не сможет подхватить твою винтовку и шарахнуть в тебя. Вот только во время боя руки бойцов пачкались и винтовки переставали различать их как хозяев оружия. Солдаты, вопреки расхожему мнению, отнюдь не идиоты. Они открывали дактилоскопический замок, а потом натягивали на рукоятку резиновое изделие. Винтовка отлично стреляла, только рукоятка скользила, а бойцы называли презервативами изобретателей этих долбанных дактилоскопических замков.

       - И к чему был этот пассаж? – профессор обиделся за всех ученых разработчиков.

       - К тому, что моя жена знает, что такое смекалка, - рявкнул генерал – если она требует пластиковые бутылки, вы их ей дадите в требуемом количестве! Все ясно?

       Профессор Томилин не стал спорить, хотя был не в восторге от тона собеседника. Впрочем, Дегтяренко был поставлен куратором проекта напрямую от Всемирного Совета, а спорить с начальством вредно для здоровья.

       - Извините, Даниил Валентинович, - Дегтяренко устало сел на стул – просто я переживаю за Олю.

       - Понимаю.

       - Когда вы сможете меня отправить к ней?

       - Увы, - развел руками профессор – мы не понимаем по какому алгоритму работают Врата на Калинов Мост. А не поняв его, мы попросту убьем человека. Ольга первая, кому удалось туда добраться живой.

       - Я рискну, - упрямо ответил генерал.

       - Хватит, - мягко возразил седой профессор – Ольга уже рискнула.

       Ольга, как и остальные билась над проблемой транспортировки живых существ. А одной ночью, когда почти весь персонал разошелся по домам, влезла в устройство самовольно. Что было вполне в ее духе.  Видимо она догадалась, в чем была проблема, и даже оставила видео сообщение, вот только электромагнитный импульс от переброски повредил все записи.

       Сначала думали, что женщина тоже погибла, а ее тело разметало по трехсоткилометровому кольцу ускорителя, но вскоре стали поступать первые данные. Ольга прошла. Наниты передавали данные о жизнедеятельности, но не картинку или звук. Оставалось ждать, когда она сможет установить три метки, чтобы создать устойчивый канал связи. И вот это ожидание выматывало Дегтяренко куда сильнее любого боя.