Жительница деревни Сакулинская шьёт кукол и мечтает выбраться из «четырёх стен»

Про Ирину Гинтовт из Красноборского района редакции газеты «Правда Севера» рассказали её друзья.

Живёт Ирина в маленькой деревне Сакулинская, где всего пара сотен жителей. Ирина — кукольных дел мастер. Уже несколько лет она шьёт куклы, которые разлетаются по всей стране, но сама мастерица, как оказалось, выбирается за пределы своей квартиры очень редко.

Историю Ирины рассказывает газета «Правда Севера».

Больше сорока лет Ирина Гинтовт в инвалидном кресле. Увидеть мир не только через окно — её самое большое желание. Вот только как его осуществить? Друзья Ирины написали, что мечтает она о коляске ступенькоходе с электроприводом. Для Ирины это не просто чудо-техники — свобода передвижения. Но стоит «свобода» дорого — 712 тысяч рублей.

Восемь ступенек

— Квартира у меня на первом этаже, — рассказывает Ирина, — впрочем, первый этаж или второй, роли не играет — ступеньки, пороги везде. В моем подъезде ступенек, например, всего восемь. Но самостоятельно мне их, при всем желании, не одолеть. А просить каждый раз кого-то о помощи, своими проблемами нагружать — я так не могу, да и не хочу.

Говорит о том, что в Новосибирске разработали коляску ступенькоход, которая преодолевает любые преграды, узнала только прошлой весной. И…начала мечтать. А на днях, решилась — открыла сбор на чудо-коляску в социальных сетях.

— Эта коляска сама «шагает», — поясняет Ирина. — Может и по прямой и по ступенькам ехать. Я почитала отзывы, познакомилась в Интернете с людьми, у которых такая коляска уже появилась. Одна девушка живет в Питере. Теперь она самостоятельно выбирается из дома и едет куда захочет. Более того, даже волонтерством занялась! Абсолютно самостоятельный человек — во всём. А я самостоятельная только у себя дома…

«Шантажистка» Ася

В своей квартире Ирина всё делает сама. Готовит, убирает, стирает. Сама и печь топит. Но любой порог, даже маленький, по ее словам, «большой тупик».

— Знаю, что некоторые стараются сделать подъемники, пандусы, чтобы выбраться из дома, но для меня это не вариант, — говорит Ирина. — Ну, допустим из квартиры я по ступенькам спущусь, а дальше? В другое здание не заехать, не подняться — пандуса, подъемника там нет. Поэтому все мои прогулки — у окна. Открыла окошко и «гуляю» зимой и летом. Выбираюсь только на кладбище. Мама у меня там лежит. Ну, ещё иногда езжу к врачу.

— Вы живете одна?

— С Асей. Это кошка. Я её из приюта взяла. Хотела, — шутит, — плюсик в карму себе поставить. До этого у меня кошка Лиза была, четырнадцать лет прожили вместе. И вот, подруга из Коряжмы прислала фотографию приютской кошки. Мол, ты же хотела кошечку себе. Но я не думала, — смеется Ирина, что кошечка окажется такой своенравной.

Ася, по её словам, красавица «вся из себя». Длинношерстная, дымчатая, с большими желтыми глазами, а вот характер…

— Меня в приюте предупредили, что если не уживетесь с нашей кошечкой, то верните обратно, — говорит Ирина. — Но как я ее отдам? Нет. Это же будет предательство. Так, четвертый год и воюем.

По словам Ирины, Ася правила устанавливает свои. Захотела в три часа ночи поесть — вскочи и корми её, иначе весь дом перевернет.

— Все мои сундучки, где причиндалы для кукол хранятся, сбросит на пол. Нашла слабое место хозяйки, — констатирует Ирина, — знает, что если куклу тронет, то я сразу отреагирую.

— Да она у вас какая-то «шантажистка»?!

— Точно, — кивает Ирина. — В Коряжме в подвале жила. Как туда попала — неизвестно. Но видно, судьба у Аси непростая была.

«Учителей для меня „выбивала“ мама…»

Друзья и родные навещают Ирину часто.

— Я совсем не затворница, — говорит она. — Гостям всегда очень рада. У меня две сестры, брат в соседней деревне. Мы все дружные.

— Ирина, а как произошло, что вы оказались в инвалидном кресле?

— Детская шалость. Не знаю, как назвать… Мне без двух недель четыре года было. С сестрой, она на полтора года постарше, с подружкой из соседней квартиры мы пошли во двор. У подружки был брат. И что-то мы с ним не поделили. Помню, убегала от него по двору, там были скамейки. Заскочила, стала пятиться назад. Рядышком вторая скамейка стояла. Наверное, я хотела переступить, но сорвалась — спиной вниз. Упала на щит, из которого торчали огромные гвозди. Моментальный паралич. Больше на ноги не встала. Четыре месяца в больнице. Мама рассказывала, что врачи ей сказали сразу: «Ходить не будет». И даже отказаться от меня предлагали.

— Вы самая младшая в семье?

— Да. Но гиперопеки не испытывала. И очень благодарна, что никто надо мной не трясся: «Ой, бедная, несчастная с такой судьбой…» Росла обычной девочкой. Не скажу, что в чем-то была ущемлена. Проблем в общении тоже не было. Выносили меня во двор погулять — на одеяле, на стуле… Вокруг всегда была семья, подружки. Гнобежа, как часто жалуются, тоже не испытала. Меня не обзывали, не унижали. Может, за спиной, что и говорили, но, чтобы зацепить — такого не было.

— А в школе как учились?

— Когда мне исполнилось семь, учитель стала приходить к нам домой. Вела она меня три класса. Проблемы начались потом. Тема инвалидов ведь почти закрытая в то время была. Это сейчас про доступность образования все говорят.

После окончания начальной школы, по словам Ирины, вопрос дальнейшего обучения встал настолько остро, что однажды мама её осторожно спросила: «Дочка, научили тебя читать, писать, может и прекратим на этом?».

— Деревня-то у нас маленькая — учителей не хватало, детей-колясочников больше не было, — рассказывает Ирина. — Но я не согласилась, устроила истерику: «Хочу учиться!» Год пропустила. Мама всё это время по инстанциям ездила, «выбивала» для меня учителей… Учителей дали. До 9 класса я была на домашнем обучении.

— А дальше?

— А дальше — всё. Остальному в жизни училась сама, — говорит Ирина. — Мама спицы лет в девять мне дала. Сколько себя помню — вязала. Из джута корзины плету. И те же куклы… Мне они просто понравились. Захотелось попробовать.

«Тут, как фантазия сыграет»

— И какой была ваша первая кукла? — спрашиваю Ирину.

— Без слез и смеха сейчас и не вспомнишь, — говорит она. — Я даже решила тогда, что брошу эту затею. Но месяц прошёл, поуспокоилась. Села по новой за работу — распорола, перекроила и… всё получилось.

Ирина говорит, что если сама кукла — выкройка стандартная, то цвет, фасон одежды и в целом кукольный характер — всё индивидуально: «Тут, как фантазия сыграет».

— Если честно, вначале я и не думала, что моих кукол кто-то вообще купит, — признается она. — Просто выставила фотографии своих работ в «Контакте». А людям понравилось. Так по-сарафанному радио и разлетелось.

Сколько кукол появилось на свет за эти годы, Ирина говорит, что уже не помнит. Много.

— Конечно, я шью по мере поступления заказов, — поясняет она, — дома сразу двести кукол не храню. Когда есть спрос, когда нет. Мастеров кукольников ведь много. Сейчас вот про меня, про коляску узнали — заказов стало больше.

Сшить куклу, по словам мастерицы, несложно, но есть много тонкостей.

— Иногда необходимых деталей, каких-то крошечных аксессуаров под руками нет, — говорит Ирина. — На поиски через Интернет, пересылку уходит, порой, больше месяца.

Но зато, признается, всегда приятно, когда удается всё сделать так, как задумывалось. Сердце радуется! Но… на одних куклах, даже если шить день и ночь, заработать на коляску мечты всё-таки невозможно.

Ирина называет себя оптимисткой. Уверена: «Хороших людей больше».

— Я за эти дни, что сбор идёт, уже столько слов поддержки услышала. Мне пишут, звонят, добавляются в друзья, — говорит Ирина, — совершенно незнакомые люди предлагают помощь. Это что-то невероятное… Всем, всем огромное спасибо!