Кудрин, великий и ужасный

По сообщениям СМИ, новое руководство внутриполитического блока Кремля привлекает Алексея Кудрина и патронируемые им структуры к сотрудничеству по вопросам, цитирую, «развития экономики и институтов». Что ж, назвался либералом – полезай в кузов: примерно этого от них и ждали. Было б скорее удивительно, если бы такое обращение последовало, скажем, к Глазьеву.

Кудрин – это одна из главных загадок всей путинской эпохи. На той самой российской секции в Давосе-2000, где американская журналистка задала сакраментальный вопрос «Who is mr.Putin?», ставший сакраментальным не в последнюю очередь потому, что на него никто из наших не стал отвечать, Кудрина не было на сцене.

Там тогда сидели Чубайс, Касьянов и самарский губернатор Титов. Но вообще-то из всех российских официальных лиц чаще всего в Давосе выступал именно Кудрин, многие годы бывший для Запада главным лицом российского «системного либерализма».

Глядя из российских внутриполитических реалий, не вполне понятно, почему, собственно, Кудрин считается либералом. Если судить по его политике в качестве министра финансов и вице-премьера, он был идеологом жесткой бюджетной централизации, одним из главных отцов путинской «вертикали власти» в ее наиболее чувствительном – денежном – измерении.

Глеб Павловский в своей брошюре «Гениальная власть» называет ее «вертикалью Кудрина-Суркова», показывая, что Кудрин в бюджетно-финансовой сфере делал всегда ровно то же самое, что Сурков делал в политической.

«Либералом» Кудрина делало то, чего у Суркова никогда не было – признание на Западе. В 2010 году журнал Euromoney даже признал его «лучшим министром финансов в мире» – уникальный случай для многолетнего члена путинской команды.

Кудрин как никто другой умеет разговаривать с Западом на интернациональном языке денег, в наибольшей степени был привечаем и любим на международных площадках. В каком-то смысле он был живым паролем для «продолжения процесса рыночных реформ»: когда вдруг зачем-нибудь надо продемонстрировать «партнерам», что мы по-прежнему движемся по заявленному пути интеграции в мировое сообщество, партнерам предъявляли именно Кудрина.

Симптоматично, что оба идеолога «вертикали Суркова-Кудрина» лишились постов в одном и том же 2011 году, и оба из-за Медведева. Но если Сурков попросту не сумел удержать рычаги, доведя дело до Болотной, то Кудрин утратил пост в результате демарша, открытого конфликта с действующим на тот момент президентом.

И спустя несколько недель после отставки Кудрин сам вдруг оказался одним из спикеров на трибуне протестных митингов. Это было особенно удивительно, учитывая активно транслировавшуюся тогда и потом в различных кругах позицию, что элитная составляющая «болотного протеста» была не просто реакцией на третий срок Путина, но и, более того, на то, что не пошёл на второй срок главный обидчик Кудрина Медведев.

Впрочем, в митинговых трибунах Алексей Леонидович долго не задержался, вернувшись к своему излюбленному формату – сидеть на многочисленных «экономических форумах» и рассказывать там в сотый раз про «сбалансированную бюджетную политику».

В конце концов, его экспертные усилия возымели должный эффект: именно ему поручили работу над «Стратегией-2030», будущим новым главным стратегическим документом государства взамен положенной под сукно и забытой «Стратегии-2020». Теперь же именно Медведев, уже в роли премьера, привлекает Кудрина для разработки «дорожных карт» по ключевым направлениям деятельности правительства.

У Кудрина немало штатных зоилов внутри и вне системы – от уже помянутого Глазьева до помощника президента Андрея Белоусова, который в нынешнем году совершил целый аппаратный манёвр, предложив президенту альтернативную команду стратегов «в дополнение» и «для плюрализма».

Кудрина не любит бизнес, его регулярно критикуют такие люди, как бизнес-омбудсмен Титов или главред «Эксперта» Фадеев. А у левой оппозиции он вообще как красная тряпка для быка: их пропаганда рисует его чуть ли не как шпиона, злодейски проникшего в ближайшее окружение президента и почему-то продолжающего пользоваться его доверием.

Особые отношения Кудрина с Путиным любят обсуждать конспирологи и разного рода расследователи; есть легенда про то, как именно Кудрин взял в свое время экс-вице-мэра Санкт-Петербурга Путина на работу в Кремль, тем самым положив начало его пути в президентское кресло. И это, дескать, все объясняет.

Лично меня всегда занимало, однако, почему многочисленные критики Кудрина и в целом нашего Минфина, который продолжает работать по-кудрински и после прихода Силуанова, так ни разу и не дали себе труда разобрать по существу его метод, ограничиваясь лишь спорами о догматике.

Даже Глазьев, выступающий как апологет наращивания бюджетных расходов, почему-то никогда не задавал вопроса: а кто вообще сказал, что госбюджет допустимо и оправданно рассматривать в качестве инструмента управления макроэкономическими показателями? По факту, конечно, он у нас таковым и является, и эта задача, как раз с легкой руки Кудрина, традиционно оказывается приоритетной перед почти любыми другими.

Если по-простому, то власть тем самым как бы говорит: денег мы будем тратить не столько, сколько нужно для решения наших государственных задач, а столько, сколько позволяет инфляционный коридор.

В частности, это может означать, что объекты или проекты, в которые уже вложены многие миллиарды, могут сколько угодно разрушаться в режиме вечного недостроя – шут с ними: главное, рубль остаётся относительно стабильной валютой. Но это практикующий управленец знает, что деньги лучше не давать вовсе, чем давать «в недодачу»; макроэкономист управляет переменными среды, ну а тебе, парень, просто не повезло. 

А политически, конечно, Кудрин – это сплошная загадка. Путинист, оппозиционер, либерал, сторонник бюджетного централизма, одновременно и столп режима и его витрина для Запада, бухгалтер-стратег, «лучший министр», увольняемый за полслова и в то же время лишь укрепляющий позиции после ухода с формальной должности... Короче, если вопрос «Who is mr. Putin?» уже давно не задают (считается, ответ на него более-менее есть), то вопрос «Who is mr. Kudrin?» лишь добавляет загадочности год от года.

Отдельно и предметно интересно: а что человек, десятилетия просидевший в минфиновском кабинете за таблицами госбюджета или на давоских круглых столах, может понимать и знать про российскую внутриполитическую реальность? Как он вообще ее себе представляет, и исходя из каких вводных? С тех самых времен, что существует кудринский КГИ, мне это было любопытно.

Но, может быть, теперь узнаем.