Профессия: тролль. Главы из книги

 

Глава 1. Лифт

 Пятничный вечер уже хозяйничал в умах народа. Молоденькая девчонка, хлопнув дверью своего мицубиси и подхватив кожаную сумку, метнулась в подъезд.

 

– Ээээ… – я надавил на клаксон: объехать её букашку, раскоряченную в полуметре от бордюра, не представлялось никакой возможности.

 

Наверное, девушек в автошколах обучают какие-то другие инструкторы, пока мы не видим, и правила читают им другие, пока мы не слышим.

 

– Твою мать… – придется сдать назад, объехать дом и попасть на свой законный пятачок.

 

Когда пепелац был припаркован и я вошел в полумрак подъезда, то немало удивился, увидев в открытом лифте грязно матерящуюся прекрасную фею с сумочкой под мышкой.

 

Надо сказать, что лифт у нас с норовом – кого попало не возит. Шучу, на самом деле работает он исправно, но иногда на него находит тоска и он начинает подглючивать. В такие сложные для лифта моменты нужно перед кнопкой этажа нажать на кнопку удержания дверей.

 

Почему-то девочка этого не знала. Она стучала каблучком, барабанила по кнопкам, как сумасшедшая секретарша, но лифт оставался глух к мольбам.

 

Тут я вошел, словно спасатель в горящий детский приют, весь в белом со сверкающей улыбкой героя боевика, в красном суперменском плаще и трусах того же цвета, натянутых прямо на трико адидас с лампасами. Ладно-ладно, это я так себе представляю спасение прекрасных незнакомок.

 

– Вот же дрянь! Вы не знаете, почему он не едет? – спросила она, подняв на меня прекрасные лазоревые очи.

 

Сердце замерло в груди, предвкушение чего-то прекрасного переполнило меня. «Щас коза, я его починю!» – подумал я.

 

– Вы, наверное, у нас впервые? – спросил я, протискиваясь в кабину.

 

– Нет, я уже была с мужем, когда смотрела квартиру, но дом только сдали и лифт не работал, – ответила она.

 

– Какой этаж? – я вытер большой палец о лацкан пиджака.

 

– Восьмой! – взбодрилась девушка, мысленно представляя победу над механическим монстром.

 

– Здесь реализовано сенсорно-голосовое управление алгоритмом системы, – перешел я на менторский тон.

 

– Вау!

 

– Приложим большой палец к считывающей панели, – я прислонил подушечку к черному стеклышку индикатора этажей, при этом незаметно щелкнув по кнопке удержания дверей.

 

– Теперь, когда лифт идентифицировал меня, как жильца, четко произносим в микрофон свою фамилию и нажимаем нужный этаж, – нажал на кнопку своего, пятого этажа. Лифт, мягко качнувшись, понес нас вверх.

 

Эффект был потрясающий. Она смотрела на меня так, словно я на её глазах остановил зубами бензопилу. Вдруг, вспомнив что-то ужасное, расширенными от ужаса очами взглянула на меня.

 

– Блин!!! Я ведь не сдавала отпечатки пальцев, когда оформляли документы на квартиру! Что же теперь делать?

 

Я почувствовал, как из меня, медленно раздвигая диафрагму, пытается вырваться мощный и затяжной смех. Глубоко вздохнув и выровняв начинающий сползать покерфейс, я ответил:

 

– Ну, муж-то точно сдавал. Вы ведь в законном браке состоите?

 

– Да! Это важно?

 

– Как известно, у семейных пар идентичные цепочки ДНК, следовательно, рибофлавины аминокислот расположены параллельно генным меридианам, а значит, ваши пальцы будут приняты, как и его. Не сразу, дайте программе адаптироваться к новым параметрам, после того, как вы обучите её. Я вот, две недели по три часа в день обучал её принимать мои данные и вот, пожалуйста: домофон на расстоянии двух метров сканирует меня как жильца и открывает дверь, лифт… ну вы видели.

 

– Ух ты!!! А номер квартиры говорить не нужно? – похоже, подруга приплыла.

 

– Нет, номер квартиры есть у него в базе. Потом настроите его, будет по утрам в назначенное время кабину на этаж подавать…

 

«Твою мать, когда пятый этаж?!!!»

 

Наконец, плавно дернувшись, лифт выпустил меня на этаж.

 

– Ну, всего вам доброго! – я быстренько выскочил из кабины.

 

– Извините, а можно я к вам потом зайду? Вы мне объясните, как настроить, чтобы утром приезжал?

 

– Конечно, возьмите тетрадь и ручку, некоторые команды на английском и вообще с наскока все не запомнишь, – ответил я из-за угла.

 

Прислонившись к стенке, я беззвучно вздрагивал от разрывающего изнутри смеха, пытаясь разогнуться. А из кабины лифта доносилось:

 

– Семенова, Семенова, Се-ме-но-ва… протереть, наверное, надо. Конечно, весь сенсор залапали грязными пальцами. Вот так вот! Се-ме-но-ва, Се-ме-но-ва!

 

Глава 2. Олень

 Я положил её на кровать и нежно взялся за тонкий кружевной материал трусиков, чтобы сорвать их и открыть своему взору её божественное тело. Прекрасная соблазнительница, сексуально изогнувшись, запустила руки под подушку и вытянула оттуда… шаманский бубен, украшенный перьями, и кухонный половник. Я несколько опешил от эротических фантазий моей прелестницы, но виду не подал. Пусть она будет шаманом, если ей так нравится, или шаманкой (не знаю, бывают ли девочки шаманы?) Да не суть! Мне не жалко.

 

Трусики уже начали скатываться в аккуратный рулончик вокруг её бедер, открывая идеально выбритый лобок. И тут она начала барабанить половником по бубну! Отчего-то звук получался громким и ужасно противным. Не знал, что бубны так отвратно звучат, а она все наращивала темп. Лицо её стало сосредоточенным и злым, а звук перешел в звенящее крещендо…

 

Я открыл глаза – звонили в дверь. Надо поменять звонок, отвратительный звук. Куплю, пожалуй, с трелью соловья. Да кого там притащило в восемь утра, в субботу?! Не буду открывать, хоть потоп, у меня выходной. Натянув одеяло на голову, я снова нырнул в царство Морфея искать полоумную шаманку с бубном, половником и наполовину спущенными трусами.

 

Встав ближе к одиннадцати, я повинился в своей лени. Вдруг срочное что-то было? Хотя мобильники не вчера придумали, да мало ли… Поплелся к входной двери посмотреть, не оставил ли утренний визитер записки, повестки, извещения или пачки банкнот у порога.

 

Открыв дверь, я сразу понял, что не ошибся: записка действительно была. Прямо напротив двери, во всю выкрашенную белым акрилом стену. Огромными неровными буквами дорогой вкусно пахнущей губной помадой было старательно выведено: «ТЫ КАЗЕЛ».

 

– Ага, – только и смог выдавить я и пошел искать маркер.

 

Старательно исправляя ошибку, я зачеркнул жирным маркером режущую глаз орфографическую неточность. Начал выводить аккуратную, каллиграфически правильную букву «О», когда сзади кто-то деликатно кашлянул. От неожиданности я слегка подпрыгнул и подавился колпачком от маркера, который держал в зубах.

 

– Добрый день! – раздалось сзади. – Вы верите в Бога?

 

Я крякнул: колпачок выскочил у меня изо рта и запрыгал по кафелю, как отстреленная гильза.

 

– А вы с какой целью интересуетесь? – ответил я и повернулся к говорившему.

 

На лестничной площадке стояли двое. Молодой парень и девушка со смиренным выражением лица в длинном мешковатом платье.

 

Парень широко улыбнулся мне, как родному брату и протянул тонкую брошюру с красивой полиграфией. «Сторожевой пес» – гордо кричало название.

 

С такими пассажирами разговор обычно короткий: хлопок дверью перед носом либо пинок под гузно. Но в моей ситуации дверь была в трех метрах справа, и ретироваться так, чтобы это не казалось бегством, было затруднительно. Второй вариант я отмел сразу, парнишка был на голову выше меня и килограмм на двадцать тяжелее. Я взглянул на исправленную хулиганскую надпись. Да и не наш это метод: не интеллигентно людей с лестницы спускать.

 

Я улыбнулся в ответ так широко, как мог. Даже какая-то мышца на затылке болезненно задергалась.

 

– Какая прелесть! «Сторожевой пес», – прочитал я название. – Вы занимаетесь охранными системами?

 

– Да, что-то вроде того! – оживился парняга. – Мы спасаем души! У вас есть несколько свободных минут, чтобы выслушать благую весть? Мы принесли вам Слово!

 

 

Да, случай тяжелый – клиника. Говорят, что такие сектанты заманивают в свои сети доверчивых одуванов вроде меня, забирают квартиры и имущество, а одуванов тех посылают топтаться по подъездам и остановкам общественного транспорта в поисках себе подобных. Класс! Кто это придумал? Высокодоходный бизнес без вложений на всех этапах. Идея взята и аккуратно нарезана из бесплатного, очень авторитетного источника. Вслух же жарко воскликнул:

 

– Да что нам минуты! Наконец мне выпал шанс пообщаться с действительно стоящими, цельно мыслящими людьми! Проходите в дом, сейчас я заварю чаю, и вы будете приобщать меня к знанию.

 

– Ой! Как-то неудобно, с порога сразу за стол, – засмущалась девушка, юркнула в квартиру и скинула сандалеты. – А где у вас руки помыть?

 

– Вот стеклянную дверь откройте, там ванна, – проворковал я и, приобняв молодого человека, потянул его в дом.

 

Такой прием им оказывали редко, если оказывали вообще, и проповедник явно смутился.

 

Я провел парочку на кухню и, разлив чай по керамическим кружкам, сказал:

 

– Мне будет очень интересно послушать о вашей организации! О целях, знаниях, которые вы несете в серые массы морально обделенных инвалидов. Ведь мы в некотором смысле коллеги – я член координационного совета ордена «Фаллоус октопулос», сплотившего последователей солнцеликого Андронника Серского. Как вы, наверное, знаете, на заре становления учения Рона Миллера Младшего, Андронник и сотоварищи шли рука об руку, но к 1931 году незаметно превратились в самостоятельный орден сокровенного знания. Это произошло в тот переломный момент, когда искатели истины разделились на непримиримые лагеря консерваторов-догматиков и исследователей-Фаллоусистов.

 

Непривычные к такому напору, сектанты впитывали мой экспромт, как губки, прихлебывая горячий чай и хлопая глазами.

 

– Но позвольте, ведь… – девчушка очнулась первой.

 

– Да, да и еще раз да, сестра! – бесцеремонно прервал я её робкое сопротивление. – Безусловно, разногласия существовали всегда, а куда без этого? Лишь в споре рождается истина. Я обещаю вам, мои дорогие, мы вместе выстрадаем истину в теологических прениях, идя рука об руку как соратники, но не противники.

 

– Извините, уважаемый… – сектант робко поднял вверх палец.

 

– Вы абсолютно правы!!! – вперил я в него свой перст. – Не теряйте мысль, уже двенадцать часов: время отправления ритуалов. Да что там! Что же мы как не родные? Давайте сделаем это вместе!

 

Энтузиазм из меня пер бешеным напором. «Стоп-стоп, не загоняйся!» – попытался я тормознуть себя. Да нет, поздно…

 

– Ребята, я на минутку, только приготовлюсь к утреннему пению! – секунда – и я уже в комнате. Футболка и джинсы полетели на пол, следом отправились и трусы, носки снимать было лень.

 

Быстро оглядевшись, я схватил статуэтку оленя с тумбочки и метнулся обратно в кухню.

 

Картина маслом. Двое охотников за лохами, замершие с чашками в руках, их глаза пытаются выкатиться на пол. Напротив них голый мужик в порванных носках и фарфоровой статуэткой оленя.

 

Немая сцена…

 

Ещё чуть-чуть…

 

И еще…

 

Все, пора дожимать!

 

– Сейчас мы воздадим хвалу фаллосу, дарующему жизнь, споем утренний гимн великому органу…

 

– Му-му-уужик, ты что творишь?!!! – пробулькал, заикаясь, парень. Забытая чашка так и дымилась в руке.

 

Девчонка явно была в шоке и начала сползать под стол.

 

– Скиньте опостылевшие одежды, други мои! – я перешел на бас с подвыванием. – Сольемся в едином порыве и познаем квинтэссенцию истины!

 

Переместившись ближе к столу, я накрыл своей ладонью похолодевшую руку девушки:

 

– Крепись, сестра, ибо поколения непросвещенных маловеров жаждут услышать от тебя слово! Скидай платьишко!

 

Тут парняга дернулся, как от удара током. Горячий чай полился на отутюженные кремовые брюки, заливая ляжки и пах.

 

– А-а-а!!! – заорал он благим матом. – Что ж ты, сука, творишь, маньячина извращенная?!!!

 

Резко вскочил и выписал мне красивый хук справа. В принципе, я ожидал чего-то в этом роде. Поэтому чуть развернул голову, чтобы удар прошёл вскользь и рухнул на пол, как подкошенный.

 

Девушка визжала, словно циркуляка, в которую засунули лист нержавейки, парень орал, хлопая себя по ляжкам, остужая штанины. Я лежал на полу и, прижав ухо к плинтусу, изо всех сил пытался не ржать, слушая зарождающуюся истерику.

 

– Слаа-а-ва!!! Что ты натворил? Как ты мог?!! – голос её срывался в рыдания.

 

– Я … я не хотел! Не хотел, Ларочка, честно, как-то само собой вышло на автомате, – оправдывался Слава, не переставая массировать пах. – А-а, как больно-то!!!

 

Пора вставать. Кряхтя, я начал подниматься, потряхивая головой. Затуманенными глазами обшаривал комнату, будто выходя из глубокого нокаута.

 

– Пойдем-пойдем отсюда! Успокойся, пожалуйста, – Слава посмотрел на меня. – Мы пойдем, простите… у нас… там, в общем, машина ждет… нам пора, на троллейбус опоздаем…

 

Путаясь в извинениях и оправданиях, одновременно пытаясь успокоить боевую подругу, он бочком просквозил в прихожку, неся подмышкой Ларочку.

 

Я давно понял, что разговаривать с людьми, которые слышат только себя – бесполезно. Любые аргументы и доводы, ссылки на исторические и научные документы никакого эффекта на них не оказывают. С такими нужно либо сразу соглашаться, но тогда они никогда от тебя не отстанут, либо шокировать чем-нибудь – сразу и безоговорочно.

 

«Чёта я переборщил, наверное, сегодня», – подумал я запоздало, почесывая опухающую скулу.

 

Обувались они, наверное, на улице. Один кроссовок Славика лежал поперек открытой входной двери. Я пнул его на лестничную площадку и уже собирался закрыть дверь, как вдруг кто-то схватился за неё с той стороны и потянул на себя.

 

– Все утро достучатся пытаюсь! Что, подшутил над дурочкой и прячешься теперь? – донесся из-за полуоткрытой двери голос соседки с восьмого этажа. – Я, как идотка, до девяти вечера с лифтом разговаривала, пока муж не пришел!!!

 

Отпустив дверь, я сделал виноватое лицо и прижал оленя к груди. Прекрасное лицо молодой соседки исказила гримаса ужаса, когда она узрела голого мужика в носках с протертыми большими пальцами и статуэткой в руках. Наверное, в этот момент я был похож на малообеспеченного порноактера, получившего первую в жизни награду киноакадемии.

 

– А-а… олень зачем? – только и смогла вымолвить она.

 

– Это мой тотем! – зачем-то соврал я.

 

«А, правда, нафига мне олень?» – размышлял я, запирая дверь.

 

Глава 3. Кефир

 Музыкальная тема из «Супер Марио» взорвала динамик телефона, а вместе с ним и мозг. О-о-о-о, святые суслики, нафига же я вчера так накидался? Кажется, одеяла нет, и ноги в кеды обуты. Как говорится: «Ну и что, что легла не раздетая, зато похмелье встретила нарядная». Что ж мы пили-то вчера после виски: скипидар? Надо у Андрюхи спросить, он почти трезвый был и в такси почти не блевал. Больше шуму было: «Вы мне весь велюр засрали, кто убирать теперь будет?» Тьфу, как баба.

 

Попытался подняться на ноги. Оказалось, что коньки не самая удобная обувь с похмелья. Обе ноги одновременно подломились и я, изобразив ногами идеальную букву «О», полетел на пол, по пути соображая, где вчера прибарахлился такой неудобной обувкой. И тут же в памяти всплыл эпизод: охранник – дюжий детина в форме с логотипом ледовой арены, – тащит нас с Андрюхой к выходу. Я упираюсь носками коньков в мраморный пол, хватаюсь за дверные ручки, чтобы затормозить стража порядка, но делать это, находясь подмышкой у здоровенного бугая, неудобно совершенно. Силы явно не равны, и я с достоинством монарха плюхаюсь на задницу возле входа. Андрюха спит на плече у охранника, трогательно обняв его за могучую шею и пуская слюни ему в ухо… В этот момент я приземлился спиной на жесткий ламинат. Что-то хрустнуло в боку, и картинка ледового позорища исчезла.

 

– С-сука-а-а!!! – выдохнул я, задыхаясь от боли. А ведь вчера, наверное, сам Плющенко мог неистово аплодировать мне, задыхаясь от зависти. Это ж пешком по лестнице на пятый этаж с Андрюхой на горбу, в коньках. Все, больше ни капли. Вообще. До следующих выходных точно. Только пива, маленькую… поправиться.

 

– За кефиром пойду, – непонятно кому сообщил я.

 

Перешагнув через свернувшегося калачиком возле входной двери Андрюху, я обул его в свои коньки и заботливо укрыл половиком – друг же.

 

Возле торгового центра кипела жизнь. Дорогие машины и дешевые тазики собирались и разбирались сложным пазлом на огромной парковке. Казалось невероятным, как у них получалось не задевать друг друга и пешеходов, снующих туда-сюда с тележками, полными корма. «С похмелья жить страшно», – всплыла в памяти пыльная цитата.

 

Ворвавшись в разноцветную автомобильную мешанину, черный Лендровер свистнул широкой резиной и припарковался. Только чудом он не подмял под свою огромную тушу зазевавшегося дедка-попрошайку. Дед, в видавшей виды застиранной стеганке, осел на тротуар, уронив перемотанный местами синей изолентой костыль.

 

– Что же ты сынок, так не аккуратно? Чуть грех на душу не взял, подай руку, сам не подымусь небось, – старик протянул ссохшуюся ладонь парню, который выскочил из джипа.

 

– Ты чё, чмо, совсем рамс попутал? Я щас биту достану, тебя ни один врач не подымет уже! Твое счастье, что машину не покоцал! – нависнув над дедом, заорал мажор.

 

При каждом слове с губ слетали капельки слюны, и теперь старик испуганно вытирал рукавом лицо.

 

– Вставай, отец, костыль держи! Сам идти можешь? – получив утвердительный ответ, я сунул ему в карман стольник и, стараясь не упустить мажорика, побежал под высокие своды магазина.

 

Нагнав его возле камер хранения, я чуть приотстал и завернул в аптечный пункт. Нагнувшись к окошечку, я страдальческим голосом, держась за живот, произнес:

 

– Девушка, милая моя, что-нибудь от запора дайте срочно! Пятый день до ветру сходить не могу. Живот крутит, аж в ухе стреляет! Скоро зубилом ковырять начну.

 

– Ну, вообще-то вам к врачу сходить нужно. В вашем возрасте такие запоры патология, слабительное только снимет симптомы, а лечени…

 

– Да-да, в курсе! – прервал я неожиданную лекцию. – К врачу сегодня же пойду, а пока продайте мне самое сильное и быстродействующее слабительное средство!

 

Выскочив из аптеки и провожаемый растерянным взглядом фармацевта, я на ходу рвал блистер с таблетками. Ворвавшись в огромный торговый зал, начал высматривать своего мажора. Ага, вот он – взвешивает бананы. Похоже, время у меня было: судя по тележке и неторопливому поведению, он тут надолго. Он даже не подозревает ещё, насколько! Оглядев торговый зал на предмет служебных выходов, я нашел их сразу три.

 

Подойдя ближе и убедившись, что дверь можно открыть только служебной картой, ничуть не расстроился: внутрь мне не нужно. Громко хлопнув ладонью глянцевому металлическому полотну, сделал вид, что только вышел и прикрываю за собой дверь. Парень, нарезающий сыры за стойкой напротив, вскинул голову на звук и скользнул по мне равнодушным взглядом. Ничего необычного не происходило, просто какой-то служащий забежал в торговый, по поручению или просто поболтать с приятелем. Уверенной, деловой походкой я направился прямиком к нему и примерно с трех метров прочитал его бейдж.

 

– Привет! Ты – Вяземский?

 

– Да, а что случилось?

 

– Тебя Лидия Степанна просит в бухгалтерию зайти.

 

– Что, прямо сейчас? – парнишка явно удивился.

 

– Да не напрягайся ты, они там что-то с квартальными премиями напутали. Вот и дергают всех по очереди, доплатят, распишешься и мухой обратно, – успокоил его я.

 

Человек так устроен. Нам всегда кажется, что нас недооценили, о нас думают хуже, чем мы есть на самом деле. Если вам сказать, что в зарплатных ведомостях произошла ошибка и вам должны доплатить, вы тут же в это поверите, а если сказать, что переплатили и в следующем месяце вычтут переплату, тут каждый посчитает своим долгом разобраться, что же за беспредел происходит на родном предприятии. И еще каждый из нас втайне ненавидит и боится работников бухгалтерии, где-то на подсознательном уровне всегда крутятся мысли: «Мутят они там, что-то с нашими деньгами, дурят нашего брата, недаром в их бумажках черт ногу сломает». И, конечно же, почти никто из служащих не знает поименно всех дам в бухгалтерии, так что любая из них спокойно может побыть Лидией Степановной.

 

– Ага, я быстро! – парень выскочил из-за стойки.

 

– Стоять! – я подпустил в голос командные нотки. – Спецодежду снять! Не штрафовали давно?

 

– Ой, точно, загнался что-то! – он хлопнул себя по лбу. – Я здесь кину, присмотришь?

 

– Да не вопрос, не торопись: полы помыли, нос расшибешь! – крикнул я ему вслед.

 

Он, не оборачиваясь, вскинул руку и показал ОК. Прости парень, обстоятельства. Будут еще у тебя и премии, и зарплаты тринадцатые, и парашюты золотые. 

 

В коротком белом халате с логотипом магазина и бейджем Сергея Вяземского я кинулся догонять свою жертву. По пути прихватил с полки бутылку какого-то пойла: то ли бренди, то ли коньяк. Да не суть, бутылка была плоской и отлично поместилась в карман трофейной униформы. Обойдя врага с фланга через отдел с кормом для животных, я обогнал его и принялся ждать возле стеллажа с деликатесной колбасой. Тонко нарезанные ломтики пробников влажно блестели. В прошлый раз во время посещения супермаркета я долго пасся возле халявной колбаски и напробовался её от пуза.

 

Сейчас воспоминание о бесплатных угощениях вызывало ноющую боль в желудке и желание поблевать в тазик. Закинул в рот пару подушечек жвачки: не может же продавец-консультант престижного торгового центра, дышать на клиента перегаром. Или может? Ладно, будем считать, что я образцовый продавец, продавец месяца, властелин и повелитель продавцов. Так, вживаясь в роль, не торопясь посыпая бесплатный хавчик растертыми в порошок таблетками из аптеки, я дожидался клиента.

 

Ступки с толкушкой здесь взять, конечно, было негде, поэтому я просто высыпал таблетки на пол и растоптал подошвой. Ну прости, мужик, на войне, как на войне, не я это начал. Я вообще за кефиром шел.

 

– Мы рады приветствовать вас в нашем магазине, – подбежал я с подхалимски-холуйской улыбочкой к мажору, чуть пригнувшись и глядя на него снизу вверх. – Рад предложить вам на пробу несколько сортов великолепной немецкой колбаски.

 

– Чё, прям немецкая? – прогнусавил он, и схватил аппетитный кусочек, сразу закинув в пасть. – Или гоните опять, просрочку по дешевке пихаете?

 

– Наш торговый холдинг на днях заключил договор с германским Бальштайзером. Вам, как серьезному человеку, название этого бренда должно о многом говорить! – искренне возмутился я. – Технологии, применяемые этой корпорацией, на десятилетия обгоняют все известные мне марки, я уж не говорю о…

 

– Короче! – грубо оборвал он мой месседж. – Вот эту заверни, вот эту и копченую с жиром полпалки сделай.

 

– У вас великолепный вкус! Вы пробуйте, не стесняйтесь, я сейчас все упакую, – а он и не стеснялся, сожрал все до крошки, Бальштайзер же, чё.

 

Довольный собой и «немецкой» колбасой местного пошиба, мажор тронулся на кассу, где собралась небольшая очередь. Я, не торопясь, следовал за ним, по дороге зайдя в отдел круп, где надорвал упаковку с каким-то зерном и отсыпал немного в карман.

 

А в это время на кассе пошла движуха: мой любитель дойчфуда присел на корточки, протяжно выл и причитал. Мол, накормили дрянью просроченной, а он, между прочим, управу найдет на всех, по судам затаскает, башки битой порасшибает, только до машины доберется. Сочувствующие и любопытные обступили бедолагу. Кассирша вскочила и, бешено вращая глазами, пыталась сообразить, куда бежать, кому звонить, кто виноват и как отмазываться, если что. Я уверенно подбежал к потерпевшему, поднял, отряхнул, взвалил на себя и, успокаивающе глядя ему в глаза, крикнул:

 

– Держись, комрад, спецназ своих не бросает, помощь уже в пути! Пойдем, найдем тебе сральник.

 

К счастью, мажор был уже в состоянии, что называется, до талого. Спорить не было времени, он мог обделаться в любую секунду.

 

– Мариночка, – прочитал я на бейдже имя кассира, – без паники, работаем. Успокой народ, вызови скорую, полицию, МЧС. У нас, кажется, начинается пандемия.

 

Мариночка шумно выдохнула: груз ответственности с нее снял коллега, – села на место и достала мобильный.

 

Я тащил на себе эту говнобомбу со сломанным взрывателем, а сам быстро озирался по сторонам. Наконец, увидел паренька в черной форме, берцах и с дубиной. Махнул ему рукой, жестами показал двигаться за мной, и он, пробираясь через жиденькую толпу посетителей, начал меня догонять. Я определил этого засранца в кабинку, снял с него модный, но очень неудобный в данной ситуации плащ и засунул в его боковой карман плоскую бутылку пойла. Следом в туалет зашел охранник.

 

– Ты че хотел, поваренок?

 

– Видал, фрукт, какой спектакль на кассе разыграл? – я показал рукой на пердящую кабинку.

 

– Ну, поплохело человеку, с кем не бывает! – охранник явно не понял, к чему я клоню.

 

– Вот. Пока тащил его, из кармана выпала, чуть не разбилась, – я протянул ему плащ с торчащей бутылкой. – Между прочим, шесть тысяч бутылочка стоит.

 

– Ах, ты ссука!!! – прорычала кабинка. – Дай я только выйду, да я тебя…

 

– Пффрррр, – затяжной пердеж не дал мне узнать, какие страшные кары уготовил король говна для лучшего продавца месяца.

 

– Видал? – я многозначительно посмотрел на охранника.

 

– Ты иди, Серега, работай, спасибо тебе, – боец в черной форме отстегнул дубинку и характерно хрустнул шеей – так обычно делают боксеры перед боем. Недобро осклабился. – Мы тут потолкуем по-своему.

 

Аккуратно повесив чужой халат на дверь туалета, я вышел из торгового центра на парковку и пошел вдоль рядов припаркованных авто разной степени престижности. Красивый черный Лендровер стоял на прежнем месте, дожидаясь своего ублюдочного седока. Не останавливаясь, я достал из кармана припасенные зернышки, широкой жменью метнул: так, чтобы равномерно покрыть угощением капот и крышу.

 

Выходя с парковки, немало удивился, увидев подкатывающий фургон биологической защиты, а следом уазик МЧС. В паре кварталов от торгового центра ревели полицейские сирены.

 

Ну, Мариночка, ну умница.

 

А кефир я так и не купил…

 

 

© РусланТридцатьЧетыре