У памятника Венечке

Москву и Петушки связала Марьина роща

Венедикт Ерофеев известен тем, что в начале 70-х годов прошлого века написал поэму в прозе «Москва — Петушки». Микроплёнку с текстом тайно переправили за границу, где напечатали первые 300 экземпляров. Памятник главным героям установлен в Марьиной роще: на площади Борьбы, недалеко от университета транспорта (МИИТ).

 

Как пена от шампанского

Книжка «Москва — Петушки» произвела на моё поколение ошеломительное впечатление. Мы узнавали себя в каждой строке. Время «от рассвета до открытия магазинов» было одинаковым для всех.

Правда, не все, как Венедикт Ерофеев, пили запоем. Не все, как он, лежали с белой горячкой в психиатрических клиниках. Но и не все, как он, окончили школу с золотой медалью. Он с лёгкостью поступил в МГУ. Затем поочерёдно — в Орехово-Зуевский, Владимирский и Коломенский пединституты. Но отовсюду был отчислен «за неконтролируемое поведение». Он был лёгким и весёлым, как пена от шампанского.

Известный писатель всю жизнь топтался у подножия социальной лестницы. Никогда не ходил «в золотом фраке». Работал бурильщиком в геологической партии, грузчиком на мясокомбинате, сезонным рабочим, рабочим кирпичного завода, сторожем в вытрезвителе, разнорабочим на стройке. Человек, свободный от любых социальных условностей, он являлся символом интеллигента 70-80-х годов.

 

Тот самый сквер

И вот я стою перед памятником Венечке Ерофееву (главного героя поэмы зовут так же, как и её автора, и судьба у них схожая). Раньше скульптура стояла на Курском вокзале: оттуда он уезжал к любимой в Петушки. А скульптура девушки стояла как раз в Петушках. Но вот уже больше 20 лет обе фигуры можно увидеть на площади Борьбы, в Марьиной роще. Почему они здесь оказались?

Исследователи выяснили, что именно в этом сквере Венечка выпил стакан кориандровой, добавив две кружки жигулёвского, а из горлышка — алб де десерт. И заключил: «Ведь не мог я пересечь Садовое кольцо, ничего не выпив?» А уже после начался его долгий путь к вокзалу…

У памятника кружила молодёжь: в Москве шли выпускные. Тополиный пух покрывал чёрные парадные брюки студентов. Пригретая трава испускала густой дурманящий запах. Лоснящаяся после дождя листва солнечно искрила. Сила грозы упала, но вдали ещё сверкали ослепительные ветвистые молнии.

Жасмин не отцветает

Я вспоминаю свою собственную жизнь. В ней до странности много совпадений с жизнью человека, у которого глаза старше лица даже на памятнике. Мальчик из провинции, я, как и Венечка, поступил в МГУ. Вырос в детдоме, как и он. И даже так же болею раком. У него был рак горла, его не выпустили за границу для бесплатной операции в Сорбонне. Последние пять лет Ерофеев разговаривал механическим голосом с помощью прибора, присланного из-за границы.

Я прощаюсь с героем поэмы, который застыл в бронзе, прислонившись к автобусной остановке. На памятнике слова: «Нельзя доверять мнению человека, который ещё не успел похмелиться». Рядом стоит его любимая девушка «с косой до попы». Бронзовая голова утопает в цветах жасмина, высаженного у памятника, а на постаменте слова: «В Петушках жасмин не отцветает и птичье пение не молкнет».

Тут же указатели: «Памятник генералиссимусу Суворову, 9 минут», «Храм Тихвинской иконы Божьей Матери, 8 минут». Всё правильно — дорога к храму должна быть короче… Я поставил в нём свечку за упокой души Венечки.