Александр Кержаков: обо мне много чего говорили, и я решил рассказать правду
Всего за шесть дней до рождения ребенка у жены Кержакова Миланы внезапно умер от сердечной недостаточности отец, петербургский сенатор Вадим Тюльпанов. Он очень ждал внука, спрашивал у дочери, будет ли она давать с ним нянчиться, участвовал в обустройстве детской и дискутировал по поводу его имени. Говорить о тесте Александру еще очень больно.
— Александр, поздравляю вас и Милану с рождением сына! Пусть растет здоровым и счастливым! Как назвали малыша?
— Спасибо большое! У нас огромное счастье сразу после огромной потери. Артемию всего несколько дней, так что рассказывать о нем пока не будем.
Фото: Андрей Федечко
— Очень вас понимаю. Тогда давайте о вашем «ребенке», родившемся почти два месяца назад. В феврале в издательстве «Эксмо» вышла ваша книга «Лучший». Как возникла идея и долго ли она осуществлялась?
— В последние годы в моей личной жизни происходили вещи, о которых много чего говорили, в том числе за моей спиной, и мне захотелось рассказать правду. И в моей спортивной карьере тоже произошло многое… Все, что я хотел сказать, не поместилось бы ни в одно интервью — явно требовалось произведение более внушительного объема. Книга написалась довольно быстро: большую часть я наговаривал на диктофон и отсылал записи в издательство. Только главы про личную жизнь и про друзей написал сам. Столько всего вспомнил, пока надиктовывал книгу! Она уже ушла в тираж, а интересные случаи, подробности все продолжали всплывать в памяти. Страшно хотелось их дописать, но возможности уже не было — и вскоре я снова их позабыл.
Мне кажется, моя книга поддержит будущих спортсменов и родителей, которые хотят отдать своих детей в спорт. Не у всех в жизни царит благополучие и комфорт, не у всех есть хорошие условия для развития способностей, но, если стремиться к цели, все можно преодолеть. Особенно если родители поддерживают.
— Ваша жизнь — тому подтверждение?
— Именно. Я из маленького города Кингисеппа Ленинградской области. Футбол у нас был не особо развит, но мне нравилось в него играть. Папа увидел мои способности и сам тренировал меня маленького. Они с мамой работали на заводе, зарплата была небольшая, к тому же ее месяцами задерживали. Правда, примерно так жили все ребята вокруг, так что мы с младшим братом, Мишей, не чувствовали себя ущемленными. Мы с ним играли в футбол всегда и везде, в том числе в нашей небольшой квартире. Брата, который впоследствии стал вратарем «Зенита», я всегда ставил в ворота — их функцию выполнял шкаф-стол, у которого внизу была ниша. Я бил маленьким мячиком по «воротам», но попадал в лампу или по посуде. (Смеется.)
— Родители ругали или понимали, что, поскольку в доме растет футболист, подобные жертвы неизбежны?
— Бить чашки и плафоны не разрешалось даже будущим бомбардирам — с этим дома было строго. На тренировках папа тоже был строг: он мечтал, чтобы я стал футболистом, но понимал, что для этого надо невероятно много трудиться. Если он считал, что я работаю не в полную силу, тренировка быстро заканчивалась и мы приходили домой порознь. Я очень старался заниматься полноценно и возвращаться со стадиона вместе с отцом.
«Спасибо за сына, любимая», — написал Александр в своем «Инстаграме». С новорожденным малышом. (10 апреля 2017). Фото: instagram.com
Когда мне было 10 лет, мы по радио услышали, что в Петербурге в футбольную школу «Смена» набирают мальчиков 1982 года рождения — то есть моего. Мы туда приехали, я понравился тренеру, и он сказал завтра же приезжать на тренировку. Но папа ответил, что ездить из другого города, тратя на дорогу в один конец два с половиной часа, не получится. Потом настали летние каникулы, и мы, как обычно, поехали к бабушке с дедушкой в городок Кувшиново. Однажды я решил поиграть в футбол с ребятами на местном стадионе. Настолько впечатлил их, что они спросили, откуда я. Папа ответил, что из Петербурга и играю в «Зените». Когда мы отошли, я у него поинтересовался: «Зачем ты им это сказал? Мы ведь только в «Смену» съездили на просмотр». Тогда папа сказал: «Если ты захочешь, то сможешь играть в какой угодно команде».
Про «Зенит» он не наврал, а просто слегка опередил события: меня взяли в СДЮШОР «Зенит» в 11 лет. Встал вопрос, где мне жить в Петербурге. В спортивный интернат меня не зачислили из-за юного возраста, и единственным выходом оказалась школа-интернат для детей из многодетных и малообеспеченных семей.
— Не представляю, каково это — жить в 11 лет без мамы с папой, одному в чужом городе, но подозреваю, что несладко.
— Первое время, конечно, было сложно, но потом я привык. Ко всему же привыкаешь… В интернате жили ребята, у которых семьи чаще всего были несчастливые, неблагополучные. Пацаны моего возраста могли и покурить, и выпить. Мы жили по восемь человек в комнате. Приезжали в понедельник в интернат, а в субботу разъезжались по домам — в выходные можно было наконец помыться.
— Душевые и ванные комнаты в интернате были совсем ужасны?
— Их вообще не было, как и горячей воды. А в комнатах стоял такой холод, что мы спали в одежде.
— Я не воспринимал Милану как представительницу золотой молодежи. У нас с самого начала не было никаких проблем в общении. Фото: Андрей Федечко
— Знали, но деваться некуда: это был единственный способ жить в Питере и тренироваться. Я прожил в этом интернате три месяца, потом мама с папой забрали меня домой. А на следующий год смогли устроить уже в спортивный интернат. Правда, там все ребята были старше меня на четыре года и среди них ни одного футболиста, так что общих точек соприкосновения было мало. Но приняли меня хорошо.
— Пройдя такую школу, вы легко адаптируетесь в новых коллективах, привыкаете к новым местам?
— Очень легко! Знаете, некоторые не могут спать в гостиницах, в гостях, в поездах, жалуются на неудобные постели. Я же спокойно засыпаю везде — на любом непривычном матрасе, под странным одеялом. Даже в самолете спать научился. У меня есть маска для сна — я всегда ношу ее с собой в рюкзаке. В уши наушники, на глаза повязку — и летишь с комфортом.
— Если Игорю или младшему сыну будет нравиться играть в футбол, я с радостью стану им помогать, но искусственно подогревать интерес не стану. Фото: Андрей Федечко
— А как давались переезды в новые страны, когда вы играли в испанской «Севилье» и швейцарском «Цюрихе»? Хватало времени, чтобы знакомиться с другой культурой, любоваться достопримечательностями, или и по сторонам было взглянуть некогда?
— По сторонам удавалось смотреть даже больше, чем в Петербурге. Дома у тебя постоянно дела, нужно с кем-то встречаться, куда-то ездить. А в другой стране ты предоставлен сам себе, у тебя больше свободного времени, ты можешь гулять где хочешь. Конечно, когда меня в 2006 году пригласили в «Севилью», я был просто в восторге! Очень приятно было выходить на переполненный стадион, который я до этого видел по телевизору, в одной команде с футболистами, которых я до этого видел по телевизору. Очень радовал климат. Там так солнечно, и люди тоже солнечные — гостеприимные, широкие, веселые, как и у нас на юге. Все-таки чем больше солнца, тем у человека лучше настроение.
— А испанский легко выучили?
— Совсем чуть-чуть позанимался с преподавателем: пять раз в Питере перед поездкой и раза три уже в Испании. Успел выучить простейшие вещи типа алфавита и цифр, а дальше само пошло. Мне повезло: в команде не было ни одного человека, говорившего по-русски, а английским я не особо владел, да и сейчас не сильно в нем продвинулся. Хочешь не хочешь, а приходилось говорить на испанском. На бытовые темы мог объясняться месяца через три.
— В Цюрихе по той же схеме заговорили по-немецки?
— Там был футболист из Питера, с которым я общался на русском, были испаноговорящие ребята, а с остальными общался на английском — да, я его знаю далеко не в совершенстве, но объясниться могу.
— Вы всего добились сами, пробившись из низов. А ваша жена Милана из золотой молодежи: она дочь сенатора. Не мешало вам это различие на заре отношений?
— Сложно сказать… Я не воспринимал ее как представительницу золотой молодежи. Милана выросла в большем достатке, чем я, но родители ее так воспитали, что она не давала мне это почувствовать. У нас с самого начала не было никаких проблем в общении, и обоим было неважно, у кого какие родители. Да, конечно, я волновался перед первой встречей с мамой и папой Миланы, но все прошло хорошо.
— Ваш друг рассказывал, что ваша с Миланой свадьба была самой скромной из всех им виденных — всего на семь человек.
— Мы не хотели устраивать торжество всем на зависть и на удивление, для нас это была скорее формальность. Сыграли свадьбу быстро и скромно — и продолжили жить точно так же, как жили раньше.
— Вместе с вами живет ваш сын Игорь. Тяжелое расставание с его мамой, Екатериной Сафроновой, стало как раз такой историей, о которой говорили много. В 2014 году суд лишил ее родительских прав. Вы тогда рассказывали, что узнали о пристрастии Кати к наркотикам и отправили ее лечиться. А также сказали, что не разрешите ей встречаться с ребенком без справки от врача. Екатерина рассказывала, что ее вынудили лечь в больницу и что ей не дают видеть сына. Скажите, сейчас она часто видит ребенка?
— Она его не видит. Мы договорились, что, если она захочет его увидеть, нужно хотя бы сообщить мне об этом, но никто не выходит на связь.
— Вы сразу смогли поверить, что ваш близкий человек употребляет запрещенные вещества?
— А как было не поверить? Там были факты. У меня просто открылись глаза.
Фото: Global Look Press
— Игорь не спрашивает, где мама?
— Если его спросить про маму, он скажет, что у него мама Милана — он ее зовет по имени. Я не могу инициировать встречи, если кто-то чего-то не хочет. Со времени нашего расставания прошло три с половиной года. Сначала был всплеск медийного интереса, потом наступила тишина, но периодически всплывают новости, связанные с Екатериной. Мне не хочется, чтобы истории, касающиеся только ее, ассоциировали со мной. Но к сожалению, это мое прошлое и от него никуда не деться.
— Один спортивный журналист говорил, что вы так тяжело переживали расставание, что за полгода не забили ни одного гола.
— Ну, это просто стечение обстоятельств. Хотя, понятно, мне тогда было тяжело морально. Но к счастью, все уже в прошлом и сейчас у меня спокойная, счастливая семья. Игорь растет в любви и радуется появлению братика.
— Ваш папа видел вас только футболистом и направлял вас исключительно в эту сторону. А вы хотите, чтобы хоть один ваш сын пошел по вашему пути?
— Пока про Игоря могу сказать, что он спортивный мальчик — бегает, прыгает, ловит мячи, у него хорошая координация. Если ему или младшему сыну будет нравиться играть в футбол и у них будет это получаться, я с радостью стану им помогать, но искусственно подогревать интерес не стану. Не хочу выращивать искусственных футболистов.
5 фактов о Кержакове-футболисте
- Является лучшим бомбардиром сборной России. На счету форварда «Зенита» 30 мячей в 91 матче.
- В 2002 году стал лучшим молодым футболистом в России.
- Забил за «Зенит» 120 голов. Это позволяет бывшему нападающему сборной России расположиться на первом месте в списке бомбардиров питерского клуба.
- В карьере российского нападающего было два иностранных клуба: испанская «Севилья» и швейцарский «Цюрих».
- Является лучшим российским бомбардиром в еврокубках. На счету нападающего 30 забитых мячей.