Оккупированная Марфовка. Как крымские болгары два года жили под немцами?

Став хозяевами Крыма, фашисты установили свои законы.

Воспоминания о войне 81-летней Полины Ефимовны Фёдоровой из Шелехова, присланные на акцию «Наша Победа», заняли целую 12-листовую тетрадь. В них в мельчайших подробностях описаны страшные испытания, выпавшие на долю жителей оккупированного села Марфовка, расположенного под крымским городом Керчь, а также приложены тексты военных песен, которые сейчас уже никто не исполняет. Многое женщина записала со слов мамы, что-то отчётливо помнит сама, хоть и была тогда ещё 4-летней крохой.

«В начале войны наше село, где проживало около 90% крымских болгар, раз десять переходило то к русским, то к немцам. В итоге фашисты заняли Керчь и двинулись на Марфовку. Я до сих пор помню тот последний бой. Наш дом стоял на высоте, и из окон можно было наблюдать за сражением, которое шло со стороны кладбища. Солдаты перебегали от одной надгробной плиты к другой, прячась от пуль. Но не понять, наши это или немцы. И вот двое с автоматами приближаются к нашему дому. Мама крикнула: «Немцы!» – мы тут же отскочили от окна и выстроились всей семьёй у закрытой на засов входной двери: бабушка, мама с младшим братом на руках, я и сестра Нюся. Немцы стучат, бранятся. Бабушка сообразила, что сейчас они уже начнут стрелять, и резко отодвинула засов. Один фриц взял нас под автомат, а второй велел бабушке идти под конвоем на чердак, чтобы проверить, нет ли там кого. Затем направились в спальню, где лежал парализованный мамин брат. Немец тыкал в него автоматом, обшарил всю постель, заглянул под диван. Не найдя оружия и поняв, что дядя действительно болен, немцы ушли, прихватив с собой свежеиспечённый хлеб, аккуратно прикрытый полотенцем. Так мы на два года оказались жителями оккупированной территории.

Сидели и не высовывались

Став хозяевами Крыма, фашисты установили свои законы. Немецкие солдаты расселились по нашим домам, а нам достались летние кухни, кладовки, сараи. У кого что имелось в хозяйстве: коровы, овцы, гуси, куры – всё было учтено, на каждую семью составили график, когда и сколько она должна сдать продукции. Невыполнение этих норм могло стоить жизни. Действовал комендантский час, если человек не знал пароль, расстреливали на месте. Взрослых забирали на работу в Керчь – копать рвы, окопы, траншеи. Болгар угоняли в плен. Так как Болгария была на стороне Гитлера, в Красную Армию их не брали, зато молодые, крепкие деревенские труженики нужны были для работы в Германии и Австрии. Так без вести пропал мой папа, а мы остались в своей Марфовке с немцами. Они много времени проводили дома, мы старались не попадаться им на глаза и сидели в своей кладовке.

С начала 1944 года немцы поняли, что Красная Армия собирает силы, чтобы освободить Керчь, и стали готовиться к отступлению. Помню, как к нам пришли два полицая и приказали всем собраться во дворе соседского дома. Здесь в центре лежала огромная куча всяких вещей: одежда, подушки, одеяла, картины. Всё это было награблено у местного населения. Детей выстроили вокруг кучи, за ними – взрослых. Всё имущество облили бензином и подожгли. А дальше события разворачивались ещё страшнее – начались сильные взрывы, в домах посыпались стёкла. Оказывается, немцы взорвали склад с оружием, чтобы ничего не досталось Красной Армии. Вскоре в село вошли советские войска и освободили нас от оккупации.

Ссылка в Сибирь

А Победу мы встретили уже в Сибири – в Ленинск-Кузнецком районе Кемеровской области. После освобождения Крыма, всех, кроме русских, депортировали по национальному признаку в разные части страны. Марфовка и близлежащие сёла попали в Кемеровскую область в совхоз имени Чкалова. Всех под конвоем загрузили в машины, а потом в вагоны и три месяца везли к месту назначения.

На своей малой родине, в Крыму, я так никогда не побывала, но если бы чудом оказалась в Марфовке, узнала бы свой дом сразу...

В Сибири я пошла в первый класс. Научилась русскому языку, до этого мы разговаривали на родном болгарском. Надеть было нечего, мама где-то достала старые кирзовые сапоги, отрезала у них голенища и пришила к резиновым галошам, утеплив их соломой. Мы с сестрой учились в разные смены. Я ждала, когда она вернётся с уроков, чтобы забрать сапоги и идти в школу.

Закончила я семь классов, потом выучилась в лесном техникуме и по направлению приехала работать лесничим в Эхирит-Булагатский район Иркутской области. Там и прошла вся взрослая жизнь».

Полина Ефимовна Фёдорова, Шелехов