ДЕНЬ ФЛАГА, ИЛИ БЫКИ В ОБМЕН НА СИГАРЕТЫ
Дисциплину в совхозе я завел армейскую. И так-то непривычный к точности и пунктуальности Пайвинский народ страдал, особенно специалисты, а тут еще планерка в шесть утра. Впрочем, строгий режим, становился особым, только в посевную и уборочною. Настроение людей, которые избрали меня четыре года назад директором, я чувствовал и зря гусей не дразнил.
Сказать, что деревня была тогда, в августе 1991 года, аполитичной - сказать неправду. Мужики на планерке в РТМ бывало, нешуточно трепали меня как какую-нибудь райкомовскую шишку. Но я никогда не был членом партии, а скорее, как и многие вокруг меня, в то время латентным антикоммунистом. В нашей таежной деревушке, прилепившейся к отрогам Салаирского Кряжа, за которой начиналась вековая чернь, работал всего один - первый канал. Но этого вполне хватало для духа перестройки среди механизаторов и водителей совхоза «Пайвиский».
Я в то утро, 20 августа, по привычке облился холодной водой, влияние Пофирия Иванова, на сельского интеллигента образца 1991 года. Выгнал нашу Умницу с теленком в общее стадо. Завел предмет моей гордости и зависти коллег по директорскому корпусу, новенький УАЗ 469М, уже с гидравлическим сцеплением, и попылил в гору. У конторы толклись и курили специалисты. Ничто не предвещало рубежности дня, что это утро станет историей, в Москве было два ночи, и никто не знал ни про ГКЧП, ни про Форос. Привычно расселись у меня в кабинете, по рации выслушали бригадиров тракторно-полеводческих бригад.
Урожай в тот год был отменный. Зерновые сыпали под 30 центнеров, лен-долгунец просился на золотую медаль ВДНХ и служебную Волгу вне фондов, предмет моих вожделений. Главный агроном Давыд Лобес, привычно ругался с инженером Бусыгиным, тот добродушно рокотал в ответ. Дверь в кабинет распахнулась, мой секретарь и совхозный диспетчер Надежда Давыдовна выдохнула: «Горбачева арестовали». На часах было 6 ч.40 минут по Новосибирску. Все замерли, и тут же зазвонил мой прямой телефон. Глава района Петр Павлович Тютюнник, был непривычно краток: «Иван через час у меня, захвати парторга».
Планерка свернулась сама собой, специалисты враз помрачнели, парторг отводил глаза. Перед поездкой в район заехал в мастерскую к механизаторам, здесь тоже царила угрюмая растерянность, все всё уже знали. «Ну что Валентиныч, п..дец демократии, побаловались и хватит», вытирая салидольные руки, сказал Витька Петухов, по кличке - Подводник. Было дело, утопил он по пьяне ДТ 75 в навозной жиже, потом нырял с головой, заводя трос под чокорь. Народу посмотреть собралось тьма. Деревня беспощадна и точна в определениях и стал Витька с той поры подводником. Да он и не обижался, механизатором был от Бога, сцепы сеялок таскал без маркера и никаких просевов, кто знает - тот поймет.
«Эх, нет на вас Стеньки Разина да Емельки Пугачева» - наседал он. «Погоди не хорони, потерпи чуток, еще Ельцин не выступил» - забасил рядом Андрей Штоппель. Я взглянул на парторга, тот еще больше осунулся и стал меньше. В Маслянино ехали молча, я вдруг отчетливо понял, что этот, в общем, неплохой человек завтра может стать моим врагом.
У актового зала клубился возбужденный народ партийно-хозяйственного актива. Тютюнник открыл совещание, уныло пересказал заявление ГКЧП, призвал проявлять ответственность и спокойствие. «Петр Павлович, да мне по хер кто там у них в Москве победит. У меня солярки на день работы, слил уже с зерносушилок. Хорошо, что гектар 500 в валках лежит и погода позволяет. Кто даст мазуту, за того и буду» - прокричал орденоносец Козлов. Зал возмущенно загудел, пусть топливо и ремни на Еву подвезут, чем силос убирать будем. Глава не стал разводить турусы на колесах, закрыл совещание и спешно уехал в Новосибирск. Директора и председатели так и не поняли за кого районное начальство, что им делать. Потом скинулись, взяли ящик водки в райпо и поехали на Бердь, обсуждать текущий политический момент. Спустя два часа разъехались, по поллитра на нос не принесли привычного облегчения и ясности, каждый думал о своем.
С соляркой у меня было все хорошо. Два видеомагнитофона, полученных под чеки урожай - 90, я отобрал у профкома, передовиков и обменял на Восемь больших, 16 тонных бензовозов дизтоплива (чувствуете пропорцию), в Шиловском артполку. Дефицитнейшие шестиручьевые ремни для немецких кормруборочных Е-281, вкупе с ходовыми вариаторами и противорежущими брусами были в достатке, казалось я всем запасся, по меркам уборочной 91 года. Да вот человек не машина, что было делать с этим фактором.
Короче, мужики, насмотревшись по телевизору шахтерских дел, благо Кемерово и Прокопьевск рядом, через гору, объявили, если я не добуду курева - поставят комбайны к забору. Стачечный комитет возглавлял все тот же Витька подводник.
Путем сложной цепи поручительств и связей вышел я на Бийскую табачную фабрику, договорился с директором обменять две туши быков на две коробки Примы (чувствуете пропорцию). Загрузив две говяжьих туши, интенсивного откорма в ЗИЛ 130, сам сел за руль и тронулись мы с Любовью Давыдовной по холодку на Алтай. Под утро были на фабрике. Директор продержал пару часов в приемной, хотел было отказать, пришлось тут же «облизать ему ботинки». Потом подумал: «Хорошо, что поехал сам», уверил его в своем полном почтении.
Душа, перекрикивая Зиловский мотор, пела от счастья, в кузове болтались две вожделенных коробки бракованной Примы.
Ночью с профоргом Любой резали длинные, как макаронины, сигареты и раскладывали по кучкам, чтобы утром вручить механизаторам, как очередной триумф моего управленческого таланта. В это утро уборочного дня, вереница комбайнов как-то веселей разъезжалась от мастерской по 13-ти тысячам гектаров совхоза Пайвинский.
А 23 августа глава Маслянинского района, Петр Павлович Тютюнник, чеканно и с расстановкой, клеймил гкчпистов, и всем явственно слышалось, что его вклад в победу демократии и законно избранного Президента Бориса Ельцина, один из ключевых. Кресло справа, ну там где обычно сидел первый секретарь райкома, от главы сегодняшнего победителя путчистов непривычно пустовало. Потом опять гуляли, уже тесной компанией районных демократов на Костюшке. У кого-то нашелся российский флаг, гоняли по райцентру, высунув его из окошка Нивы Ваньки Никифорова. Из динамиков вовсю гремел Цой: «Мы ждем перемен!».
Ну, что с нас тогда было взять, всем около 30-ти, молодые, трогательные и искренние.
И спустя 26 лет, для меня главным событием за эти 72 часа, августа 1991 года, остается моя успешная экспедиция, программа Быки в обмен на Сигареты.