Эксгумация Сандармоха. Чем закончилась история гипотезы карельских историков?
Эксгумация Сандармоха. Чем закончилась история гипотезы карельских историков?
К исследователям сталинских репрессий и в целом действий НКВД в период правления Сталина до сих пор возникает много вопросов. Самый главный вопрос, который, пожалуй, возникает практически всегда при чтении документальной или научно-популярной литературы о событиях «Большого террора» это вопрос того, насколько сильно политически ангажирован исследователь и стоит ли он на заведомо предвзятой позиции. При исследовании столь деликатного вопроса сложно не иметь вообще никакой позиции, но задача историка, особенно историка, который изучает события сравнительно недавней поры и события, которые до сих пор очень сильно влияют на общество и политику государства, максимально дистанцироваться от своих убеждений или предпочтений и стараться не высказывать своего мнения об описываемых событиях.
К сожалению, делают это далеко не все. Одни заведомо стоят на позициях сталинизма, пытаясь обелить те времена и отказываясь принимать во внимание какие-либо источники, которые противоречат их убеждениям или гипотезам. Другие, наоборот, заведомо настроены крайне антисоветски и тоже грешат вышеуказанными изъянами. Все это приводит к максимальной мифологизации истории сталинского террора и крайне печально сказывается на современном обществе. Многие ученые склонны считать, что гражданская война, прошедшая в какой-либо стране, не заканчивается никогда, и в этом, увы, есть доля истины.
В похожей ситуации оказалось и изучение сталинских репрессий в Карелии и конкретно в урочище Сандармох, где в период «Большого террора» проводились расстрелы и захоронения репрессированных. Еще в 1980-е гг. велись поиски мест захоронения и проведения расстрелов в Карелии. Занимались этим разные люди, в том числе и те, кто не имел никакого отношения к обществу «Мемориал». Однако в общественном сознании укрепилось мнение, что сам Сандармох был обнаружен и исследован исключительно директором Медвежьегорского краеведческого музея Сергеем Колтыриным и общественником Юрием Дмитриевым, но в поисках и обнаружении участвовали не только они.
В лесном урочище в ходе поисковых работ конца 1990-х гг. было обнаружено 236 братских могил. Нюанс лишь в том, что тогда было вскрыто лишь пять братских могил и на этом какие-либо поисковые и следственные мероприятия в данном районе закончились. Затем начался долгий процесс выяснения точного количества захороненных здесь людей. И, что самое необычное, это количество постоянно возрастало (по крайней мере, в публикациях и интервью Дмитриева и других его соратников). Изначально было заявлено о 3,5 тысячах захороненных здесь жертв политических репрессий, затем число возросло до 5 тысяч, затем до 7,5 тысяч, потом достигло 9,5 тысяч, и сейчас я встречал данные и об 11,5 тысячах.
Возникает вопрос – есть ли какие-либо документы, которые подтверждали бы столь большое число расстрелянных и захороненных? Нет, однако существует документ, который подтверждает расстрел и захоронение в Сандармохе 1111 человек из т.н. «первого соловецкого этапа». Однако в истории Сандармоха есть еще один нюанс. Дело в том, что профессором Петрозаводского Государственного Университета Ю.М. Килиным было установлено, что в непосредственной близости от урочища Сандармох проходила промежуточная линия финской обороны. На местности видно, что буквально в 50-100 метрах от мест захоронения идут финские окопы. Здесь нужно сделать небольшой экскурс в историю Великой Отечественной войны в Карелии и в историю финской фортификации. Попытки оккупации будущей Карело-Финской ССР финны предпринимали не раз. Еще в марте 1918 г. отряд под командованием Курта Валлениуса и полковника Мальма пытались захватить северные районы Карелии, практически вплотную приблизившись к городу Кемь. Некоторые советские историки приходят к выводу, что одной из первых интервенцию в ходе Гражданской войны в России начала белая Финляндия. В том же 1918 г. последовала попытка захвата области Петсамо (ныне город Печенга в Мурманской области). В конце 1918-начале 1919 гг. финнами были оккупированы волости Реболы и Поросозеро. Затем в апреле 1919 г. последовал «Олонецкий поход», в ходе которого финны оккупировали Олонец и дошли до Сулажгорских высот вблизи Петрозаводска. Подписанный в октябре 1920 г. Тартуский мир вовсе не уменьшил аппетиты молодого североевропейского государства и в ноябре 1921 г. последовало новое нападение на советскую Карелию, получившее название «Карельская авантюра».
Все эти боевые конфликты в финской историографии именуются «Племенными войнами», советские историки называли их «белофинской интервенцией», а в нынешней историографии появился неверный термин «Первая советско-финская война».
Но факт в том, что практически полностью забытые события более чем столетней давности играют наиважнейшую роль в понимании природы финляндской русофобии и событий периода оккупации Карелии в 1941-1944 гг. Дипломатические потуги Финляндии, имевшие цель присоединения Карелии к Финляндии, тоже не увенчались успехом и период конца 1920-х-начала 1930-х гг. был ознаменован по истине широкомасштабной шпионской деятельностью Финляндии против Советской России. Природно-климатические особенности карельского региона и в целом слабость пограничной стражи молодого Советского государства привели к появлению на советско-финской границе большого количества «окон» – мест, наиболее пригодных для нелегального перехода границы. Через эти «окна» на территорию СССР проходили финские агенты, агенты-маршрутники, контрабандисты, националисты и даже террористы из белоэмигрантских организаций, которых поддерживал финский Генштаб.
Причина столь рьяного желания оккупировать территории, никогда не принадлежавшие Финляндии, объясняется большой популярностью в стране Суоми идей «Великой Финляндии». Суть их заключалась в желании построения исконного финно-угорского государства, в котором могли проживать только люди финно-угорских национальностей. Наиболее реальным было построение «Великой Финляндии» в границах самой Финляндии, а также территорий, ныне относящихся к Республике Карелия, Мурманской и Вологодской области.
Стоит, однако, признать, что великофинляндский шовинизм и в целом русофобия в Финляндии возникли не случайно. Привела к этому русификаторская политика Российской Империи, начатая в 1899 г. Николаем II и его сторонниками. Планировалось русифицировать Великое княжество Финляндское. Вероятно, царская власть надеялась на то, что сопротивление данной политике будет крайне пассивным, как и во времена шведского господства над Финляндией – тогда шведская власть тоже проводила всячески неприятную для финнов политику, но последние практически никогда не восставали. Однако Николай II и его соратники не учли важной детали – предыдущие российские императоры, в первую очередь, дед Николая II, сами зародили финское самосознание, предоставляя всяческие свободы финнам.
Еще в 1918 г. Финляндия была в орбите Германской Империи, находясь в зависимости от Германии и германской армии. Проигрыш немцев в Первой мировой войне, конечно, привел к переориентации финской внешней политики на страны Антанты, но уже в 1940 г., после окончания Зимней войны 1939-1940 гг., Финляндия вновь пошла на сближение с Германией, тогда уже нацистской.
Многие историки считают, что в орбиту немцев Финляндию завела именно Зимняя война, начатая СССР 30 ноября 1939 г. Данная гипотеза кажется маловероятной, так как в новой войне против СССР, в которой Финляндия окончательно согласилась принять участие в январе 1941 г., финны преследовали цели не возвращения утраченных после 1940 г. территорий, а оккупации гораздо большей территории СССР именно с целью построения «Великой Финляндии». О намерениях финнов построить это государство прямо говорит их оккупационная политика – создание огромной сети концентрационных и трудовых лагерей для нефинского населения оккупированных территорий, политика национальной сегрегации, когда карелов, вепсов, финнов, ингерманландцев не помещали в концлагеря, а наоборот давали им повышенный паек, а вот жителей остальных национальностей наоборот заключали в лагеря, где наблюдалась крайне высокая смертность. Финские историки сами признают факты национальной сегрегации, выявления «близких финнам жителей» и «нефиннов». Но вопрос о точном числе умерших гражданских лиц в финских концлагерях все еще остается открытым – финские данные о 4060 умерших кажутся крайне нереалистичными.
Теперь вернемся к Сандармоху. Как уже было сказано, через это урочище проходила промежуточная финская оборонительная линия. Дело в том, что в 1941-1944 гг. финнами на оккупированной территории было построено большое количество укреплений и оборонительных линий. Несомненно, финны уже с конца 1942 г. сомневались в победе Германии над СССР и предполагали, что в скором времени потребуется всеми силами удержать оккупированную территорию, хотя бы для того, чтобы иметь на мирных переговорах с СССР некий «козырь» – необходимость возвращения СССР занятой территории КФССР и Ленинградской области. Поэтому практически сразу после стабилизации линии фронта в конце 1941 – начале 1942 гг. в тылу было начато активное строительство оборонительных рубежей, именуемых «линиями».
Страсть к строительству подобных укреплений для финнов не была чем-то новым – первые оборонительные укрепления молодое финское правительство начало строить еще в начале 1920-х гг. на Карельском перешейке. В дальнейшем эти укрепления, построенные в 1920-1939 гг. стали называться «Линией Маннергейма», бои за прорыв которой показали финскому ГенШтабу довольно большую важность существования подобной глубокоэшелонированной и укрепленной оборонительной линии. Несмотря на то, что после Зимней войны «Линия Маннергейма» была полностью уничтожена советской стороной по условиям Московского мирного договора 1940 г., уже в 1942 г. финнами на Карельском перешейке было начато строительство нового оборонительного рубежа – линии VT или «Карельского вала». К лету 1944 г. на Карельском перешейке существовало три оборонительных линии – первая оборонительная линия, которая шла вдоль линии фронта в районе Белоострова, линия VT, основными укрепузлами которой были укрепузлы Куутерселька, Сийринмяки и Ваммельсуу, а также линия VKT, которая, впрочем, была еще на стадии начального строительства и существовала, по сути, лишь на бумаге.
Примерно тогда же началось строительство оборонительных линий и на территории оккупированной Карелии. В Приладожье финны начали строительство Линии PSS – основными укрепузлами, которой являлась Обжа, Сармяги и Самбатукса. Примерно тогда же по северному берегу реки Свирь началось строительство Свирской позиции – некоего аналога первой оборонительной линии на Карельском перешейке, правда, гораздо более укрепленной. Также в 1942 г. началось строительство самой мощной финской оборонительной линии в Карелии – Масельгского рубежа обороны. Состоял он из двух оборонительных линий – первая шла также вдоль линии фронта, а вторая на отдалении от нее на 10-20 км. Этот рубеж упирался в Онежское озеро и озеро Сегозеро, общая его протяженность составляла около 45 км. Основным укрепузлом линии был Медвежьегорский укрепрайон, обладавший круговой обороной. Последними начали строить Линию VKT на Карельском перешейке (указ о начале строительства был отдан 18 ноября 1943 г.) и линию U вблизи Питкяранты. Однако если линия VKT практически так и не была построена и существовала из нее лишь два участка – один на южной окраине Выборга и другой в Тайпале, причем достроенных бетонных сооружений на этих участках практически не было, то линию U успели построить довольно мощной.
Именно один из промежуточных оборонительных рубежей Масельгской линии обороны и проходил в непосредственной близости от Сандармоха. Все еще дискуссионным вопросом остается вопрос о том, кто именно строил финские оборонительные линии в 1941-1944 гг. Финские историки настаивают на том, что строили их исключительно финские солдаты и рабочие, однако кажется крайне маловероятным, что столь большое количество длинных и хорошо укрепленных оборонительных линий на оккупированных территориях были построены, по сути, чуть больше чем за два года силами исключительно финнов. Тем более что в финский плен попало около 64 тысяч советских бойцов и было бы крайне неразумно не использовать этих людей в строительстве оборонительных укреплений. В конце концов, «Линия Маннергейма», которая объективно строилась исключительно финскими силами, была построена практически за 20 лет, в то время как гораздо более мощная Масельгская линия обороны за 1942-1944 гг.
Основным укрепузлом Масельгской линии был Медвежьегорский укрепленный район. Финские документы доказывают наличие в Медвежьегорске и Медвежьегорском районе пяти лагерей для военнопленных. Однако анализ допросов пленных, проводившихся сотрудниками СМЕРШ, подтверждает наличие еще двух лагерей. Это четыре лагеря в самом Медвежьегорске – лагеря №№31, 74, распределительный лагерь при роте финской военной полиции №1343, лагерь Пристань-Ветка и три лагеря в Медвежьегорском районе – лагерь №71 в деревне Кумсозеро, лагерь №72 в деревне Ахвеламби и лагерь №73 в деревне Чебино.
Крайне интересным и важным фактом является то, что многие финские лагеря были размещены на территории бывших лагерей ГУЛАГ, где содержались узники, строившие Беломоро-Балтийский канал. К этим лагерям относится лагерь №№74, 31, 1343. По данным советской разведки всего в лагерях Медвежьегорска и Медвежьегорского района без учета лагеря №72 содержалось около 2000 человек. Смертность в финских лагерях была крайне высокой, из интересующих нас лагерей наивысшая смертность была в лагере №71 – по данным допросов взятых в плен финских разведчиков и беглых узников в этом лагере смертность среди первоначального контингента лагеря составила 100% – то есть все узники из первого «этапа» скончались из-за голода, холода, болезней и изнурительной работы. Промышляли финны и расстрелами узников – за побег или попытку побега из лагеря предусматривался показательный расстрел перед строем, также расстреливали и обессилевших узников при их конвоировании в лагерь.
Само собой, раз финны размещали пленных в бывших лагерях ББК НКВД, то им были известны и места массового захоронения репрессированных в 1937-1938 гг. По крайней мере, Сандармох был известен точно – близость финских окопов железное тому доказательство. В 2016 году профессорами ПетрГУ С.Г. Веригиным и Ю.М. Килиным была выдвинута гипотеза о том, что в Сандармохе также могут быть захоронены и расстрелянные финнами советские военнопленные или пленные партизаны, а также и умершие при строительстве каких-либо сооружений. Вполне логично, что некоторых из них финны могли захоронить и в Сандармохе – это место находится всего лишь в 12 км от Медвежьегорска, оно было известно финскому командованию и было вполне пригодно для новых захоронений. Помимо прочего, захоронение в этом месте убитых в ходе военных преступлений людей позволяло сокрыть и сам факт совершения преступления – было довольно сложно разобрать, где лежат захороненные еще в 1937-1938 гг., а где – уже в 1941-1944 гг.
С целью подтверждения этой гипотезы в урочище Сандармох были проведены раскопки, в которых принимали участие 90-й отдельный специальный батальон Западного военного округа, Союз поисковых отрядов Карелии и ярославский поисковый отряд «Высота -76». Раскопки проводились под наблюдением сотрудников полиции, Следственного Комитета России и научного сотрудника Института археологии РАН. Нужно сразу оговориться, что гипотеза о возможном захоронении в Сандармохе жертв финской оккупации вовсе не отрицает того, что там лежат и жертвы политических репрессий. Сергей Веригин и Юрий Килин не раз подчеркивали, что они не отрицают факта захоронения там расстрелянных сотрудниками НКВД в 1937-1938 гг. людей, однако существующие данные о захоронении там 9,5 или 11,5 тысяч человек требуют подтверждения.
Такое подтверждение появилось благодаря экспедициям РВИО, проведенным в 2018 и 2019 гг. С помощью поисковых щупов было выяснено, что 211 братских могил пусты, то есть в 60% могил никто не похоронен. Таким образом, данные поисковой работы подтверждают захоронение в Сандармохе 1500-2000 человек, но никак не 11,5 тысяч. Эти данные примерно совпадают и с архивным подтверждением захоронения в урочище 1111 человек из первого соловецкого этапа.
Само собой, данные раскопки привели в ужас сторонников общества «Мемориал» и в целом людей, которые в изучении вопроса сталинских репрессий не стараются приблизиться к истине, а предпочитают видеть только те факты, которые соотносятся с их картиной мира. От чего негодовать, впрочем, непонятно – непосредственно расстрельные ямы в ходе прошедших раскопок не вскрывались, вскрывали лишь одиночные захоронения, которые по своему расположению напоминают некие «подкопы» к ранее вырытым расстрельным ямам. Было вскрыто десять одиночных захоронений, в которых находились останки от одного до трех человек. Всего была проведена эксгумация 16 останков, после чего в Экспертно-криминалистическом центре МВД по РК была проведена баллистическая и судебно-медицинская экспертизы.
С результатами экспертизы автор данной статьи также ознакомился. На двух черепах были обнаружены пулевые ранения, несовместимые с жизнью. Практически все тела были в одежде и обуви, на черепе одного из них даже были обнаружены остатки холщового мешка. В одном из раскопов были обнаружены красноармейские пуговицы. 13 пуль и 13 гильз относятся к револьверу «Кольт», они имеют маркировку REM-UMC 45 АСР и выпущены в период с 1911 по 1934 гг.
Помимо прочего, как было написано выше, вскрытые захоронения напоминают собой «подкопы» – глубина этих захоронений была гораздо меньше, чем в расстрельных ямах, где лежали жертвы политических репрессий и которые располагаются в шахматном порядке. Именно поэтому эти захоронения вряд ли относятся к периоду репрессий – для захоронения расстрелянных в 1937-1938 гг. уже были заготовлены пустующие братские могилы, а вскрытые одиночные захоронения отличаются от расстрельных ям.
Соответственно, расположение вскрытых захоронений, тот факт, что извлеченные останки были в одежде (согласно данным экспедиций конца 1990-х гг. извлеченные из расстрельных ям тела были раздеты), находка красноармейской пуговицы, обнаружение гильз и пуль иностранного производства, доказывают гипотезу, выдвинутую С.Г.Веригиным и Ю.М.Килиным. Юрий Никифоров, начальник научного отдела РВИО, резюмируя результаты экспедиции, заявил: «Очевидно, что результаты экспедиции РВИО 2019 года дали целый ряд подтверждений того, что в районе Сандармоха могут быть захоронены и советские граждане, погибшие не в результате репрессий 1937-1938 годов, а в период Великой Отечественной войны, прежде всего, в годы оккупации этого района финскими войсками». Не согласится с этим трудно.
Помимо прочего, Сергей Геннадьевич Веригин и министр культуры Республики Карелия Алексей Лесонен решили выдвинуть на рассмотрение регионального правительства вопрос об увековечивании памяти жертв финского оккупационного режима в урочище Сандармох. Как мне кажется, решение это абсолютно здравое. В Сандармохе действительно лежат жертвы политических репрессий и их также необходимо увековечивать, в конце концов, потому что историческая память не должна выкидывать из себя вообще никого. Конечно, существует вопрос о том, все ли лежащие в Сандармохе жертвы репрессий действительно невиновны, но это вопрос скорее к политическим или криминальным историкам, нежели к военным. Но раз там лежат те, кто погиб от рук финских оккупантов, то память о них тоже должна быть увековечена и в этом месте.
Да, многие сторонники Дмитриева и общества «Мемориал» не согласятся с этим и начнутся споры. Единственное, однако, чего бы хотелось, так это того, чтобы защитники Дмитриева и его позиции вели именно научные дискуссии с их оппонентами, а не срывались в излишнее морализаторство, в апелляции к личности самого Дмитриева и были способны услышать чужую точку зрения, услышать аргументы к этой точке зрения и адекватно воспринять их, даже если они полностью противоречат их точке зрения и их картине мира. Потому что если вспомнить тот уровень «дискуссии», который был на презентации книги С.Г. Веригина и А. Машина «Загадки Сандармоха» в январе этого года, то картина складывается печальная. Пока Сергей Геннадьевич и Юрий Михайлович доказывали свою гипотезу данными из архивов, из фотобанка «SA-kuva» и т.д., их оппоненты защищали Юрия Дмитриева и говорили про ведро «собачьих какашек» в стенах Высшего учебного заведения.
Денис Попов – студент ПетрГУ,
автор исследования людских потерь и состава войск РККА в ходе советско-финской войны 1941-1944 гг., а также документального исследования революции 1918 г. в Финляндии.
Запись Эксгумация Сандармоха. Чем закончилась история гипотезы карельских историков? впервые появилась Рабкор.ру.