Кому на Каспийском море жить хорошо?
По поручению Владимира Путина к марту государственные ведомства, включая Министерство по делам Северного Кавказа, должны были принять стратегию развития курортно-санаторного комплекса. Но вот курортный сезон на носу, а воз и ныне там.
И хотя Дагестан имеет природные ресурсы для развития любого вида туризма, в республике нет условий даже для пляжного отдыха. Существующих санаторных баз не хватает даже для местного населения, цены завышены, а сервис хромает. И вопреки громким речам чиновников на тему «развития курортного комплекса в Дагестане», туризм почему-то не развивается.
Но даже если республиканские власти вдруг решат от слов перейти к делу и все-таки примутся создавать условия для туристов, то перед ними встанет большая проблема – стена особняков, которыми застроено чуть ли не все побережье Каспия в Дагестане.
Как показали расследования журналистов, жить у моря больше всего любят высокопоставленные чиновники, работники правоохранительных органов и состоятельные граждане. Впрочем, среди обладателей морских резиденций есть и светила науки – академики ДНЦ РАН.
Подробности об успехах дагестанских ученых в освоении федеральной собственности – в интервью бывшего работника Прикаспийского института биологии ДНЦ РАН Эрнеста Гамзатова – члена общественной организации «Эколог Дагестана», которая занимается изучением леопардов в Дагестане. Уже несколько лет он пытается добиться, чтобы побережье, на котором раньше стояла научная станция, вернули институту.
– В районе Караман-7 на побережье у Прикаспийского института биологических ресурсов Научной академии РАН было 1,5 гектара земли, на которой ранее располагались сейсмостанция и ихтиологическая станция.
На этом месте были сейсмостанция и ихтиологическая станция Прикаспийского института биологии ДНЦ РАН)
Эта земля – федеральная собственность, после реорганизации института мы должны были передать ее Федеральному агентству научных организаций России (ФАНО). Но директор института Магомедрасул Магомедов не хотел отдавать этот участок у моря. Я на тот момент в институте занимал должность заместителя директора по общим вопросам. И за то, что я отказался эту землю выводить из собственности института, в 2015 году меня уволили.
Магомедов сказал, что он хозяин этой земли, он там прокурор, и он будет решать. Он вывел эту землю из собственности института, и Мурад Алигаджиев – руководитель морской биологической станции института – сделал на себя договор аренды якобы под спортивные объекты.
После сноса научной базы. Сейчас на этом месте особняки
Но фактически за два года прибрежную зону застроили, там стоят дома ученых, сотрудников правоохранительных органов, прокуроров, доктора Аскерханова, замруководителя ТУ «Россимущество» РД, людей из правительства. Директор все продал, хотя говорит, что подарил.
Но если он такой богатый, то почему не дарит свое, почему он раздаривает федеральную собственность?
После увольнения я пытался вернуть землю институту. Ведь что за биологический институт без морской базы? Писал и в ФАНО России, и в Следственный комитет, и в генеральную прокуратуру.
Сначала СК Советского района Махачкалы по моим заявлениям занимался этим делом. Там есть такой следователь Абдулбеков, очень крутой – его лексикон состоит только из матерных слов. Он не желал возбуждать уголовное дело, даже не опросил меня нормально. И в отказных материалах указал, что на этой земле находится морская биологическая станция. Сейчас прокуратура Дагестана дело вернула на доследование, и выяснили, что у Магомедова не было распоряжения Академии наук для выведения этой земли из собственности академии.
На этом же побережье стоит дом Алибека Алиева (уполномоченный главы Республики Дагестан – прим. КАВПОЛИТа), хотя я к нему первому обратился. Но Магомедов меня оклеветал перед Алиевым – сказал, что я сумасшедший. Более того, на публичном совещании перед сотрудниками института в мое отсутствие меня оскорблял. Имея все доказательства оскорблений, я подал в суд на Магомедова.
Суд удовлетворил мой иск и принял решение взыскать с Магомедова 500 тысяч рублей. Но в Верховном суде решение отменили с формулировкой: оскорбление в мой адрес является субъективным мнением Магомедова. Тем самым ВС РД создал прецедент, благодаря которому любой человек может публично оскорблять кого угодно, даже президента, и это будет его субъективным мнением.
Телеканал РЕН сделал репортаж об этой земле, журналисты спрашивают у Магомедова, почему он не передал эту землю в ФАНО России, на что он отвечает: «Эту землю всю размыло, осталось только 0,3 гектара». Но ничего там не размыло, земля находится в своих кадастровых пределах, и там стоят сейчас дома академиков и база отдыха.
После того как вышла эта телепередача, директор Института геотермии ДНЦ РАН Алибек Алхасов, у которого на этой земле стоит дом, обратился в Росреестр и пытается получить документы.
– Как отреагировало руководство Федерального агентства научных организаций России на то, что их собственность захвачена?
– В апреле 2016 года ФАНО России предложило Магомедову вернуть эту землю, но он отказался. И в результате его уволили.
Но он продолжает работать там, в его личном распоряжении служебный джип с водителем, кабинет, из которого выселили простых ученых и предоставили ему. Не понимаю, за какие заслуги ему такие привилегии, ведь он фактически уничтожил институт и нанес огромный вред дагестанской науке.
Вдобавок ко всему, когда на должность директора Прикаспийского института был назначен новый человек, то он горную базу института подарил одному из наших министров (не буду называть имя). Раньше ученые проводили там исследования. Это огромная территория, на которой сейчас пасут скот.
Получается, что сейчас у института нет ни одной базы для исследований. И возникает вопрос: для чего вообще нужен тогда Прикаспийский институт, если его базы раздаривают, застраивают особняками, а ученым негде работать?
Но мы все равно добьемся, чтобы дома у моря снесли, а горную базу вернули. По моему заявлению Росимущество РД уже судилось с директором института. Есть решение Верховного суда Дагестана, которое отменяет договор аренды на эту землю. И все эти постройки незаконны.
Кировской прокуратуре дали указание выявить проживающих в этих домах и за их счет снести строения. В Кировский суд Махачкалы был направлен иск с требованием о сносе. Но суд тянет с рассмотрением иска.
Сейчас мы хотим разобраться – на каком основании Магомедрасул Магомедов продолжает работать в институте? Более того, оказывается, он является специалистом по леопардам, он якобы 20 лет ими занимается. Хотя он дальше Хунзахского района в Дагестане не выезжал и понятия не имеет, где обитают эти хищники.
– Вы считаете, что ученые, которые занимаются дагестанскими леопардами, остались в тени?
– Впервые мы нашли следы леопардов в 2014 году. Наш ученый Юрий Яровенко разработал программу по выявлению и исследованию хищников. Но Магомедов всегда критиковал его проекты, называл бредом и говорил, что леопардов в Дагестане нет. И денег на эту тему у института, как нам говорили, нет. Мы даже в командировки ездили за свой счет.
Ну мы подумали: раз нет денег у института, то попросим помощи у правительства. Написали письмо главе республики Рамазану Абдулатипову, министру природных ресурсов. И нас поддержали, Минприроды выделило нам на исследования 7 миллионов рублей.
Но Магомедов сказал, что институту не нужны эти деньги, а леопарды в Дагестане – это бред ученых. А сегодня он везде пишет, что он главный специалист по леопардам. Хотя у нас сохранились все протоколы общих собраний, где он критикует, публично унижает меня и ученых, которые занимались этой темой.
Поэтому мы создали свою общественную организацию «Эколог Дагестана», чтобы самостоятельно проводить исследования. Мы результаты своей работы отправили в правительство – программу, фото и видео. Но все, что мы сделали за эти годы, работники Минприроды присвоили и выдали министру Карачаеву за свои труды. И получается, что у нас украли нашу работу, публикуют наши материалы в прессе. Но это мы ездим по горам, изучаем места обитания, выискиваем леопардов.
– На какие средства существует ваша общественная организация?
– Мы сами скидываемся, находим спонсоров.
Недавно вот нам Всемирный фонд дикой природы и ВТБ подарили внедорожник УАЗ за 675 тысяч рублей. Но автосалон ТСС «Каспий», которому перечислили деньги, нас обманул и выдал разваливающийся автомобиль с самой дешевой комплектацией. Эта машина через каждые сто километров ломается.
Более того, нам выделили 66 тысяч рублей на дополнительное оборудование для автомобиля, но эти деньги нам не выдали. Директор автосалона нам говорит: «Какая разница, все равно вам на халяву автомобиль достался, радуйтесь тому, что дали».
А нашли леопардов в Тляратинском районе. Леопарды в Дагестане испокон веков обитали. Это наши хищники, они не пришлые и не завезенные. Главный специалист по леопардам у нас Юрий Яровенко, мы вместе с ним ездим по горам и ищем следы хищников. Он с самого начала занимался этой темой. Мы устанавливаем фотоловушки, изучаем места, где люди видели хищников. Конечно, финансирования не хватает, нам необходимо хорошее оборудование для ночного наблюдения.
– Когда вы публикуете информацию о ваших находках, по вашим следам не идут браконьеры?
– Да, у нас сейчас действительно очень сильно развито браконьерство. Единственное, что спасло краснокнижных животных в Дагестане от полного уничтожения – это лесные бандиты, которых браконьеры боялись и в леса не ходили.
Леопарды доступны для браконьеров, потому что они не боятся человека. Шкура стоит от 15 тысяч долларов, хотя наши браконьеры продают ее по дешевке, как я слышал, в последний раз продали за 4-5 тысяч рублей.
У нас уже был прецедент пару лет назад, когда Юрий Яровенко нашел место обитания леопарда. А через некоторое время нам сказали, что его убили браконьеры.
Но ученых за это нельзя ругать. По роду своей деятельности они обязаны публиковать результаты своих трудов. Поэтому держать в тайне результаты они не могут. А нечестные на руку люди этим пользуются.
Сейчас мы планируем организовать экологические туры по местам обитания различных редких животных, в том числе и леопардов, для школьников. Если найдем спонсоров, то будем проводить эко-туры.