Александр Беляев: Телевидение меня сильно изменило
В последнее время погода у нас — главный герой новостей. О ней спорят, ее ругают, на нее надеются. А за прогнозами синоптиков следят с повышенным интересом. Наш корреспондент тоже решила быть в тренде и отправилась в гости к популярному ведущему прогноза погоды, жителю Новой Москвы Александру Беляеву. Он рассказал, чем его шокируют «столбики термометров», почему Читать дальше......
В последнее время погода у нас — главный герой новостей. О ней спорят, ее ругают, на нее надеются. А за прогнозами синоптиков следят с повышенным интересом. Наш корреспондент тоже решила быть в тренде и отправилась в гости к популярному ведущему прогноза погоды, жителю Новой Москвы Александру Беляеву. Он рассказал, чем его шокируют «столбики термометров», почему синоптики часто ошибаются и зачем верить народным приметам.
— Александр Вадимович, в последние годы погода бьет рекорды: по количеству осадков, температуре. Как человек, который больше 20 лет ведет прогноз погоды, скажите, что происходит?
— Конечно же меняются и погода, и климат. Но есть и сопутствующие моменты. Информация стала общедоступной, возрос интерес ко всему, в том числе к погоде, и мы стали замечать то, на что раньше просто не обращали внимания. Еще ваши коллеги любят подбрасывать «жареные» факты. Погода их интересует в меньшей степени, их интересует рекорд. Что уж: даже синоптики, комментируя вчерашний прогноз и реальную погоду, с сожалением говорят, что рекорд устоял. Как будто это спортивное состязание! Погода, как и человек, обладает характером, у нее бывают радостные и грустные, пасмурные дни. Она меняется от места к месту, от времени ко времени и далеко не всегда следует по правилам. Мы резонно полагаем, если зима, то обязательно мороз и снег. А как тогда быть с «Евгением Онегиным» Пушкина, 8-я глава? «В тот год осенняя погода стояла долго на дворе, зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе, на третье в ночь»... А это был 1828 год, значит, такая странная зима уже была.
А если мы копнем еще глубже, скажем, во времена динозавров, тогда температура была выше современной на 7–8 градусов. А во времена Ивана Грозного, говорят, в феврале коровки паслись на зеленом лугу. Отличительный признак погоды — ее изменчивость, она находится в определенных пределах. Другое дело, что климат менялся циклично и достаточно медленно, а изменения, которые происходят последние 100 лет, несравнимо быстрее. А причина? Астрономы, например, считают, что изменение солнечной активности — главная причина изменения климата, и только она определяет теплые или холодные времена, и кстати, мы сейчас стоим на пороге холодной эры, а не глобального потепления. Очень много существует точек зрения на климатические изменения, но сейчас вроде бы пришли к консенсусу. В Климатической доктрине Российской Федерации, которую подписал президент, сказано, что да, изменения происходят, и они на 90% вызваны результатом деятельности человека. Причем любого вида деятельности.
Я помню, когда старый Арбат перестраивался, буквально пробитый Новоарбатский проспект стал продуваться со страшной силой, невозможно там находиться. Поменялась конфигурация в расположении домов, и совершенно другая стала погода. Любой город только за счет этажности увеличивает осадки процентов на 10—15. Мы ведь об этом влиянии порой знаем совсем немного. Что касается прогнозов, иногда спрашивают: почему ошибаетесь, неточно предсказываете погоду? Потому, что имеем дело с грандиозным природным процессом, о котором далеко не все знаем, да и предсказать который вообще невозможно!
— За какой тогда период можно более или менее достоверно предсказать погоду?
— Знаете, есть такой инерционный прогноз погоды. Человек выходит на улицу, глубокомысленно смотрит в небо и думает: «Какая же завтра будет погода?» Погода завтра будет такая же, как сегодня, — решает он, и достоверность этого прогноза будет 70%. Но чем дальше вы отодвигаете срок, тем больше неопределенности. Например, я считаю, что прогнозировать погоду за пределами трех дней можно, но чисто качественно. На пресс-конференциях метеорологи примерно так и отвечают на вопросы журналистов: «В Восточной Сибири погода будет чуть теплее нормы, осадки — в пределах нормы…» И такая качественная характеристика, скорее всего, оправдается. А за пределы трех дней не надо лезть в конкретику.
— У нас принято ругать синоптиков. А вам, как ведущему новостей о погоде, доставалось?
— Я рад, что в основном люди понимают мое место в прогнозе погоды. Я не занимаюсь прогнозированием. Хотя, бывает, отдуваться приходится, ведь мое лицо на экране. Я конечно же опираюсь на работу метеорологов — прогнозистов, редакторов, которые мне готовят материалы для рассказа. Но стараюсь все переделать под себя, выполняя роль своеобразного переводчика с «занзибарского» профессионального языка на человеческий. Потому что прогноз погоды, как его принято докладывать, по-моему, не всегда понятен нормальному человеку. У метеорологов есть устоявшаяся терминология, порой даже забавная — например, «столбики термометров». Но когда их используют в прогнозе чуть ли не в каждой фразе, это просто уму непостижимо. Хотя, конечно, понятно, откуда ноги растут. Метеорология — в значительной степени военная специальность, и первый ее заказчик — авиация.
Летчик, который получает перед вылетом инструктаж синоптика-метеоролога, должен однозначно понимать, что ему говорят. Поэтому ему и говорят на предельно унифицированном языке, на языке Фимы Собак, которая, как известно, знала 32 слова. Но, рассказывая о погоде для огромной страны — от Чукотки до Калининградской области и Черноморского побережья — на телевизионном экране для массового зрителя, очень разного, нужно использовать понятный любому язык. И, кстати, рассказать нужно всего за одну минуту. Смотрите, какой парадокс: огромное внимание уделяется сейчас погоде и климатическим изменениям, а прогноз погоды засовывают в конец выпуска и дают на него минимальное время. Бывало, рассказывал погоду за 10 секунд. Тогда оставлял только подлежащие, и прогноз получался, как стихи Маяковского. Хотя, страдая манией величия, считаю, что с погоды надо начинать каждый информационный выпуск. И, верю, настанут такие времена! Более того, считаю, рассказывать ее должен первый человек в стране.
— Напомните, как вы, ученый, географ-гидролог, замдиректора по науке Института географии РАН, попали на телевидение?
— Я был одним из руководителей группы «Меркатор» в нашем институте, которая занималась в том числе и разработкой картографических материалов для телевидения. Совместно с телекомпаниями «Метео-ТВ» и НТВ решено было делать прогнозы погоды с ведущими-учеными. Долго рассматривали кандидатуры. В итоге всем это надоело, и я шутки ради решил сам попробовать. А руководители телеканалов, отсмотрев пробу, сказали: «Вот этого мужика нам и надо». То есть я затыкал дыру, и вот уже больше 20 лет ее затыкаю.
— Была ли у вас свобода в подаче прогноза, вашего образа, или все строго регламентировано?
— Да, была свобода и в подаче, и в выборе наряда. Жилетки — это мое. Я считаные разы был в галстуке. Как кто-то написал в прессе, Беляев такой мужик, которого встретишь на лестничной клетке в тапках на босу ногу и с пакетом мусора в руках и просто спросишь его о погоде. Возможно, папа с мамой наградили меня качествами, которые ценятся на телевидении, — раскрепощенностью или наглостью. И с самого начала я вел себя перед камерой так, как будто ее нет. Хотя у меня и речь — «полный рот дикции», и прикус не тот. Но старался не замечать, думал, никто не заметит! Кстати, одна из причин, почему не могу смотреть свои выпуски: кажется, что это не я, а какой-то похожий парень, который очень хочет всем понравиться. И мне это неприятно. Зато работа на телевидении подарила узнаваемость, которая мне приятна, не скрою.
— Вы вообще, если можно так выразиться, синоним погоды. Говоря о погоде, представляешь Беляева…
— Мне это приятно. В интернете иногда пародируют, но очень по-доброму. Представляете, 12 миллионов просмотров у музыкального прогноза погоды, который показывали в программе «Вечерний Ургант» на песню «Между нами тает лед»! Еще есть подколы, в которых сначала идет нарезка кадров с красивыми зарубежными девушками большей или меньшей степени раздетости, которые рассказывают погоду. А в конце показывают меня, и всего один комментарий: «Вот почему у нас такая погода». По-моему, очень мило.
— Эти мемы говорят о народной любви…
— Наверное, и о добром ко мне отношении. Не было ни разу того, что бы меня обидело, задело. Лет 15 назад по одному из опросов среди телезрителей о рейтинге телевизионных ведущих первое место по популярности занимал Николай Николаевич Дроздов, который тоже, кстати, с нашего географического факультета МГУ, а второе место держал я.
— Вас как телевидение изменило?
— Я стал очень строгим, слежу за собой. На меня появление в «ящике» накладывает большие обязательства. Не могу появиться выпившим на улице, зайти на рынок прикупить чего-нибудь, например носки, как-то слишком шумно себя вести. Публичный человек не может себе этого позволить. Он не себя позорит, а людей, которые как дети ему доверяют.
— А как насчет народных примет? Вы, ученый, в них верите?
— Народные приметы, с моей точки зрения, — кладезь мудрости. А с точки зрения официальной метеорологии — это суеверие. Раньше очень развивалось «Народное погодоведение», в рамках которого собирались и систематизировались все народные приметы, причем из разных стран. Но когда появилась Гидрометслужба, систематические инструментальные наблюдения, массовые данные, надобность в народных приметах отпала. Современные метеорологи признают только те приметы, которые могут объяснить. Самая яркая из таких: утопленник — к дождю. А если все же попытаться объяснить причинно-следственную связь? Утопленник лежит на дне водоема. На подходе циклон, давление падает, а при падении давления потоки воздуха восходящие. Пузырьки воздуха со дна водоема стремятся вверх, подхватывают тело, и оно всплывает.
— Прочитала, что когда вы приезжаете в новое место, первым делом всегда нюхаете воздух. А как пахнет воздух в Мешково?
— Позвольте предысторию. У меня в разное время было разное отношение к сельской местности — от неприятия до любви. До 1981 года я жил на Гоголевском бульваре в центре Москвы. В нашей семье, как и у многих москвичей, было принято выезжать на дачу, которую мы снимали под Истрой. Когда стал взрослым семейным мальчиком, мы захотели приобрести дачу. Сначала накопили на домик в Калужской области, затем нашли дом в Мешково — это вообще дар Божий, я считаю. И с начала 2000-х годов я здесь с удовольствием живу. А воздух в Мешково... ничем не пахнет. И, я считаю, это самое лучшее качество для воздуха.