Полковник Набоков — последний «природный» атаман Горькой линии

На Генеральском острове давно поселилась тишина, лишь мягко шелестят заросли сухого камыша и бьет на взлете крылом тугую воду Убагана взлетающая в небо пара лебедей… Остров бережет свои тайны, скрытые от глаз пытливых краеведов, время от времени ступающих на его берега. Но, может быть, их поиски все же приоткроют завесу над ушедшим временем…

1 мая 1813 года в Омске, при большом стечении народа, было открыто войсковое казачье училище, ставшее позже Сибирским кадетским корпусом, из стен которого вышли блестящие офицеры русской армии. Открытие училища благословил иконой Святого Николая Чудотворца атаман Сибирского линейного казачьего войска Федор Карпович Набоков. Он был последним атаманом из «природных» сибирских казаков, выросшим на крепостной линии самобытным офицером, чья жизнь и служба крепко связаны с родными местами.

Семья

Отец будущего атамана Карп Петров Набоков скончался 29 ноября 1778 года в крепости Пресногорьковской в возрасте 35 лет. Он был на несколько лет младше супруги Марии Ивановны и оставил ее вдовой с Федором (1768 г. р.), Василием и малолетней Татьяной на руках.

Драгунские полки, расположенные в крепостях и редутах с момента основания линии — Луцкий, Вологодский, Олонецкий и два пехотных Ширванский и Нотебургский — были приведены в Сибирь генералом Теофилом фон Киндерманом из российских губерний еще в 1745 году. Драгуны и гренадеры составляли основную часть гарнизонов крепостей. В 1765 году на линии появились драгуны Ревельского, Азовского и Троицкого полков. Вместе с казаками Ялуторовского иррегулярного полка, донскими и яицкими казаками, башкирами и мещеряками, проходящими здесь годовую службу, они строили крепости в 1752-м и перестраивали их в 1765 — 75 годах. После «пыльного похода» 1771 года Екатерина Великая посчитала, что полки, не удержавшие в российских пределах орды калмыков, подлежат расформированию и учредила на их основе легкие полевые пятисотенные команды. Вновь созданные воинские соединения принимали активное участие в подавлении мятежного Пугачева в пределах Оренбургской губернии. В их составе сотниками и пятидесятниками служили гайдамаки, сосланные в сибирские крепости после разгрома Запорожского казачьего войска. Карп Набоков также принимал участие в «замирении». Получив в крепости Пресногорьковской 19 января 1774 года боезапас и ружье, он отправился в составе пятисотенной команды на подавление мятежа. Тот факт, что Карп принадлежал к казачьему сословию, а не к драгунам, подтверждает запись в метрической книге Никольской церкви за 22 июля 1770 года о рождении у казака Набокова дочери Марии, крещенной в крепостной часовне Троицкого драгунского полка. Восприемницей определена жена коменданта Михайлы Зайцова Вера Симоновна.

Запись в формулярном списке о службе обер-офицеров за 1813 год также свидетельствует о том, что Федор происходил из урядничих детей, стало быть, из казаков, а не из драгун.

Разница в возрасте между мужем и женой в зауральской глуши никого не смущала – население было немногочисленным, в течение десятилетий люди боролись с жуткими морозами и глубокими снегами зимой, жарою и засухами летом, взаимоотношения с южными соседями были жесткими и перерастали временами в боевые столкновения, потому жизнь поселенцев была недолгой. Мария Ивановна присмотрела в редуте Пресногорьковском жену для пятнадцатилетнего Федора. Ею оказалась полная тезка будущей свекрови, восемнадцатилетняя старшая дочь отставного казака Ивана Васильева Хлебникова Марья. 28 ноября 1783 года молодые были обвенчаны в деревянной Свято-Никольской церкви, стоявшей в самом центре новой восьмиугольной земляной крепости, построенной по приказу генерала фон Шпрингера. Церквушка дожила до конца века и сгорела. На ее месте в 1805 году зауральские зодчие воздвигли каменный храм, величественно парящий над окружающей местностью уже более двухсот лет.

Семья тестя была многочисленна, у Ивана и Орины (Ирины) были свои дети — Павел, Поликарп, Агафья, Парасковья, и «дети на пропитании» — Алексей и Марфа. В семье проживала и мать Ивана, престарелая Анисья Козмина (1715-1789) [Исповедная книга кр. Пресногорьковской,1787]. Из-за большого количества детей-сирот в Сибири и невозможностью каким-то образом обустроить их, правительством было принято решение отдавать детей в семьи поселенцев «на пропитание» до достижения ими трудоспособного возраста. За такое попечительство главы семейств получали денежное довольствие. Поэтому, у многих старых по возрасту казаков и отставных драгун в ревизских сказках того времени были записаны совсем маленькие дети.

Первенцы Набоковых, Иван и Лукерья, умерли в младенчестве – детская смертность была высокой из-за полного отсутствия медицинской помощи, младенцы умирали от поноса, горячки, «живота» и неизвестных болезней. Позже на свет появились четыре девочки – Авдотья (1789), Анастасия (1791), Лизавета (1793), Марфа (?) и сын Семен (1794).

Воинская служба

1 июля 1784 года Федор Карпов сын Набоков начал нести службу в крепости Пресногорьковской простым казаком. Он познал все ее тяготы и лишения, которые были неимоверно тяжелы. Государева плата казакам за охрану границы, так называемой Симовой черты, строительство укреплений и домов, подвозку леса, рыбную ловлю, сопровождение караванов далеко на беспокойный юг, была ничтожно мала. Только через семь лет Федор стал младшим урядником (капралом), а 1 апреля 1795 года – пятидесятником. Последнее звание он получил за отражение нападения на редут Сибирский, самый западный на Новоишимской линии.

Командовал небольшим гарнизоном майор фон Элинсберг, который заметил смелость и решительность Набокова. Четырехугольный квадрат стометрового земляного редута, с воротами, повернутыми к казачьему тракту, до сих пор хорошо просматривается на гугловских картах у озера Мохового, в шести верстах от современной Песчанки. На этих валах Федор получил ранение копьем в руку. Охранявшие границу казаки редута контролировали черту, проведенную от отряда Алабужского до реки Абуган, объезжая «довольно большие пирамиды, сделанные из дерна каменника и окопанные».

Будущий атаман был невысок ростом – 165 см., лицом бел, имел глаза серые, волосы светло – русые, нос посредственный, прямой, «говорит порядочно, читать и писать по-российски не умеет, в походах не бывал».

Казахско-российские отношения на линии крепостей в конце XVIII века были напряженными – остро стоял вопрос о земле. Линии, пролегшие в междуречье Тобола и Ишима, перекрыли пути кочевок к зауральским пастбищам родам Среднего жуза. Еще сохранялась в народе память о пугачевщине, «бунте бессмысленном и беспощадном», а в Младшем жузе уже активно действовали отряды старшины рода байбакты Сырыма Датулы и Коктемира. Часть степной аристократии, кочующей вдоль линии, была обласкана царскими чиновниками.

Об этом писал капитан Иван Андреев, проехавший от Семипалатинской крепости до Пресногорьковской в 1789 году: «… от крепости Святого Петра по линии до крепости Пресногорьковской как верноподданного Вали-хана волостей, потому ж доброжелательного и испытанного в верности к российской стороне Кулебаки-батыра…, таковых же доброжелательных старшин, как то Байжигит-мурзы с братом его Кусяш-батыром, Бабика-батыра, Бачек-батыра, Сарыгалдак-хози Утяшева… конские табуны по местам пропускаемы на зимнее содержание в жилую сторону российских границ со взятием аманатов в залог постоянства и подписок волостей по годам атагайской, кирейской, уваковской и чаргитим-чак-чацкой».

Рядовые кочевники, не имея возможности перейти линию, вели боевые действия – отгоняли скот, нападали на редуты, сжигали заготовленное сено. В 1801 году начальство оказало Набокову особое доверие — в свите казахских депутатов он отправился в Санкт-Петербург и некоторое время находился при дворе императора Александра I, где был награжден ста рублями и чином хорунжего.

В 1803 году с сотней казаков он ходил в поход в степь против хана Вали. Через три года с отрядом в три сотни человек Набоков выступил против султанов Болы и Агатая. В 1807 году командирован был с отрядом для возвращения угнанных у хана Вали мятежными кипчаками табуна лошадей в полторы тысячи голов, с отрядом в 270 человек разбил аргын, производивших набеги на Сибирскую казачью линию. В 1804 году Федору Карповичу подчинялись казачьи отряды всей Пресногорьковской дистанции, протянувшейся на 169 верст с форпостами Сибирским, Песчаным, Крутоярским, Пресногорьковской, Кабаньей и Пресновской крепостями, редутами Камышловским, Пресногорьковским, Пресноизбным, Островным, Новорыбинским, Кладбинским. В них служили 57 урядников и 892 казака.

В 1808 году император Александр I подписал Указ о создании Сибирского линейного казачьего войска и тут же начался вывод регулярных войск в центральные губернии России. Они сыграли важную роль в Отечественной войне 1812 года, участвовали в Бородинской битве и заграничном походе русской армии. Обязанности охраны протяженной Сибирской пограничной линии были возложены исключительно на сибирских казаков. Федор Карпович Набоков был поставлен во главе войска, состоявшего из десяти полковых округов и расположившегося от реки Тобол до Усть – Каменогорской крепости на Иртыше. К этому времени он владел грамотой, читал и писал «по-российски». Недостаток военного образования, огромные территории, отсутствие связи и дорог, не позволяло ему эффективно управлять созданным войском.

Сменивший Набокова на должности атамана С.Б.Броневский пишет: «…Назначен был майор Набоков, офицер ревностный и деятельный, с достоинствами, достаточными для казачьего быта, но не для управления войском, составлявшим уже огромную уланскую дивизию».

В 1813 году с отрядом в 350 человек в городке Ишим атаман усмирил взбунтовавшихся военнопленных поляков, союзников Наполеона. Художник Николай Каразин посвятил этому событию акварель, на которой Набоков зачисляет пленных в казаки и распределяет по крепостям.

Поход в Центральный Казахстан

Особенно известен поход Набокова в Центральные районы Казахстана в 1816 году, где он бывал еще в 1800-м. У озера Зеренды его отряд нашел куски медной руды, представленные генералу Лаврову, будущему начальнику штаба армии Кутузова. Генерал понимал особую важность цветных металлов для бурно развивающейся российской промышленности и отнесся к находкам с большим интересом. Подготовка похода требовала сил и средств, этому помешала большая война, поэтому лишь в 1816 году экспедиция на юг состоялась.

Автору удалось разыскать в архивах рапорт Ф.К.Набокова генерал-лейтенанту Глазенапу, в котором он каллиграфическим почерком на нескольких страницах излагает свои размышления о дальнейшей колонизации Центральных районов Казахстана с учетом опыта экспедиции. Удивительно, но в тексте нет ни одной орфографической ошибки, и язык для офицера-самоучки вполне литературный.

Поход начался «4 мая при многочисленном собрании народа в лагере, отслужа господу богу с водоосвящением, при пушечной из двух орудий пальбе, молебен. В 9 часов пополуночи выступил в поход, при выстреле из орудия», — записал Набоков в дневнике[4, с.30].

К озеру Зеренды вышли три отряда: сам Набоков возглавлял пресногорьковский отряд, инженер — поручик Логинов вел казаков из крепости Пресновской, а третий отряд, в составе которого был макшейдер И. П. Шангин, вышел на юг из крепости Святого Петра.

Сводный отряд состоял из «офицеров 7, нижних чинов 16, казаков Сибирского войска и канониров 156, бергауеров с Колыванокузнецких рудников 7, фельдшер 1, денщиков и слуг 6, киргизов: старшин 3, вожатых 4, Всего: 200 человек. Из орудий: один 12 фунтовый единорог со 120 зарядами, 350 лошадей, 50 фур и повозок».

20 мая Набоков соединился с петропавловцами на озере Зеренды, а через два дня у горы Иман-тау встретился с отрядом Логинова. Из зарисовок Ивана Шангина на реке Нура: «5 августа при захождении солнца, прибыл на квартиру экспедиции караван из 70 верблюдов, следующий из Пресногорьковской крепости в Коканд и принадлежащий казанским татарам. Сей караван, по распоряжению майора Набокова, соединен был с другим на 100 верблюдов и отправленный из крепости Святого Петра от калужского купца Свешникова» и отправлен на юг. Вокруг лагеря было множество кибиток, в коих во всю ночь мущины играли в забызги (деревянные дудки) и женщины забавлялись пением и чрез это не давали никому заснуть. Когда же на заре стало тихо, то Набоков приказал сделать переправу на правый берег, сие было исполнено столь тихо и скоро, что киргизы о сем не слыхали». При поиске рудных мест особенно отличились сотник Ребров, пятидесятники Вяткин и Буданов, прапорщик Семен Набоков 3-й, переводчик Крайкин.

7 сентября, открыв ряд рудных мест, сделав описание местности, Набоков в верховьях Нуры близ Балхаша принял решение следовать назад, на линию. Он разделил отряд на три части: сам следовал в крепость Петропавловскую, другие отряды двинулись в Коряковский и Семиярский форпосты на Иртыше. Перед выступлением отряды получили наставление и отправились в далекий путь после выстрела из единорога. За пять месяцев были исследованы горы Зеренды, Имантава, Жамантау, Сандыктау, Улутау, Якшиянгизстава, бассейн реки Нура. Собранные им данные о местности и населении были использованы для дальнейшей колонизации территории нынешней Акмолинской области. По словам Н. Симонова: «При одном его имени все замирало в степи. Мужества, беззаветной отваги Набоков требовал от каждого всадника своего полка, и его казаки были на славе».

Воспоминания об офицере сохранили не только историки войска, но и народная молва. Интересна записанная в 1894 году в селе Башкирском (Половинский район, Курганской области) легенда о Набокове.

«Не доезжая 15 верст до Башкирского, около небольшого озерка казаки стали лагерем. Озеро сейчас носит название «Набоково» (озеро расположено в двух км от п. Гренадерка, Узункольского района – прим. С.В). Ужас, наводимый им, был так велик, что в степи его называли царем. В этих местах жил тогда киргизский князь, имевший огромные табуны лошадей. Он много слышал о Набокове и хотел померяться с ним силами. Его слова дошли до атамана, и он тут же приказал седлать лошадей и скакать в аул. Князь вышел из юрты. Офицер подъехал к нему и спросил: «Есть ли у тебя столько хлеба и молока, чтобы накормить моих казаков?». Князь ответил утвердительно и приказал кипятить в котлах молоко. Когда молоко в казане закипело, Набоков схватил князя за пояс, приподнял и начал валить в казан. Князь боролся с Набоковым и в конце-концов признал его силу». Казаки основали сторожевой пикет Шибаево (ныне село Воскресенское РФ, таможенный пост) и небольшое сельцо Набоково, которое сейчас не существует.

Федор Карпович вышел в отставку в 1822 году. Однако характер атамана требовал постоянной деятельности. В последнее свое дело подполковник Набоков ушел в степь для открытия внешних округов — в 1830 году из крепости Пресногорьковской к урочищу Аман-Карагай, в 100 верстах к югу от линии. Отряд его состоял из 2-х обер-офицеров, 13-ти урядников и 128-ми казаков. Он выполнял приказ генерал-губернатора Вельяминова, решившего по просьбе султанов Сарта Ючина, Догана Хлибабина, Конур-кульджи Худаймендина открыть округа в их кочевьях. В основанном казаками Набокова Аманкарагайском пикете, в местности Кара-оба на реке Обаган, в 1834 году проходила церемония избрания Чингиса Валиханова старшим султаном Аманкарагайского приказа. На ней присутствовал полковник Федор Кузьмич Шубин, основатель Ак-Моллы. Случилось это событие уже после смерти Набокова. Пикет существовал еще долгие годы. В 1836 году командиром его был сотник Хлебников, командовавший отрядом из 120 казаков и 11 урядников. В 1843 году в урочище служили 173 казака и артиллерийская команда из 12 человек и 195 пехотинцев 2-й роты Сибирского №3 линейного батальона.

Версии автора о захоронении Ф. К. Набокова

Праправнук атамана, Павел Павлович Набоков, проживающий в Челябинске, отыскал в Омском архиве метрическую книгу Пресногорьковской церкви за 1831 год.

В ней записано: «17 августа Аманкарагайского отряда начальник, подполковник Федор Карпов Набоков, умер от лихорадки, 62 года, исповедан, причащен и погребен священником приходским в Аман-карагайском отряде Гавриилом Андреевичем Нассоновым».

Эта запись заставила автора по иному рассмотреть версию захоронения атамана в Пресногорьковской крепости, которую он изложил в книге «Живая старина Пресногорьковской линии». Долгое время я полагал, что тело подполковника было привезено из Аманкарагайского приказа казаками в Пресногорьковскую крепость по тракту вдоль правого берега реки Убаган, через пикеты Таволжанский, Ершовский, Улукульский, Сибирский и предано земле у стен церкви сразу после кончины Набокова. Расстояние небольшое — около ста километров по Убаганскому тракту. Была и запись в одном из документов Омского архива, согласно которой эта версия подтверждалась.

Новая находка заставила автора подумать о другом месте захоронения. Изучая акварель Чокана Валиханова «План летних стоянок аулов Кушмурунского округа», написанную им в 1852 году, автор обнаружил в дефиле озер Талы и Копа надпись, сделанную рукой Чокана — «могила Набокова». Сегодня полуостров между озерами превращен разливами Убагана в остров, на который трудно попасть – он зарос камышом, восточный берег озера Копа сильно заболочен. В документах, касающихся гражданской войны, говорится, что на острове в апреле-мае 1919 года скрывались от белых «партизаны» группы Мочалкина, здесь же в послевоенные годы жили сосланные ингуши и чеченцы. По данным сарыкольского краеведа Яны Ванжи остров ныне (май 2019 года) имеет следы пребывания человека, изрыт буграми и ямами, покрыт редким кустарником. Местность подвержена частым пожарам, уничтожающими травяной покров, редкую растительность и густой камыш. Сегодня найти место захоронения атамана не представляется возможным.

Местные жители называют остров «Генеральским», или Киндик. По легенде сюда приезжал охотиться какой-то генерал и скоропостижно скончался. Известно, что в ноябре 1834 года Аманкарагайский внешний округ посетил с инспекцией казачьего войска генерал Мусин-Пушкин, но он в конце ноября благополучно прибыл в Омск.

Надо понимать, что любой приезжий с блестящими эполетами офицера русской армии воспринимался коренными жителями как большой начальник, да и Набоков мог действительно простыть на охоте, а жаркое лето не позволило везти умершего на линию. На предполагаемом месте захоронения последнего атамана житель Кара-обы посадил ель, но местные старожилы уверяют, что прах «генерала» позже был выкопан и отправлен в Москву (источник – К.С.Бешимов). Ясно, что останки Набокова были перевезены в конце XIX столетия и преданы земле там, где он родился и был некогда крещен — у стен храма в станице Пресногорьковской. По воспоминаниям старожилов, в 30-е годы прошлого века на церковном погосте было три памятника и несколько чугунных плит каслинского литья (одна из плит лежала на могиле генерала В.И. де Сент-Лорана, умершего в 1831 году, была передана в Кустанайский областной краеведческий музей в 1972 году – прим.С.В). Все это вместе с кованым забором, окружавшим кладбище, растащили местные товарищи, используя куски чугуна в качестве гнета при солении капусты и огурцов.

Время и люди постарались стереть следы церковного кладбища, и отыскать могилу некогда грозного «Чобор-батыря», как называли Набокова в Степи, ныне не представляется возможным.

Судьба семьи

Брат атамана, Василий Карпович Набоков 2-й, дослужился до есаула и был уволен со службы в 1812 году. В это время он служил в редуте Сибирском, где 11 мая 1811 года у него родились близнецы Николай и Константин, а 20 мая следующего года — сын Иван. Елизавета Федоровна Набокова 11 мая 1811 года была повенчана в крепости Звериноголовской с инженерной команды капитаном Логином Щелоковым. Семен Федорович Набоков 3-й вступил в службу 1 января 1809 года. Во время похода в Центральный Казахстан в чине прапорщика командовал расчетом единственного орудия — единорога. В 1828 году он был командиром в редуте Преснокамышловском. Вдова Мария Ивановна Набокова проживала в Пресногорьковской, о чем говорится в ревизской сказке от 8 июля 1834 года «о дворовых людях подполковницы Марьи Ивановой Набоковой, приобретенных покупкою от майора Капичевского, и ныне находящихся при ней, Набоковой, Петропавловского округа в крепости Пресногорьковской, где и приписаны к собственному ея дому».