Платон Беседин: Власти заботятся о детях Сирии и Донбасса, но игнорируют наших
Меня поразила история детского интерната в Иркутской области. В августе прошлого года там от дизентерии умерли дети. Причиной этой эпидемии назвали плохие санитарные условия из-за чудовищного недофинансирования. Воспитателей сократили и заменили санитарками с зарплатой 6 тысяч рублей. Число работников уменьшилось, а число детей увеличилось. На 100 детей приходился один педиатр, на 120 — одна медсестра. Бюджетных денег не хватало ни на памперсы, ни на лекарства — их приходилось приобретать на личные деньги персонала. Не отыскали денег и на белковые препараты, из-за чего во многом и развивались кишечные заболевания, от которых умирали дети.
Удивительно — и это гадкое удивление, — что происходит подобное в стране, где миллиарды долларов сливаются, к примеру, в воронку «Зенит-Арены»; где директор «Почты России» выписывает себе ежегодную премию в сто миллионов рублей, а бухгалтер симферопольской больницы имени Семашко назначает себе ежемесячный оклад в полмиллиона рублей. В стране, где сливающиеся нефтегазовые деньги принадлежат, согласно Конституции, народу, в том числе и умирающим детям. Но «Зенит-Арена» — на виду, ее оценят, а вот дети умирают в тишине и темноте.
Еще больше меня поражает то, что, за исключением редких сообщений в СМИ, подобные истории не получают ни должной огласки, ни развития. Того, что принято называть общественным резонансом, не случается. Словно и нет умирающих детей. Но история детского дома в Иркутской области не единственная. Похожие случаи зарегистрированы в Кемеровской, Свердловской областях, в Мысках — десятки примеров, а еще больше тех, о которых мы не услышали. И вряд ли услышим.
И так же удивительно, до омерзения, что власти об этом молчат и заикнуться боятся. Так же, как трусливо смолчали и о произошедшем 26 марта 2017 года.
Я наблюдал за медиа в эти дни, ждал реакции властей, но дождался лишь странноватых отписок из СК и МВД. Вышедших на антикоррупционные митинги детей решили не замечать. Как и детей, умирающих от дизентерии, истощения в детских домах. И это звенья одной цепи. Только через 4 дня президент, посетив Арктику, наконец дал короткий комментарий о событиях 26 марта.
Для тех, кто вышел на протесты, Димон едва ли не ближе всех остальных, кто во власти. И многие молодые ребята сами хотят стать если не Димонами, то хотя бы Димончиками
Зато нас с утра до вечера кормят одними и теми же историями об Украине. С одними и теми же персонажами. И всем хорошо. Не это ли царство макабра?
Если бы Украины не было, то ее, конечно, стоило бы выдумать. Со всеми войнами и конфликтами. Потому что без Украины российское общество сошло бы с ума. У него бы не нашлось места, куда можно сбросить агрессию и разочарование жизнью. Всегда, а сейчас особенно, необходима точка приложения ненависти, козел отпущения, манекен, подобный тому, что ставят в офисах для избиения. Ударил — выплеснул ярость.
Но ошибка — думать, будто 26 марта уже рвануло. Нет, это не так. И борьба с коррупцией, и протест против Медведева стали лишь поводом. Для тех, кто вышел на протесты, Димон едва ли не ближе всех остальных, кто во власти. И не надо думать, будто все эти молодые ребята всерьез обеспокоены коррумпированностью властей. Наоборот, многие из них сами хотят стать если не Димонами, то хотя бы Димончиками. Не будь фильма Навального — отыскался бы иной повод. Антикоррупционная борьба не стоит во главе угла даже у тех СМИ, которые находятся на соответствующей стороне баррикад: постепенно они сводят все в иную плоскость — в тоталитаризм, в притеснения. В общем, старая песня о главном.
На улицы людей вывел раскол гораздо более системный, раскол идеологический и экзистенциальный. Потому что речь идет не о благах, а об идеях, ценностях и даже, если угодно, о святынях. Возможно, я буду слишком высокопарен, но это своего рода раскол церкви, подобный тому, что случился в 1054 году. Великий раскол. Глобальное непонимание. Когда внутри государства, по сути, существуют несколько разных — прежде всего идеологически и ценностно — государств. Славянофилы и западники, патриоты и либералы — маркируйте, как хотите, но подобное разделение окончательно материализовалось.
У Достоевского есть такая фраза: «Мое сердце жаждет святынь, потому что я так создан, что не могу жить без святынь, но все же я хотел бы святынь хоть капельку посвятее; не то стоит ли им поклоняться?» Так вот, при вполне практичном подходе ребят, что выходят на улицы, — они так или иначе жаждут святынь. И скрепами, и патриотизмом их не вдохновишь.
Самое глупое, что можно сделать сейчас, — это использовать заезженные пропагандистские лекала
Молчание власти в таком случае — это серьезная ошибка, которая со временем может стать фатальной. Историями про фашистов на Украине и про козни Запада призывать к порядку внутри собственной страны будет все сложнее. Я бы сказал — самоубийственнее.
Самое глупое, что можно сделать сейчас, — это использовать заезженные пропагандистские лекала. Тех, кто выходит на улицы, они не спасут. Но не спасут они и тех, кто их бестолково использует.
Даже если власть решится на силовое подавление протестов, которые, несомненно, будут продолжаться, это лишь усугубит ситуацию. Я знаю это по Украине. Нам так любят рассказывать о долларовых печеньках и наркотических чаях на Евромайдане, но на самом деле там был куда более сильный наркотик — идея, вера в то дело, которое необходимо совершить. Меня эта идея не привлекала, но не брать ее в расчет было невозможно.
Вот и сейчас в России нужно нечто большее, нежели приговоренная Украина и спасенная Сирия. Для молодежи это не работает. Правильная ли это молодежь или нет — другой вопрос, но это наша молодежь. Сделать вид, что ее нет, нельзя. С ней необходимо вести диалог, внятный, открытый, а не выставлять их кучкой маргиналов, вывертом истории.
Спасение донбасских, сирийских детей — это правильно. Но пришло время заняться и своими детьми. Спасти их и заодно себя. Вот только молчанием этого не сделаешь.