Гагарин против частной собственности
В Оренбурге умирает легендарная «Гагаринская лётка». Почему её защитникам противодействуют силовики
Гагаринская «лётка» — это ветхий, облупившийся корпус бывшего лётного училища, где в одной его части — муниципальные квартиры, другую, заброшенную часть охраняет некая частная контора — от бомжей.
Генеральская дочь: «С Гагариным у нас почти семейная связь»
Барабаним в металлический забор, ограждающий главный вход «лётки». На дробный стук отзывается собака, за ней выходит сторож, седой старик.
— Гагарина помните? — мы почему-то думаем, а вдруг…
Никого он не помнит и не понимает, что мы вообще хотим, и прогоняет вон.
Мимо проходит пожилая пара, останавливаем, расспрашиваем, как, мол, они относятся к тому, что место, где в своё время обучался Гагарин, разрушено и пребывает в унылом бедственном запустении:
— Как я могу относиться? Плохо! — говорит женщина. — Горько на это всё смотреть.
Оба занимают одну из муниципальных квартир в этом доме.
— Я здесь живу с 1952 года, — а мы помним, что Гагарин обучался здесь с 1955 по 1957 года. Поэтому спрашиваем в надежде:
— А Гагарина помните?
— Да ну как же мне его помнить? Мне было тогда совсем мало лет. Но у нас с ним в некотором роде семейная связь. Мой отец руководил училищем с 1949 по 1959 года.
Женщину зовут Ирина, её отец — генерал-майор Макаров Василий Харитонович, именно при нём Юрий Гагарин проходил обучение в «лётке» и получил, как он сам говорил, «власть над самолётом».
— Как только училище закрылось (это произошло в 1993 году — прим. ред.), так всё это и начало приходить в упадок, — рассказывает Ирина. — Никаким властям до «лётки» дела нет. Я помню, как здесь горел свет в окнах казармы, бегали ребятишки, у этого места такой прекрасный военный дух. Сейчас так печально за это здание, так стыдно. Года три назад здесь был пожар, после того как внутри стали ночевать бомжи. Власти после пожара восстановили крышу и изолировали здание, чтобы сюда никто не проник. Но сильно лучше от этого не стало.
Дочь генерала Ирина Макарова рассказывает, что в конце 2017 года здание признали аварийным и решили расселить, но с того момента ничего не происходит. Видимо, у властей нет денег и желания этим заниматься.
— Если бы за этим домом начали ухаживать, привели бы его в порядок, какая здесь была бы красота! Но никому до этого дела, к сожалению, нет.
Полицейские Оренбурга и королевское здание ФСБ
В этот день в Оренбурге проводился флешмоб. Дмитрий Кузнецов, координатор проекта «Культурный Фронт» партии ЗА ПРАВДУ, в костюме космонавта походил вокруг «лётки» с призывом вновь обратить внимание на плачевное состояние училища. Тут же волонтёры запустили в небо шары и обсудили с Дмитрием и местными активистами судьбу «лётки».
И Дмитрий, и волонтёры напряжённо поглядывали по сторонам. Пару дней назад такое же мероприятие посетили сотрудники полиции, они что-то требовали, настойчиво просили «шествия, митинги и прочие незаконные мероприятия прекратить», мол, спасатели училища чего-то нарушают.
Пожаловали оренбургские полицейские и сегодня. Журналисты с камерами следили за Дмитрием, который в карикатурной версии костюма космонавта призывал Рогозина, Шойгу и других высоких представителей российской власти обратить внимание на «лётку».
А в это время, как мы узнали позже, была задержана другая активистка «Культурного Фронта» Екатерина. Её доставили в одно из отделений полиции города Оренбурга.
Пока мы об этом не знаем, и местные активисты-градозащитники нам рассказывают, почему местные силовики так непонимающе и агрессивно реагируют на мирные призывы, которые вообще не касаются оренбургских властей.
Во-первых, напротив «лётки» окно в окно стоит здание ФСБ. Красивое, лощёное, по-королевски облицованное плиткой серое монументальное строение, колосс — по сравнению с разрушающимся строением бывшего училища. Возможно, а мы можем только предположить, лишняя активность прямо под окнами у чекистов этих самых чекистов раздражает. Ну представляете себе, вы высокий чин, государственное лицо, а под вашими окнами какие-то клоуны про какого-то там Гагарина чуть ли не каждую неделю горлопанят. Какому государственному лицу это понравится?
Во-вторых, местные власти, кажется, воспринимают мероприятия местных представителей Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК), как «шатание строя» и некую оппозиционную деятельность. Потому что из оренбургских активистов наиболее рьяно вступаются за сохранение «лётки» как раз те, кого власть называет оппозицией.
Узнав о задержании Екатерины, мы едем в отделение полиции. Бесстрашный Дмитрий встречается с дежурным полицейским и на предложение «пройдёмте» реагирует позитивно, а давайте, мол, и пройдём.
Журналисты же ждут Дмитрия и Екатерину на улице. Предложение товарищей полицейских куда-то там пройти мы не приняли.
Через час, когда мы зашли погреться в кафе неподалёку от местного отделения полиции, в котором томились и заполняли протоколы Дмитрий и Екатерины, предложение прийти поговорить получила руководитель оренбургского ВООПИиК Вера Арнгольд.
— Нет, извините, я не могу, — ответила Вера. Через несколько минут к зданию кафе подъехала Росгвардия. Они не заходили в кафе, не смотрели в окна, не останавливали прохожих. Они как бы случайно подъехали к тому месту, где сидела Вера с журналистами. Хотя мы не сообщали, где находимся. Наверное, так просто совпало.
Уже после того как Екатерину и Дмитрия отпустили, мы узнали, что именно Веру и хотели видеть у себя сотрудники полиции. В суде, где Екатерине из «Культурного Фронта» в итоге назначили штраф, так и сказали, что ждали не её, а руководителя местного ВООПИиК.
А местные власти «чего»?
Гагаринская «лётка» — это тяжёлое бельмо на глазу у местных властей. По поводу училища журналисты обращались к президенту, о «лётке» снимали репортажи «Вести» и «Первый Канал», сюда приезжал либерал и антисоветчик Алексей Пивоваров, который снял большой фильм для своей редакции, писатель и лидер партии ЗА ПРАВДУ Захар Прилепин в прошлом году возмущался состоянию лётки, когда прилетал в Оренбург.
— Дело в том, что на восстановление «лётки» необходимы полтора миллиарда рублей, — рассказывает на пресс-конференции с журналистами в этот же день Александр Самбурский, министр природных ресурсов, экологии и имущественных отношений Оренбургской области. — Мало того, часть здания находится в муниципальной собственности, процесс передачи мы почти закончили.
Но ещё 91 квартира находится в частной собственности, также в здании есть и другие помещения, которые для восстановления памятника нужно будет приводить в порядок.
— Для того чтобы восстановить здание училища, которое сейчас из собственности города передаётся области, необходимо от 1,5 до 2 миллиардов рублей. Для того чтобы выкупить квартиры, в которых живут люди, нужно около 500 млн рублей. И не все захотят покидать свои жилища, у кого-то сделан ремонт, кто-то просто не хочет оставлять жилплощадь в центре города. Поэтому на этом пути нас могут ждать тяжёлые суды.
Математика говорит, что общие траты на восстановление училища могут достичь и превысить три миллиарда рублей. Мало какой региональный бюджет осилит такой проект. Более того, проект — с непонятной окупаемостью, ведь любая региональная власть всегда думает, а как эти затраты вернутся и что мы за них получим? Тем более эта власть всегда находится в прокрустовом ложе между вечно текущими трубами, засорившимися люками и дырявыми дорогами в центре областных центров.
Где там высоким администраторам до неосязаемой культурной памяти о Гагарине, который благодаря Оренбургу и той самой лётке стал тем, кем он стал. Эту память ни пощупать, ни продать.
После пресс-конференции обсуждаем её итоги. Главный вопрос — кто виноват, ибо что делать, непонятно.
— А кто виноват? Чубайс и его залоговые аукционы! — говорит депутат Оренбургской областной думы от партии КПРФ Сергей Романенко. — И приватизация 90-х годов виновата!
В принципе, это даже вполне разумный ответ на поставленный вопрос. После развала Союза в частные руки попали сотни и тысячи культурных объектов страны, возможность приватизировать любую площадь поставила нынешние российские власти в тупик. В любом уголке России некий частник владеет куском здания, землёй или целым недвижимым объектом, который представляет культурную ценность. Часто собственники поступают с такими объектами варварски — они их либо перестраивают под свои нужды, как правило, коммерческие, либо оставляют в запустении. В результате здание хиреет и рушится. А даже при наличии денег власти ничего не могут сделать с таким объектом, потому что он в частном владении. Далее, если властям не лень и их кто-то пинает сверху или снизу, они подают в суд на собственника либо принуждают его продать помещение.
Всё это долго, мучительно и часто безрезультатно.
Но в большинстве случаев региональные власти делают всё, чтобы сверху не прилетело, и снизу не допекали — и не делают с памятником культуры ровным счётом ничего.
Пока именно так и происходит. О намерениях восстановить «лётку» говорили и предыдущие власти Оренбургской области.
И поэтому вопрос: «Что делать?» сейчас стоит по всей России, и только на федеральном уровне его могут решить принципиально иным подходом к частной собственности в России.
Иннокентий Иванов