Как российские села вынуждены замерзать зимой и залезать в кредиты... чтобы выжить. Ни дров, ни газа..
Николай Романенко — активист из Тверской области, который больше 10 лет занимается адресной помощью пожилым людям. Несколько лет назад, рассказывает он, вместе с другими волонтерами они развозили одиноким старикам продуктовые подарки к Новому году.
— Тогда мы увидели, что многие бабушки дома находятся в одежде, в тулупах. Я стал спрашивать, почему так. И они рассказывали, что пенсии маленькие, около 8 тыс. рублей, дрова дорогие — одна машина стоит от 5 до 10 тыс. рублей, в среднем сейчас это примерно 7,5 тыс. рублей. Всего нужно четыре машины, чтобы на зиму протопить дом — только на зиму. А печку они топят семь месяцев, — рассказывает он. Так появился его проект «Подари дрова», с помощью которого любой желающий может пожертвовать средства на дрова для одного из сельских жителей.
Прожиточный минимум пенсионера, по данным ПФР, в большинстве российских регионов колеблется в районе 8,5 тыс. рублей. Это — цифра, ниже которой не может опускаться размер пенсии. В среднем по стране, согласно опять же данным ПФР, она составляет около 14 тыс. рублей, однако для сельских территорий этот показатель обычно оказывается намного ниже.
Потерянный край: почему в коттеджном поселке пьют воду с песком
Покупателям загородного жилья обещали все блага цивилизации, а в итоге оставили без дороги, света и воды Неудивительно, что заплатить от 20 до 50 тыс. рублей за раз жителям российских деревень — в том числе одиноким старикам, малоимущим или многодетным семьям — часто бывает не под силу.
— Жители надеются только на себя и поэтому откладывают деньги и начинают закупать дрова заранее, чтобы финансово эта покупка не очень давила. Тем не менее ежегодно я сталкиваюсь со случаями, когда либо пенсионер, либо многодетная семья не могут обеспечить себя дровами, — пояснил «Известиям» Андрей Калашников, член совета депутатов сельского поселения Медведево Ржевского района Тверской области.
Уже несколько лет он является администратором группы в социальных сетях, посвященной проблемам жителей всего района, а за ситуацией с нехваткой дров следит последние три года — и если видит, что где-то люди не справляются, старается оказывать помощь своими силами или обращается к областным депутатам
Проблема эта — общая для всех регионов страны. Ежегодно в СМИ появляются сообщения о пенсионерах, вынужденных оформлять кредиты на дрова — как это случилось с Валентиной Вячеславовой из Вологодской области, которая в итоге взяла дополнительный кредит на то, чтобы покрыть существующие долги перед банком — и денег на покупку дров вовсе не осталось. Или о людях, самостоятельно обратившихся за помощью — как это было на Урале, где пожилая жительница старого барака попросила журналистов и волонтеров помочь собрать денег на отопление.
Всего к концу 2018 года в стране было газифицировано около 70% городов и 58% сел. Это значит, что примерно в половине населенных пунктов жители по-прежнему зависят только от печного отопления. В отдельных районах той же Тверской области уровень газификации населенных пунктов не превышает 50%, но это официально. В реальности, впрочем, дело, вероятнее всего, обстоит еще хуже.
ПРУФ
Дело в том, что когда речь заходит о деревне, само подведение газовой трубы к поселку (после чего он попадает в категорию газифицированных) не означает реальную газификацию домов — «разводить» газ жители должны за свой счет, и на это тоже требуются дополнительные средства.
— По факту из примерно 100 домовладений в газифицированных населенных пунктах Ржевского района к газу подключились максимум десять. Дело в том, что проект подключения, само подключение, оборудование и материалы жители оплачивают сами, стоит это около 170 тыс. рублей. В итоге население предпочитает мучаться с дровами, — объясняет Андрей Калашников.
Еще не мертвая тишина: как живут последние обитатели заброшенной деревни
Нине Ивановне, узнице немецких лагерей, 93 года. Около 20 лет она и ее дочь провели без света и практически отрезанными от мира
При этом даже при наличии средств приобрести дрова получается не всегда. На Сахалине, например, по данным СМИ, жители нескольких деревень вынуждены были разбирать заброшенные дома. Они готовы оплатить дрова, но купить их было просто не у кого: официального поставщика для пустеющих деревень так и не нашлось.
Те же, у кого есть силы провести заготовку самостоятельно и, возможно, помочь односельчанам, не могут отправиться в лес просто так. По закону сельские жители для этого должны специально оформлять делянку, и берутся за это далеко не все.
— В половине случаев заготовщики дров получают разрешения и делянки в администрациях поселений, но эти делянки чаще всего выдаются в болотах, откуда дрова не вывезти. Поэтому они пилят деревья где удобнее. Их фактически вынуждают нарушать закон, а раз в год для отчетности ловят одного из них и публично штрафуют, — возмущается Андрей Калашников.
В начале 2018 года в России был принят закон, позволяющий гражданам собирать валежник — то есть сухие ветки и остатки ранее поваленных сухих деревьев. Действовать он начнет с 2019-го. Но для людей, в домах которых печь на протяжении более чем полугода остается единственным источником тепла, этого чаще всего бывает недостаточно.
При этом в стране предусмотрена официальная помощь тем, кто попадает в категорию незащищенных граждан — государство готово компенсировать стоимость дров, покупка которых считается коммунальными расходами, федеральным льготникам (в их число попадают, например, ветераны Великой Отечественной и бывшие узники концлагерей, а также участники войны, инвалиды I–III групп, ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС и те, кто пострадал из-за нее), а также предоставлять более краткосрочные субсидии малоимущим семьям, в бюджете которых доля расходов на оплату жилья и ЖКХ превышает максимально допустимую, или тем, в которых усредненный доход на человека остается ниже прожиточного минимума (для пенсионеров он составляет около 8,5 тыс. рублей, для трудоспособного населения — 11,1 тыс. рублей).
Системно занимаются этим сотрудники социальных служб. Именно по предоставленным чиновниками спискам, объясняет Николай Романенко, они вместе с друзьями начали обходить стариков, когда решили, что хотели бы сделать что-нибудь полезное для родного города Торжка. Это было 11 лет назад, и самому Николаю Романенко тогда было 17 лет — он был студентом одного из местных колледжей.
Впрочем, по мере того как количество «подопечных» стариков (в разговоре Николай их чаще всего по-домашнему называет «бабушками») росло, стало понятно, что система эта учитывает далеко не всех. По его словам, в списки социальных служб заносили только тех, кто сам связывался с ними, чтобы попросить о помощи.
Война с могущественным планом: омичи лишаются права на ремонт жилья....Собственники не могут ни реконструировать свой дом, ни возвести новую постройку, ни продать недвижимость:
— Получается, что органы соцслужб в России знают только о тех, кто сам пытался с ними связаться. Но когда мы ездили по деревням, мы обнаружили огромное количество домов, которые выглядели как заброшенные, но при этом там реально жили люди. Мы задали органам соцзащиты вопрос — почему этих людей нет в наших списках? Ведь эти бабушки из дома не выходят, как они к вам обратятся? А ведь нуждались они больше тех, к кому мы и большинство волонтеров на самом деле ездили, — вспоминает активист.
В министерстве социальной защиты Тверской области «Известиям» пояснили, что и компенсация, и субсидии по закону оформляются на основании личного обращения граждан. Кроме того, субсидия может быть выписана только после того, как дрова (а также уголь или торф, которые тоже входят в категорию твердого топлива) уже были приобретены.
— Назначение субсидии носит заявительный характер, назначается субсидия сроком на шесть месяцев, далее собирается новый пакет документов, необходимых для назначения субсидии, и назначается новая субсидия, — сообщили в ведомстве, подчеркнув при этом, что вопросы снабжения населения топливом находятся в ведении глав местных поселений.
Собрать документы и предоставить в органы соцзащиты людям, живущим в удаленных деревнях, часто оказывается просто не под силу — если вообще узнают о такой возможности. Поэтому средства, выделенные на эти цели в регионах, часто оказываются невостребованными, говорят активисты.
— Часть пенсионеров не знают о возможности получения бесплатных дров. С ними не ведут работу в этом направлении, — считает Андрей Калашников.
Именно так, например, ситуацию с кредитом Валентины Вячеславовой объяснил глава Вологодского района Сергей Жестянников.
— Я общался с дочкой, спрашивал: как же так, почему дотянули? Она лишь пожимает плечами, говорит, что даже не знала о возможности выписать дрова. На всё один ответ: «Я не знала». Понимаете, им было удобнее покупать за свой счет. В итоге набрали кредитов, — рассказывал он журналистам.
Еще одна сложность заключается в официальном статусе поставщика — государство готово возместить средства только в случае, если закупка была сделана у легального продавца. Между тем нередко люди покупают дрова у своих соседей, которые в местных лесах работают нелегально.
Из-за того что в лесной отрасли сегодня немало «серых» игроков, даже государственные учреждения дрова и уголь нередко заказывают из соседних регионов — жителям же небольших деревень самостоятельно найти такого продавца будет и вовсе нелегко.
Как объяснил Николай Романенко, нередко они сами, подыскивая поставщиков для проекта «Подари дрова», сталкивались с ситуацией, когда в интернете организация была представлена красивым и дорогим сайтом, а по факту выяснялось, что работает она только по наличной оплате и никаких бумаг покупателю не предоставляет. А ведь это, подчеркивает он, едва ли не самый важный документ для получения компенсации: «Нет бумажки — нет субсидии».
Чтобы получать списки тех, кто действительно нуждается в помощи, говорит Николай Романенко, он в итоге обратился в региональное министерство территориального развития и попросил привлечь к этому глав муниципальных поселений, которые лучше знают сельских жителей, лучше знают о жизни стариков на вверенных им территориях.
Средства для проекта «Подари дрова» они собирают с помощью пожертвований, сделанных посетителями сайта и местными предпринимателями. Когда нужная сумма набирается — просто заказывают машину дров у своего поставщика. Впрочем, перед доставкой обязательно звонят самим старикам, чтобы предупредить.
— Потому что были случаи, особенно в начале, когда они пугались, например, что у них из пенсии могут что-то вычесть. Люди не очень верили в доброту, — вспоминает он.
Впрочем, теперь те, кому нужна помощь, нередко обращаются за ней сами. В этих случаях волонтеры всё равно проверяют информацию через чиновников из соцзащиты, потому что, по словам Николая Романенко, «люди разные звонят». Кроме того, звонить им стали жители других регионов — и теперь география проекта, помимо Тверской области, включает в том числе Нижегородскую, Калининградскую, Архангельскую, Смоленскую, Челябинскую области и даже Приморье. Там активисты сотрудничают с региональными благотворительными организациями и местными епархиями Русской православной церкви.
При этом помощь, говорит Андрей Калашников, в том числе и в Тверской области, по-прежнему остается вопросом доброй воли отдельных граждан.
— Точечная помощь малоимущим жителям Тверской области проводится только активистами и из добрых побуждений отдельными представителями законодательной власти, — рассказывает он.
По его словам, помогают в том числе и некоторые областные депутаты, представляющие Ржевский район в тверском заксобрании. Один из них, например, уже несколько раз «практически по первому запросу» собрал жителям сел машины с дровами. Он же в 2016 году помог купить и привезти почти 40 кубометров дров Артемовской общеобразовательной школе, которая оставалась на печном отоплении, а годом позже вместе с еще одним областным депутатом помог установить в школе новые котлы.
Но всё это, подчеркивает активист, делается «по личной инициативе и на личные средства», которых у россиян пока хватает — это показывает как опыт Андрея Калашникова и Николая Романенко, так и благотворительной службы «Милосердие».
Именно эта организация одной из первых провела масштабную акцию «Подари дрова» — проект действовал с 2012 по 2016 год. Как пояснили «Известиям» в службе помощи, всего тогда удалось помочь 836 семьям из отдаленных деревень в Смоленской, Ивановской и Свердловской областях.
— Люди, которые получили помощь, — это одинокие старики, инвалиды, матери-одиночки и многодетные семьи, которым не хватает пособия или пенсии для того, чтобы обеспечить себя дровами на зиму. По нашему опыту, люди охотно участвуют в акции — обычно нам удавалось за несколько месяцев собрать средства для всех подопечных, — рассказали изданию в пресс-службе.
При этом в списках всегда было много пожилых людей, потому что «именно они часто оказываются единственными жителями деревень, из которых уезжает трудоспособное население», пояснили в «Милосердии».