Жили-были в доме люди. Снова пульверизатор или когда взрослеют мужчины
Вчера, проснувшись, я сладко потянулся: воскресенье, что может быть лучше! В холодильнике стоят две бутылочки пивчанского, дела сделаны, можно расслабиться и весь день кайфовать.
Классно же, согласитесь. И мне, и пауку, который тихо подкрадывался к замершей на светильнике мухе. Кстати, о пауке. Семён живет давно, паутиной не достаёт, посему при уборке не трогаю. Мысленно пожелав насекомому удачной охоты, я посмотрел в окно.
Для середины октября погода просто шикарная: солнышко светит, воробьи чирикают, голуби воркуют, вороны каркают, алкаши чокаются, куры квохчут. Стоп, какие куры?
- Кудах-тах-тах! Кудах-тах тах!
Семен тоже замер, удивленно шевеля лапками.
- Кудах-тах-тах! Кудах-тах тах!
А, понятно. Соседи сверху. Ранее (в рассказе «Война, семья и скачки») уже знакомил с Михаилом и его верещащей супругой. Неужели опять мужа ругает?
- Кудах-тах-тах! Кудах-тах тах!
- Да нет, вроде, - хмыкнул паук, - ой, я отвлекся.
И Семен продолжил подбираться к жертве.
Точно, насекомое не ошиблось. Кудахтанье раздавалось дуэтом. Значит, или подруга, или соседка, или гостья. Хм, девять утра, нетипичное время для скандалов. А, ладно, пусть ругаются, тем более что на потолке разворачивалось очень интересное действо. Муха, не догадываясь о том, что ее ожидает, жеманно потирала лапки. Наверное, любовалась свежим маникюром.
Пауку оставалось не больше пары миллиметров, как вдруг:
- Пошла вон отсюда! Бабах!
Я вздрогнул, Семен прыгнул, рухнув вместе с мухой на одеяло. Изображая картину «влюблённые тихо лежали во ржи», насекомые явно смутились.
- Пардон, - выдохнул паук, и, покрепче обхватив добычу, быстро вознёсся под потолок.
- Ты чего меня выгоняешь, овца! Бабах!
Парочка снова растерянно барахталась у меня на руке, воссоздав бессмертное полотно «грачи прилетели». И только они взмыли ввысь, как:
- Сама овца! Бабах!
«Бурлаки на Волге». Если кто не догадался, бурлак – Семён. Вознесение.
- Это моя квартира! Бабах!
Картина «Влюблённые, плюнув, ушли в кукурузу».
- Ой, тушь размазала, - запричитала муха, - и вообще, мужчина (это Семену), вы или что-то делайте, или я полетела. Нашли тут, камасутро-тренажер для начинающих.
- На полку затащи, оттуда не рухнешь, - шепнул я.
- Спасибо, командир, - с этими словами паук обнял возмущенную муху и быстро заперебирал лапками по невидимой паутинке.
- Бабах!
Да так, что затряслись полки. А вот это уже перебор. Поэтому я быстро оделся и вышел на лестничную клетку. Сверху доносились женские крики и приглушенный мужской бубнеж, перешедший в громкое:
- Да пошли вы!
Дверь квартиры распахнулась, явив соседа во всем великолепии: трико, носки и куртка.
- Привет, Николаевич, не иди туда, затопчут, - пожав руку, Михаил всхлипнул, - курицы.
- Ты чего босой? – удивился я.
- Спасибо, что живой, - вздохнул сосед, - и так еле проскочил.
- Заходи ко мне, пересидишь.
Тщательно вытерев ноги, Михаил на секунду замер, глядя, как паук тащит упирающуюся подругу.
- Это Семен, - представил я.
- И Валентина, - пискнула муха.
- Я думал, что один такой долбанутый, - улыбнулся сосед, - у меня Никифор и Клеопатра.
В общем, через две минуты мы сидели у меня на кухне, потягивая пиво.
- Сестра к моей приехала, - рассказывал Миша, - вчера все было нормально, а с утра то ли помады перепутали, то ли тапки, в общем, сцепились. Запомни, Андрюха, – если бабы дерутся, сразу прячься. А лучше тикай, не обуваясь, ибо промедление смерти подобно.
- Бабах! Скотина! - согласно громыхнуло сверху.
- Это писец, - предположил я.
- Пока еще нет, - многоопытно уточнил сосед.
- Ты мне ноготь сломала!
- А вот теперь писец.
Следующие двадцать минут под грохот канонады мы молча потягивали пивчанского, изредка комментируя самые яркие моменты эпического побоища:
- Выхухоль, бобриха старая!
- Сестра жены в природоохране работает, - задумчиво прокомментировал Михаил.
- Тумбочка с завивкой! Запаяйся в микросхему, гусеница в шортах!
- А твоя кем? - удивился я.
- Моя – просто талант, - гордо поднял бокал сосед.
- Бабах!
- Кажется, на кухне закрылась.
- Бабах!
- Пошла на штурм, только бы дверное стекло не вышибла.
- Бздынь!
- Мляяяя.
- Волосы отпусти!
- Это моя, - с достоинством отхлебнул пиво Михаил.
- Палец, палец сломаешь!
- А это мою.
- Бабах!
- Контратака.
- Бабах!
- Закрылась в спальне.
- Бабах!
- Пошла на штурм.
- Если разобьют второе стекло, сам поубиваю.
- Мужики, пивом не угостите? - перед нами смущенно покачивался на паутине Семен.
- Что, никак? – угадал я.
- Хоть тресни, - вздохнул паук, осторожно приземлившись на край бокала, - даже стихи читал, ни в какую.
- Дурак ты, Сема, - улыбнулся Михаил, - традиционные методы давно не актуальны, поверь старику. Лучше скажи, что пропишешь на свою жилплощадь, моментом согласится. Никифор уже восьмую Клеопатру так разводит.
- Спасибо за идею, - радостно икнув, паук быстро вознёсся.
- Бабах! Бух! Бздынь!
- Еще одна дверь? – несмело предположил я.
- Хуже, - скрипнул зубами сосед, - моя бутылка, на шкафу стояла. Вот теперь точно убью.
И, в два глотка осушив бокал, Михаил решительно поднялся.
- Не надо убивать, есть другая идея, - подмигнул я, доставая пульверизатор.
Так что от меня сосед вышел, крепко сжимая в руке заполненное теплой водой оружие возмездия. Было слышно, как, шлепая ногами, Михаил неторопливо поднялся на свой этаж:
- Дзынь!
- Опять нализался! – это благоверная.
- Ни капли.
- А ну дыхни!
- На!
- … мать!
- Куда помчалась, стоять! На!
- Ой!
- На!
- Потише, милый, - пардон, это уже в моей квартире, Семён – паук напористый.
- На!
- Помоги.., апхр, тьфу, хоть кипячёная?
Судя по задорному гиканью соседа, гонявшего по квартире двух перепуганных дам, казалось, что именно этого и не хватало ему для полного счастья. Возмущенное кудахтанье, топот и довольные крики Михаила только изредка заглушались тонким:
- Крылья помнёшь, аккуратней!
Гонки по вертикали неожиданно сменил рев объединившихся фронтов – сестры быстро сплотились перед владыкой пульверизатора. А тот, судя по хихиканью и матам, развлекался от души.
Последний бабах сменила гробовая тишина, изредка прерываемая дружным:
- Ко-ко-ко.
Ага, успокоились наконец-то. С этими мыслями я вышел на лоджию и закурил.
- Николаевич, угости сигаретой.
Подняв голову, я не смог сдержать улыбку: лицо Михаила светилось такой непосредственной радостью! Как у ребенка, наконец получившего долгожданный радиоуправляемый вертолет:
- Отвел душу! Видел бы, как они улепетывали! Думали, что меня выгнали сюда, а я произвёл тактически грамотное отступление.
- Почему?
- Вода закончилась, - с этими словами сосед потряс пустым пульверизатором, - потом в комнате насест построю, им там будет самое место. Так есть сигарета?
- Давай веревку.
И, отправив начатую пачку наверх, я вернулся к себе. Потолок больше не дрожал, а на полке довольно покуривал Семен. Его подруга, отвернувшись, поправляла слегка примятые крылья.
- Все удачно? – подмигнул я.
- Ок, - сложил лапки паук.
А сверху уже донесся звук открываемой лоджии и примирительные бормотания. Вот и отлично. Все довольны, счастливы, можно и дальше наслаждаться спокойным отдыхом.
Вы спросите, так когда же на самом деле взрослеют мужчины? Никогда. Знаете, почему?
- Опять, тьфу, да хватит, как ребенок, успокойся! – это Мишутка снова играет с пульверизатором.
Мальчику шестьдесят годиков.