Миф о захвате китайцами российского Дальнего Востока
"Китайцы вторгаются в Россию не танками, а чемоданами", — Stratfor начал свою оценку присутствия "чайнизов" в России со ссылки на слова тогдашнего главы российской пограничной службы. Это пугающее заявление 2000 года все ещё повторяют сегодня, особенно в Сибири и на российском Дальнем Востоке, двух малонаселенных восточных регионах России.
Недавняя статья в Asia Times помогает суммировать некоторые местные тревоги по поводу якобы массового притока китайцев в эти регионы. В статье говорится о том, как все более заметное присутствие китайского бизнеса и туристов, часто нарушающих давно сложившиеся местные социально–экономические нормы, вызвало у местного населения опасения по поводу демографического вторжения в обезлюживающиеся восточные регионы России гостей из северо–восточного Китая с населением в 20 раз больше. Негативное освещение китайского присутствия в российских СМИ только помогло закрепить "китайскую угрозу". И эта угроза еще больше усугубляется убежденностью в том, что китайским националистам по–прежнему горько, что два столетия назад регион был уступлен царской России династией Цин по унизительному неравноправному договору .
Мое кандидатское диссертационное исследование, посвященное присутствию общин китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке, показывает, что некоторая настороженность совершенно оправдана. По оценкам некоторых ученых, численность китайского населения на Дальнем Востоке России, в котором проживает чуть более 4 миллионов человек, в начале 1990–х годов, когда распад Советского Союза спровоцировал ослабление регулирования пересечения границ, превысила 200 000 человек. Выезды на оптовые рынки Владивостока и Хабаровска, основных городов региона, также показывают доминирование китайских поставщиков и ритейлеров различных товаров — от овощей и игрушек до автозапчастей и мебели.
Тем не менее, если копнуть немного глубже, вы обнаружите, что китайское присутствие в регионе сокращается.
Одна из причин — усиление регулирования российскими властями. Китайские торговцы на оптовых рынках говорят о большем количестве посещений со стороны полиции и других сотрудников правоохранительных органов с последующими штрафами за предполагаемые "нарушения". В сочетании с ростом расходов, связанных с продлением ежегодных деловых виз и импортных тарифов, такие штрафы в последние годы значительно повысили стоимость ведения бизнеса. Более того, те же частные, мелкие трейдеры оказались полностью отрезанными от наиболее прибыльных сделок с огромными неиспользуемыми природными ресурсами российского Дальнего Востока, которые почти исключительно заключаются китайскими государственными фирмами в сотрудничестве с политически связанными российскими олигархами.
Трудности, с которыми сталкиваются китайские трейдеры, в некотором смысле преднамеренно создаются руководителями высшего уровня в Москве. Полностью осознавая китайское экономическое доминирование на российском Дальнем Востоке, Кремль пытается диверсифицировать входящие в регион иностранные инвестиции. Восточный экономический форум , проходящий ежегодно с 2015 года во Владивостоке, частично призван стать площадкой для привлечения иностранных инвесторов, особенно из Японии и Южной Кореи, для вытеснения китайцев с российского Дальнего Востока. На низовом уровне растущее присутствие корейских туристов и вьетнамских торговцев в основных городах региона свидетельствует о, по крайней мере, некотором успехе стратегии диверсификации.
Но, пожалуй, самым большим фактором, который предсказывает сокращение китайского присутствия в будущем, является тяжелое экономическое положение на российском Дальнем Востоке. На вопрос об их бизнесе китайские трейдеры в регионе единодушно заявляют, что за последние несколько лет он стал менее прибыльным, ссылаясь на снижение покупательной способности местных потребителей в качестве основной причины. Более конкретно, они указывают, что с 2014 года российский рубль потерял половину стоимости по отношению к доллару, сделав товары, импортируемые из Китая, более дорогими для местных жителей, страдающих от стагнации номинальных зарплат. В сочетании с продолжающейся депопуляцией местная потребительская база быстро сокращается, с незначительными перспективами устойчивого восстановления в будущем. Прибыли падают, и все трейдеры упоминают о многих своих коллегах, закрывших магазины и покинувших Россию навсегда, и о все меньшем числе новичков, заменяющих их.
Сложные условия для китайских деловых людей отражаются в убыли китайского населения на российском Дальнем Востоке. Хотя окончательные цифры отсутствуют, по оценкам местных российских ученых, общее число жителей Китая в регионе сегодня сократилось и составляет не более чем 70 000 человек. Эти ученые отмечают, что по мере того, как китайские доходы продолжают расти по сравнению с русскими, "китайское присутствие в регионе станет более" временным ", состоящим в основном из краткосрочных туристов и студентов, надеющихся совершить разовую сделку, а не долгосрочных трейдеров, ищущих прибыль.
Реальность китайской общины на российском Дальнем Востоке далека от того, как ее изображают в российских СМИ и травят психику российской широкой публики. Учитывая государственное китайско–российское стратегическое партнерство в последние годы, можно предвидеть, что несколько громких китайских инвестиций в Сибирь и Дальний Восток России продолжат существовать. И, несомненно, некоторые из этих инвестиций вызовут местное недовольство, как и поведение китайских туристов в регионе. Однако общая тенденция к снижению китайского бизнеса на российском Дальнем Востоке показывает, что вера в то, что китайское присутствие в регионах отныне будет только увеличиваться, основана на предположениях и мифах с небольшим количеством эмпирических доказательств.
Xiaochen Su (Сяочэнь Су) — кандидат наук работающий в Токийском университете, специализирующийся на вопросах иммиграции. Ранее работал в Восточной Африке, на Тайване, в Южной Корее и Юго–Восточной Азии.
Написал mercaptan на politics.d3.ru / комментировать