Экстремальная поездка из Грузии через оккупированную Абхазию
В Грузию я попал кружным путём через Баку. Основная дорога перестала существовать: в ущелье сошёл оползень, завалил всю округу.
Других вариантов просто не оставалось. Всё взвесив, я принял трудное решение — пробираться из Грузии в Россию незаконным путём — через непризнанную республику Абхазия.
Для начала я хочу попросить прощения у всех, кого этот поступок может обидеть. В первую очередь — грузинских друзей. Мне нравится ваша страна, и я уважаю её законы. Как и законы любой другой страны, в которых нахожусь. В любой другой ситуации я бы не поехал через Абхазию, но все дороги были закрыты: дополнительная тысяча километров через Баку сильно ударила бы как по бюджету, так и по времени. К тому же, попасть в Азербайджан очень непросто, теряешь до половины дня на таможне даже при транзите.
Также я прошу моих читателей не повторять действий, описанных в этом репортаже, без особой нужды. Проехав из Грузии в Сочи, вы лишаетесь возможности посещать эту страну как минимум по своему действующему паспорту, а возможно, получаете лишний геморрой и с российскими пограничниками в будущем. Но обо всём по порядку.
1. Не знаю, нужно ли рассказывать предысторию, её вы и так наверняка знаете. Грузия считает Абхазию пусть автономной, но своей территорией. Сами абхазы живут де-факто полностью отдельно, Россия шесть лет назад признала независимость республики. На западе Менгрельского региона Грузии протекает река Энгури (по абхазски Ингур), которая и делит два мира.
С точки зрения грузинских властей, из страны вы не выезжаете. По идее, здесь никто не может запретить вам въезд в Абхазию. Но предпочтительно не испытывать судьбу, подойти в эту избушку, где сидят полицейские в штатском и записывают паспортные данные.
Разговор с полицией занимает минут десять, в течение которых “пограничники” выясняют, зачем вы едете в Абхазети, куда именно и надолго ли. В обязательном порядке спрашивают абхазское разрешение о въезде.
2. Да-да, вы не ослышались. Чтобы попасть в Абхазию через КПП “Ингур” нужно получить у МИДа специальную бумагу, заявку на которую вы заполняете в электронном виде и отправляете по e-mail вместе с копией паспорта. В течение пяти рабочих дней приходит такое разрешение.
У вас внимательно переписывают все данные, спрашивают профессию и что заканчивали (это им зачем?). А затем вежливо, но настойчиво объясняют: не стоит выезжать в Россию из Абхазии. По грузинским законам, это оккупированная Россией территория, поэтому данное КПП — единственный легальный способ попадания в регион. То есть, нужно обязательно вернуться в Грузию назад. Иначе вы не получаете выездной штамп из страны (здесь-то его ставить некому, де-юре с их точки зрения вы Грузию не покидаете), и при следующем посещении имеете полный комплекс проблем с законом.
3. Заверил грузин, что я непременно вернусь, получил назад документы, сел в машину и поехал. Мост — почти естественная граница.
4. По мосту ездят редкие абхазские машины, грузинским сюда уже нельзя. Большинство людей идёт до другой границы около двух километров, но некоторые предприимчивые люди предлагают воспользоваться услугой гужевого такси, возят пассажиров на лошадях с кибитками.
5. Если грузинская “граница” здесь напоминает просто конечную маршруток, у абхазов всё серьёзнее. По сути, это полноценная государственная граница, даже чтобы въехать на территорию которой, нужно показать документы и побеседовать с парнем у шлагбаума. Толстый абхаз проверил документы, но на всякий случай позвал старшего. Я уж думал, сейчас меня задержат и начнут допрашивать, как было всего пару недель назад с Сашей 
puerrtto, но в очередной раз убедился, что коллега просто обладает невероятной способностью притягивать к себе всяких гадов в погонах, вне зависимости от страны, в которой он путешествует.
На самой границе Абхазии было неприятно. Вот просто физически. И дело даже не в том, что границу эту охраняют российские погранвойска ФСБ, а абхазы им просто шлагбаумы открывают. Здесь-то, скорее, самим абхазам лениво работать, и они настояли, чтобы русские работали за них.
Но вот сам процесс…просовываешь документы в дыру под стеклопакетом, притом стекло чёрно-начерно затонировано, виден лишь твой собственный паспорт и часы ФСБшника. Будто бандиты какие, от кого скрываться? Всё вежливо, тактичные вопросы, ничего лишнего. Зачем в Абхазию, был ли раньше, куда потом? Моей легенде про то, что пару дней посмотрю Сухум и вернусь искренне удивляются: зачем, можно же отсюда в Россию и “добро пожаловать домой”. На всякий случай говорят, словно подталкивая: захочешь назад здесь ехать, придётся в МИДе ещё одну бумагу просить, уже на выезд. Здесь же явная формулировка “разрешён въезд”.
6. И вот я в Абхазии. Третий раз в жизни, и первый — с этой стороны. Да, до этого я дважды бывал в Сухуми, приезжая на день из Сочи. Так что, с точки зрения грузинского закона об оккупации, я уже трижды нарушил его. Такая вот политика: а ведь людям просто хочется путешествовать и изучать мир. 
7. Здесь почти ничего не поменялось, на первый взгляд. Всё те же облезлые дома, всё та же тотальная заброшенность. Ничейная страна. Пустые глазницы окон — до половины квартир в каждом доме. Там когда-то жили грузины, их выгнали много лет назад. Но абхаз в бывшей квартире грузина ни за что не поселится. Гордость.
8. Памятников войны с Грузией 1992 года становится ещё больше. Восстановленных домов и городов — не становится. Но на любой вопрос, почему они так плохо живут, неизменное: “У нас была война. Но мы встанем с колен и вот тогда заживём!”. Для справки, с девяностых здесь никаких боевых действий не ведётся. И за четверть века можно было восстановить эту маленькую страну. 
9. Я против любой войны. Не хочу держать в руках оружие, не хочу убивать. Наверняка этого не хотело абсолютное большинство что абхазов, что грузин. Но этого очень хотели политики. И хотят до сих пор. Ненависть легко взрастить, посмотрите сами на то, что происходит сейчас в совсем близкой нам стране.
10. Мне предстояло проехать двести километров по Абхазии, и бензином я запасся заранее. Потому что здесь вот такие заправки считаются очень хорошими, почти элитными.
11. Чаще всего заправка это просто грузовик с нефтепродуктами. Отпуск с борта, из кувшина нальют.
12. Честно говоря, меня довольно страшила перспектива этой поездки по Абхазии. Я наслушался страшных историй, связанных, в первую очередь, с местными служителями закона. Что они, на самом деле, главные бандиты и преступники, и шкурить брата-россиянина станут на любом посту, под любым предлогом. 
13. Меня остановили только где-то на пятом милицейском КПП. До этого всё шло спокойно. Ничто не предвещало беды и здесь, разве что слышал я уже историю об этом самом месте. 
История такая. Перед постом знак ограничения скорости 50 км/ч. Снижаю. Возле самой будки — лежачий полицейский. Я еду на рамной машине, ей всё равно на эти искусственные неровности. Но только я ровняюсь с домиком, как худая фигура молодого абхаза в форме отлипает от здания, бежит ко мне и машет палкой. Я мента не сразу замечаю, успеваю даже немного проехать вперёд. Пячусь задом, открываю окно. Начинается. Пройдёмте на пост.
14. По дороге гаишник объясняет мне, что я, оказывается, слишком быстро проехал лежачего полицейского. Точь-в-точь такое же “нарушение” приписывали на этом посту Андрею, чуть ли не этот же самый милиционер.
Дальше диалог сводится к тому, что иного ограничения, кроме как “50” здесь не было, а с какой скоростью проезжать “лежачего” — решать водителю, главное, чтобы не выше разрешённой. Молодой не унимается, отчаянно пытается зацепиться ещё за что-нибудь, его теория о “слишком быстром проезде” рушится на глазах.
С этим мы подходим на пост, где сидит “старший”, в чине аж целого прапорщика. Младший начинает требовать путевой лист (машина оформлена на фирму). Объясняю, что никакой “путёвки” у меня нет и быть не может, ибо я не сотрудник компании, а журналист, взявший транспорт на тест. Доверенность имеется, но вы же у меня её не спрашиваете.
Услышав “журналист”, прапорщик меняется в глазах и начинает передо мной извиняться. Простите молодого, он не знает ничего, на самом деле-то другого знака нет, значит можно проезжать мимо поста на любой скорости, меньше пятидесяти. Желают счастливого пути, ещё раз извиняются. Хоть бы легенду поинтереснее придумали, здесь даже школьник не поведётся. Но на всякий случай, скажу я вам, был у меня под рукой на горячем вызове телефон местного “доверия”. Говорят, в Абхазии незаменимая вещь. Так как если мне повезло и “пронесло” с местной милицией, не значит, что повезёт вам.
15. Третий раз в Сухуми смотреть было решительно нечего. Проехал, не останавливаясь. Но знаю, что очень многим людям в Грузии хотелось бы знать, что изменилось в городе, в котором они когда-то жили, и куда не могут теперь приезжать, даже в гости. 
16. В целом, всё как и было. Затеяли несколько строек. Уже прогресс. В прошлые два раза, например, не поменялось ничего, кроме цен на шашлыки.
17. Выстроили какой-то “Атриум-Виктория”. Наверное, самое приличное здание в городе. 
18. Ещё в Абхазии стало очень много “крутых” машин. В нищей и разваливающейся республике это смотрится по меньшей мере дико. И два года назад такого ещё не было.
19. Разумеется, возможно в Абхазии нулевой налог на растаможку и нет транспортного (хотя я в этом сомневаюсь), но автомобили сюда могут попасть одним путём — из России, а там никто не будет продавать их за полцены. Так как же объяснить такое количество дорогих авто?
20. Символ Абхазии, которым они гордятся. Давно заброшенный дом правительства, за него шла борьба в 1992 году. Снести его нельзя — памятник последней войны. Почему нельзя восстановить? Нет денег? Или что-то другое мешает? На постаменте стоял, наверное, Ленин. На заброшенном правительственном здании появились плакаты с изображением медалей. Вообще, по всей республике висят плакаты с патриотическими лозунгами. Раньше этого тоже не было заметно.
21. Страшные дома на первой линии попытались привести в порядок, но пустые глазницы бывших грузинских квартир по-прежнему напоминают, где вы находитесь.
22. На самом деле, здесь наконец-то начали происходить хоть какие-то изменения. Например, заброшенный железнодорожный вокзал в Гудауте так и остался заброшенным, но вход в него закрыли рольставнями, а на первом этаже даже открылся салон красоты. Раньше там гулял только ветер.
23. Повсюду по береговой линии гуляют курортники. Кажется, здесь их даже больше, чем в Сочи. Хотя толп на пляжах всё равно не наблюдается. 
24. Ещё по Абхазии катается много машин с абсолютно “левыми” номерами каких-то европейских стран. Особенно много "испанцев" и "немцев". Ездят, нарушая абсолютно все правила. 
25. Новый товар из Китая.
26. Хоть я и был в Абхазии третий раз, всё равно как-то не по себе. С точки зрения энергетики это не самое приятное место. Поэтому я считал километры до границы.
27. Последний пост ДПС перед Россией. Их я тоже считал, получилось ровно десять штук на одной-единственной трассе протяжённостью в двести километров. Не многовато ли? И это не считая гаишников с радарами в кустах, здесь они совершенно беззастенчиво прячутся, что в России уже запрещено.
28. Город-курорт Гагры. Когда-то гремел на весь Союз.
29. Нашёл интересный артефакт. Когда едешь через Гагры транзитом, не через центр, проезжаешь два длинных тоннеля. Оказывается, есть ещё и третий, возможно, не последний. Просто он закрыт и не доделан. Определённо, хотели тянуть их куда-то сильно дальше, может быть даже до Сочи. Но всё это было ещё в советские годы. 
30. Приближаемся к границе. Отсюда, километров за пятнадцать, уже виден сочинский Олимпийский парк в Имеретинской долине. 
31. Граница, мост через реку Псоу. Здесь всё куда более цивилизованно, чем на мосту через Ингур. Разумеется, это полноценная государственная граница, оформленная по всем правилам. Ещё четыре года назад здесь был бардак и балаган, сегодня — большой пограничный переход. Из Абхазии я выезжал по внутреннему российскому паспорту, чтобы не было вопросов. Лениво покачивая головой из стороны в сторону, абхазский уже пограничник (как вы помните, с другой на абхазов работают российские погранвойска) открыл паспорт, тут же закрыл и вернул назад.
32. Дома я первым делом упёрся в пробку. Минут 15 в очереди, и это ещё мало машин. Эпопея вот-вот должна была закончиться. Я уже выдохнул и не волновался, ведь если из Абхазии меня ещё могли не выпустить (теоретически), то в собственную-то страну не впустить не могут. 
Здесь я уже предъявил загранпаспорт снова, хотя абсолютно все въезжают через МКПП “Адлер” по внутренним. Мне очень нужен был штамп о въезде в Россию, поскольку выехал я из Дагестана в Азербайдан, и нужно было “закрыть” поездку. В аэропортах наши погранцы любят считать штампики.
Но ставить штамп мне отказались. Сославшись на некое распоряжение МИДа, которое действует уже пять лет. Ребята были очень вежливыми, делали вид, что понимают меня. Под рукой у офицера даже стояла печать-колотушка. Позвали начальника смены, тот тоже стал объяснять, что “у нас здесь особенный пост, штампов в паспорт не ставим даже иностранцам”. А печать нужна для миграционных карт.
Так оказалось, что я выехал из страны где-то в Дагестане, оказался в Грузии, не выехал из неё и в Россию не въехал. При этом, физически я уже в Москве. Пограничники заверили меня всем постом, что любой их коллега на любом российском КПП сможет проверить по базе, что я въехал в страну из Абхазии. Но как оно будет работать на деле — проверим через неделю, мне снова уезжать.
33. Про транзит через Сочи и что происходит с городом после Олимпиады я мог бы написать много слов, но это уже другая история.