Без унижения. Каково служить во Французском легионе
Про службу в Российской армии часто говорят в связи с унижениями, через которые приходится проходить новобранцам. Покрасить траву в зеленый цвет, перенести кирпичи на другой конец двора, а потом обратно, почистить унитазы щеткой размером с зубную... Говорят, что армия учит подчиняться приказу: просто сделай, как говорит старший по званию, и не думай о причинах и следствиях. Это поможет в бою, где подобным мыслям нет места.
Предприниматель Андрей Кулик побывал в настоящих боях на другом конце света и утверждает, что подготовиться к нечеловеческим испытаниям возможно и без унижения. В этом он убедился во время службы во Французском легионе - войсках, где служат преимущественно иностранцы, образованных в 1831 году.
- Мне было 28 лет, и я жил в Риге. О Французском легионе мы с одноклассником прочитали в одном «желтом» латвийском издании. Во французском консульстве нам помогли заполнить необходимые анкеты, так как языка мы не знали, а через четыре месяца пришел ответ, по-моему, на болгарском языке, что мы можем приехать за свой счет и попробовать пройти тесты, после чего будет принято решение, примут нас или нет. Так, в конце 1992 года мы уехали во Францию.
О причинах
Когда Латвия отделилась от России, я был в море. Пришел домой, а это совсем другое государство. Первое время весь флот был на приколе, работы было мало, так что причин пойти служить в легион тогда казалось достаточно.
Опыт не решает ничего
На первом пункте приема в Меце у нас забрали все вещи и документы. Там же нас ждала первая медкомиссия (всего мы прошли порядка десяти первичных осмотров и проверок). Политика Французского легиона такова, что они сделают из тебя того, кого им нужно, поэтому вопрос психологического и физического состояния - первоочередной. В какой-то период я работал переводчиком в приемном пункте для новобранцев. Туда пару раз приходили наши офицеры, прошедшие Чечню, имеющие ранения, ордена, медали. Им отказывали, потому что тебя не возьмут в легион даже с порезом на руке.
Казалось бы, это готовые люди с военным образованием, офицеры, получившие большой военный опыт, но их не берут, а берут такого, как я, без опыта, но физически и психологически здорового.
Учебка
После месяца обследований от группы из 49 кандидатов остались семь человек. В Доме Французского легиона в Обани мы подписали контракты, после чего нас отвезли на учебную базу в Кастельнодари, где я провел полгода. Там нам устраивали настоящие мучения. Например? Зимой нас отвозили на «ферму» в 150 километрах от Пиренейских гор, чтобы мы в одних рубашках жили в бывшем каменном неотапливаемом бараке. Мучили по-разному: обливали холодной водой, не давали спать, водили в походы... В основном это было связано с физическими и психологическими нагрузками.
Без имени в Джибути
По определенным причинам мои имя и фамилия, а также биография были изменены. На службе это называется «анонима». Так делали не со всеми рекрутами, а выборочно, после собеседования. О причинах решения нам не говорили, но так или иначе на пять лет я стал Александром Кузовым. Изменены были также фамилия и год рождения матери.
По условиям пятилетнего контракта два года нужно было отслужить где-нибудь за пределами Франции, а затем перевестись обратно или сделать то же самое, но в другом порядке. Я решил уехать сразу, выбрав на два года и три месяца базу в Джибути. Официально рекруты должны были проходить адаптационный период, но его не было, и через три дня нас спецрейсом отправили в Ирак, откуда выводили войска после первой «Бури в пустыне». Полгода я провел в Сомали, затем военные операции в Заире, Эфиопии…
Сомалийская «мясорубка»
В Сомали я служил в разведбатальоне, а одним из основных видов деятельности было сопровождение топливных американских конвоев. В сентябре 1993 года, когда мы въехали в столицу Сомали Могадишо, в этот момент начался обстрел. Накануне американского бойца выдернули из машины, подвесили на крючки для мяса и протащили по центральной улице. Человек от шока скончался. Американская армия выгнала банду на наш конвой. Началась большая заваруха, перестрелка - мясорубка, одним словом. Причем все происходило в центре города рядом с местными мирными жителями.
Наказание за невыпитый виски
В легионе нужно быть готовым ко всему, но унижений не будет. Ты можешь многого не понимать, почему тебя заставляют делать те или иные вещи, но на самом деле в них есть смысл: поставить в экстремальную ситуацию, граничащую с психологическим срывом.
Когда мы приехали в американскую часть после обстрела, в Могадишо местные военные выстроились и встречали нас аплодисментами. Во время отдыха бойцы американской армии предложили обменяться чем-нибудь на память. Я подарил им свой берет, а кто-то из них достал бутылку виски, которую я взял себе. Это заметил наш офицер.
Понятно, что на заданиях спиртного никто не пьет, хотя в наших столовых всегда стоял жбан с вином, которое можно было пить во время обеда (правда, мы этого не делали, потому что если позволишь себе лишнего, то потом на заданиях будешь «умирать»). Конечно, я не пил этот подаренный виски, но кто будет разбираться? Утром меня вывели из строя и огласили приговор: целый месяц ходить с рюкзаком, нагруженным 20-литровой канистрой с водой и двумя большими булыжниками. В совокупности моя ноша весила порядка 30 килограммов. Ходить с ней нужно было повсюду: в туалет, в душ, только во время сна я ставил ее рядом с раскладушкой. Это тяжело, но не оскорбляет тебя как человека. Кстати, помимо физической стороны наказания, была и моральная: в течение месяца были ограничения в общении.
Немножко расисты
После двух лет службы в Джибути нас привезли обратно во Францию, где сразу очень жестко упаковали в часть для прохождения медкомиссии. Люди прилетали из Африки, Французской Гайаны, так что никто не знал, в каком состоянии прибывают военные.
Откровенно говоря, нас всех нужно было изолировать на какое-то время, чтобы дать возможность отдышаться. Даже наши манеры сильно отличалось от европейских. Когда среди белого населения мы видели чернокожих людей, то сразу начинали… проявлять свои эмоции. Признаюсь, что после военных действий в Африке становишься немного расистом. Потом это, конечно, проходит, и ты адаптируешься к мирной жизни, хотя кому-то этот процесс дается с трудом и некоторые попадают в тюрьму: то, что можно было делать в Африке, нельзя делать во Франции.
Старый советский паспорт
В зависимости от физического состояния нам давали отпуск. Меня для восстановления определили на три месяца в небольшой реабилитационный центр Французского легиона «Мальмуск» в Марселе. Там можно было находиться в гражданской одежде, бесплатно есть и получать медицинское обслуживание, а главное – за нами никто не следил. Я приехал в «Мальмуск», положил свои вещи в комнату и начал разрабатывать план, как же мне отсюда удрать домой.
В отпуск я, конечно, хотел поехать домой, в Ригу. Но тем, кто становился анонима, было строжайше запрещено покидать территорию Франции. При себе у меня были только военные документы с измененным именем и советский заграничный паспорт. В итоге границы внутри Евросоюза я пересекал по форме, а часть – как гражданское лицо.
Проблема заключалась в том, что добраться до Латвии можно было через Польшу, которая тогда еще не входила в ЕС. На границе я отдал старый загранпаспорт, в котором не было ни одной отметки о въезде, но были вложены 100 долларов. Пограничник посмотрел на документ и поинтересовался, каким образом я оказался здесь: в паспорте нет ни одной визы! Инопланетянин, что ли? В итоге меня пропустили: пограничникам было важнее, чтобы я выехал.
Дезертировал…
Полтора месяца я пробыл дома и, когда пришло время возвращаться, просто сделал по старому паспорту туристическую визу во Францию и уехал: вернулся в «Мальмуск», открыл дверь своего номера, переоделся и продолжил отдыхать, так как у меня оставалась еще неделя в запасе.
Я дал согласие учиться на младшего офицера и ждал отправки на новое место, но внезапно получил известие из дома – мама серьезно заболела. Когда диагноз подтвердился, я понял, что нужно съездить домой, хотя бы ненадолго.
Сперва я хотел разрешить ситуацию без конфликтов – получить разрешение съездить домой, но в ответ получил достаточно жесткое «нет». В один прекрасный момент я вызвал такси, попросил водителя подъехать не к центральному входу, а объехать часть. Сослуживцы помогли мне с чемоданом перебраться через колючую проволоку с помощью матраса, и я, грубо говоря, дезертировал.
Забудь про деньги – испытай себя
Тем, кто сейчас думает о службе во Французском легионе, я бы посоветовал четко определить для себя, зачем тебе это нужно. Сразу хочу сказать, что это не то место, где зарабатывают деньги. Финансово компенсировать службу не удастся. В 93-м году те 3 тысячи долларов, что я зарабатывал в легионе, были большой суммой, но у всего есть своя цена: за это нужно было круглые сутки носить бронежилет и спать с автоматом. Сейчас такие деньги можно делать в России.
Французский легион – это место для молодого парня 20 с небольшим лет, где он сможет испытать себя. Ведь если ты не понимаешь, зачем исполняешь тот или иной приказ, то приходится воспринимать это на чистом альтруизме, а у человека после тридцати его гораздо меньше.
У меня был сослуживец из Швеции, чей папа был руководителем одной из крупнейших мировых табачных компаний в европейском сегменте. На его фотографиях были спортивные автомобили, виллы и так далее. Когда я спросил, зачем он здесь, то в ответ услышал, в общем-то, то, что называется «стать мужчиной». Я тоже придерживаюсь этого мнения: для того чтобы им стать, в жизни нужно поесть чего-то не очень вкусного, закалить себя. Сидя в кафе, этого не сделаешь. К сожалению, сейчас мужчины и авторитеты меняются.