сто лет
Исправление Святейшего Синода: Во всех случаях за богослужениями вместо поминовения царствовавшего дома возносить моление «о Богохранимой Державе Российской и Благоверном Временном Правительстве ея».
За истекшую неделю в городскую больницу Св. Николая, на Пряжке, поступило 96 человек, заболевших психическим расстройством. Преобладают мужчины. Интеллигентов поступило 5 человек. Ранее редко когда поступало более шести человек в день.
Максим Горький: На улицы Петербурга выползли люди фантастические, люди жуткие. Где и чем жили они до сей поры? Воображаешь, что в какой-то трущобе разрушен огромный уединенный дом, там все эти люди прятались от жизни, оскорбленные и отверженные ею. Навязчиво думается: они что-то забыли и вспоминают, тихо ползая по городу. Они оборванны, грязны, видимо, очень голодны, но — не похожи на нищих и не просят милостыни. Молчаливые, они ходят осторожно, смотрят на обыкновенных горожан с недоверчивым любопытством. Останавливаясь пред витринами магазинов, они рассматривают вещи глазами людей, которые хотят догадаться или вспомнить, зачем это нужно? Автомобили пугают их, как пугали деревенских баб и мужиков двадцать лет тому назад.
Русское слово:
Сегодня Совету рабочих депутатов сообщили, что великий князь Михаил Александрович потребовал в Гатчине экстренный поезд для поездки в Петроград. Совет рабочих депутатов, обсудив этот вопрос, поручил одному из членов Исполнительного комитета позвонить по телефону на Варшавский вокзал и передать следующее постановление Совета рабочих депутатов: «Гражданин Михаил Романов, как всякий другой гражданин Российской империи, не имеет права ни на какие привилегии, ни на экстренные поезда, ни на прицепной вагон, а может взять билет в любой кассе, и даже любое количество билетов, причем Совет рабочих депутатов гарантирует ему беспрепятственный проезд в Петроград».
Верхние торговые ряды:
Вчера городскими милиционерами обнаружен огромный склад американской изящной обуви. Обувь была тотчас реквизирована и доставлена в магазин Мадер по Столешниковому пер. для распродажи ее населению. Тотчас перед магазином образовался громадный хвост, в который стали лица самых различных общественных слоев, изящно одетые дамы и пр. Покупателям выдавались талоны на право приобретения обуви. За день распродано 600 пар.
Елизавета Нарышкина. Статс-дама, обер-гофмейстерина императрицы:
Дьякон начал, как обычно, поминать государя, его остановили шиканьем. Тяжело ужасно. Плакала.
Симон Петлюра:
Выбран главой Украинского военного революционного комитета Западного фронта
Георгий Князев:
На сегодняшнем собрании в Манеже было сделано нелепейшее предложение вырубить Александровский сад для того, чтобы здесь собирались на митинги... Где-то уже это предложение было принято.
Сберегательные кассы:
Министр финансов Терещенко принимал вчера представителей банков. Представители банков обязались в течение пяти дней выработать проект нового займа, который будет назван «займом свободы».
Император Николай:
В 11 час. принял Williams, Janin, Ryckel; все так тепло и участливо относятся. Завтракала мамá, просидел с нею до 2½. Принял Coanda, Romei, Marcengo и Лонткевича. Погулял около часа. Погода была мягкая, но целый день шёл снег. После чая начал укладывать вещи. Обедал с мамá и поиграл с ней в безик.
Журнал для женщин:
Для того чтобы сделаться женщиной-шофером, прежде всего, необходимо обладать крепким здоровьем, силой в руках, способностью быстро соображать, ориентироваться… Потому что малейшее промедление, неверный поворот тормоза, дрожание рук или потеря присутствия духа в критический момент — все это может привести к гибельной катастрофе. Так что вполне естественно, что не всякая женщина пригодна быть шофером. Женщина слабая, нервная, хрупкая не подходит этой работы.
Новый Сатирикон:
Передают, что генерал Гинденбург у себя в дневнике по поводу февральских событий записал: «По-видимому, военная техника у русских сильно шагнула вперед. Так сильнейшая из русских крепостей — Петропавловская — была взята за полчаса».
Владимир Набоков:
Но все же я глубоко убежден, что сколько-нибудь успешное ведение войны просто несовместимо с теми задачами, которые революция поставила внутри страны, и с теми условиями, в которых эти задачи приходилось осуществлять. Мне кажется, что и у Гучкова это сознание. Его речь в заседании, вся построенная на тему «не до жиру, быть бы живу», дышала такой безнадежностью, что на вопрос по окончании заседания, какое у вас мнение по этому вопросу, я ему ответил, что, по-моему, если его оценка правильна, то из нее нет другого вывода, кроме необходимости сепаратного мира с Германией. Гучков с этим, правда, не соглашался, но опровергнуть такой вывод он не мог.
Елена Лакиер. Одесса:
Сегодня чудная погода и всеобщая манифестация, но я не могла пойти. Бабушка была на окончании ее и говорит, что это незабываемое зрелище: всюду красные флаги, на штыках солдат и у всех красные банты и ленты, оркестры все время играли «Марсельезу». Какая-то баба подошла к бабушке и спросила ее:
— Лучше ли нам без царя-то будет?
— Конечно лучше, всем будет свободно и хорошо житься, — сказала бабушка.
— Ну, уж пока жидов всех не перебьют, так лучше никому не будет, — упрямо продолжала торговка, — потому что во всех бедах народных одни жиды виноваты!
Георгий Князев:
Кронштадтские события развернулись в ужасающую трагедию. По словам начальника, очень много жертв, и до сих пор не восстановлено спокойствие. Народ еще во власти бунтовщиков. Кровь опьянила их, и все, что произошло в Кронштадте, можно назвать массовым безумием, бешенством крови, бунтовщики дошли до исступления. Они не только резали на куски и жгли на кострах офицеров, но и просто разрывали живых на части, а потом топтали и жгли. Адмирала Вирена разрубили на куски и сожгли. Адмирала Бутакова, корректного, мягкого старика, расстреляли на глазах семьи — жены и детей.
Больше 100 офицеров были убиты таким образом. Никто ничего не мог поделать с этой частью кронштадтского гарнизона. Ни сами солдаты, ни рабочие депутаты, ни приехавшие сюда специально члены Государственной думы. Сами солдаты стараются усмирить сейчас разбушевавшихся и, кажется, решили в крайнем случае, т.е. опьяненные кровью не сдаются, — истребить их. Орудия с фортов давно были бы повернуты для разгрома казарм бунтовщиков, если бы не боялись больших ненужных разрушений. И сейчас еще происходит перестрелка между караулом, охраняющим арестованных офицеров.
Непримиримые требуют их выдачи для жестокой расправы. По мнению начальника, эти печальные события в Кронштадте разразились потому, что там было много штрафованных и других матросов, которых никто не хотел брать на суда как негодный элемент. Словом, отбросы флота. Между ними и офицерами были чересчур натянутые отношения и, когда «укротители зверей» остановились в некотором замешательстве в начале движения, звери бросились на них и растерзали. Кровь опьянила их. Они осатанели.
via
 |
 |
 |
 |